Семен Багдасаров - Ближний Восток: вечный конфликт Страница 13

А что происходило до недавнего времени в Российской Федерации? Наши молодые люди толпами уезжали в тот же «Аль-Азхар» и там просто растворялись. Я был несколько раз в «Аль-Азхаре» – это город в городе. 400 с лишним тысяч студентов – как можно там кого-то проконтролировать? И вот наши молодые люди туда ехали, разбредались кто куда (между прочим, цикл обучения в «Аль-Азхаре» – 12 лет, хотя можно, конечно, учиться и меньше) и возвращались в Россию уже кем угодно, в том числе и боевиками. Потому что встречаются и такие экстремистские богословы, после обучения у которых выпускники поднимают оружие против законной власти. Особенно если никто ими не занимается, ни на уровне посольства, ни на каком-либо еще уровне. Так, может, хватит нашим посольствам бездельничать? Давно пора договориться с Египтом о том, чтобы российские студенты могли приезжать учиться в «Аль-Азхар» только по согласованному списку, по специальной путевке, а все остальные, кто направился туда самотеком, депортировались или изгонялись. Те же, кто будет там учиться, должны, как во времена Советского Союза, обеспечиваться общежитием за счет посольства, стипендией и тому подобным, а по возвращении получать возможность служить в хорошей мечети. Думаю, поддержку у Каира, который борется с «Братьями-мусульманами», мы найдем. Имеет смысл также подумать о создании совместных учебных центров, куда следует приглашать, как это практикует Алжир, профессоров «Аль-Азхара», выступающих за умеренный ислам. В Алжире более 20 лет шла гражданская война, но в конечном итоге президент страны Абдель Азиз Бутефлика сумел остановить радикалов именно таким образом – пригласив из «Аль-Азхара» самых толковых умеренных богословов и направив их преподавать в алжирские вузы.

Таким образом, когда мы говорим о религиозном обучении наших граждан за рубежом, надо четко понимать, что это должен быть управляемый и контролируемый процесс. И главный вопрос тут, как и во всем остальном, – это вопрос критериев. Наша беда в том, что государство никак не может сформулировать, чего оно хочет – ни в политике, ни в экономике, ни в идеологии, ни в образовании. Тем более если вернуться к гипотетическому созданию собственных исламских университетов. У нас просто нет мусульманских деятелей, которые могут считаться мировыми авторитетами и к которым поехала бы масса учеников. В России 83 муфтията, между которыми существуют свои трения и разногласия, так что об общепризнанных авторитетах в таких условиях говорить не приходится. В общем-то, подобная ситуация в религиозном образовании в нашей стране существовала всегда. Но Советский Союз, как я уже сказал, использовал зарубежные центры, отправляя туда людей и тщательно их контролируя. Потому что было кому заниматься этим вопросом профессионально. И пока мы не учтем и не повторим этот опыт, у нас останется пробел в идеологической, религиозной сфере.

Отдельный вопрос – сотрудничество с мусульманскими организациями. В мире есть несколько авторитетнейших исламских центров, без контакта с которыми трудно противостоять ИГ. Помимо «Аль-Азхара», это так называемые Исламские мудрецы в Объединенных Арабских Эмиратах и Всемирный союз мусульманских богословов, располагающийся в Дохе (Катар) и объединяющий в своем составе и мусульман-суннитов, и мусульман-шиитов, и мусульман-ибадитов, которые проживают в Омане. Возглавляет его очень неординарная личность – Юсуф аль-Карадави, а должность генерального секретаря занимает Али аль-Карадаги. Шейх Карадави в прошлом допустил несколько негативных заявлений в отношении России. Но нельзя только на этом основании, как говорится, вставать в позу – мы обязаны вести диалог со всеми. Карадави действительно пользуется колоссальным авторитетом, от этого никуда не денешься. Это, если можно так выразиться, своего рода всемирный муфтий. Можно ли работать с ним и его организацией?

Ну, во-первых, скажу, что во Всемирный совет мусульманских богословов входят свыше 40 наших наиболее авторитетных богословов – это муфтии, директора исламских институтов как Северного Кавказа, так и Поволжья. Некоторые входят в наблюдательный совет при этой организации. Из того же Узбекистана Ислам Абдуганиевич Каримов в свое время послал туда Мухаммада Садыка Мухаммада Юсуфа, хотя отношения с этим человеком у него были очень непростые. Мухаммад Садык Мухаммад Юсуф был в свое время вынужден уехать из Узбекистана, жил в Саудовской Аравии, был личным гостем Муаммара Каддафи в Ливии. Никогда не забуду, как во время переговоров с одним из наших вице-премьеров вышел представитель Таджикистана, кази-калон Тураджонзода, и сказал: «Вам большой привет от вашего друга. Каримов приглашает его вернуться в Узбекистан, что вы думаете по этому поводу?» Я ответил, что, по моему мнению, Каримов – человек слова. И Мухаммад Юсуф действительно вернулся в Узбекистан, Каримов создал все условия для того, чтобы он там работал, писал богословские книги. Так вот, Каримов – очень прагматичный человек, прекрасно владеющий ситуацией. И он позволил и Мухаммаду Юсуфу, и еще нескольким деятелям войти в этот совет. Потому что прекрасно понимает, что лучше поддерживать с ними контакт и использовать их в интересах стабильности собственного государства.

Вспомним недавний период нашей истории, когда теракты следовали буквально один за другим. Возьмем взрыв на рынке во Владикавказе. Кто-нибудь из наших мусульманских священнослужителей выступил с осуждающей фетвой? Нет. А знаете, кто выступил с такой фетвой? Шейх Карадави. Как бы странно это ни прозвучало. Это очень неоднозначное лицо, очень сложный человек. Но это самый авторитетный человек в суннитском мире, а у нас в России проживают в основном мусульмане-сунниты. И вот он выпустил фетву, осуждающую терроризм. Правда, перед этим к нему обратился скромный депутат Государственной Думы с соответствующей просьбой.

Когда наркотики захлестывали нашу страну, я снова обратился к шейху Карадави. И он издал фетву, выступающую против наркотиков. Она возымела такой колоссальный эффект, что офицеры-мусульмане одной из российских силовых структур говорили мне: «Знаете, даже курить после этого не хочется». То есть повторю свою мысль – надо работать со всеми, даже с теми, кто когда-то совершил нечто такое, что нам неприятно.

В ноябре 2015 года произошло очень значимое событие, касающееся как раз идеологического противостояния ИГ. Речь идет о письме генерального секретаря Всемирного совета мусульман Али аль-Карадаги, который уже несколько раз был в России, выступал по телевидению и много времени провел на Северном Кавказе. Письмо совершенно уникальное. В нем, по сути, говорится о том, что Всемирный совет мусульманских богословов поддерживает действия российских властей в Сирии – что можно расценивать как ответ тем персонажам, которые кричали изо всех углов о том, что Россия борется с мусульманским миром и с исламом. А по поводу Башара Асада сказано, что этот вопрос действительно должен решать сам сирийский народ. Это очень дорогого стоит. Это огромный прорыв в этнорелигиозном плане.

Один из командиров ИГ Абу Омар аш-Шишани

Артефакты из разрушенной Пальмиры оцениваются на черном рынке в сотни тысяч долларов

Конечно, об этом письме станет известно нашим мусульманам, что само по себе очень положительно. Кроме того, я считаю, что нашему руководству не помешало бы распечатать его на арабском языке при поддержке сирийских властей и «залистовать», пользуясь терминологией спецпропаганды, все позиции групп, воюющих против Башара Асада. Это касается и радикальных групп, и менее радикальных групп, всех – потому что там зачастую бытует совершенно иное мнение. А Всемирный союз мусульманских богословов – организация, авторитетная для всех. Это как минимум внесло бы брожение во многие и многие умы и послужило бы серьезной основой для сдвига ситуации.

Сам аль-Карадаги – курд по происхождению, тоже очень авторитетный человек на Ближнем Востоке. Я обращался к нему в 2010 году, когда произошли межэтнические столкновения в Оше. Отправил к нему двух своих помощников – кстати, один был исмаилитом (к сожалению, его уже нет среди нас), а второй суннитом – и попросил посетить Киргизию. И он действительно поехал туда, встречался с руководством страны, потом ездил в южные районы и там мирил людей, очень большую работу проделал. То есть я еще раз хочу подчеркнуть: когда у нас есть разнополярные оценки тех или иных лиц или организаций, это еще ничего не значит. Не стоит делить все на белое и черное. Нет, мир – он в крапинку. Просто надо работать в конкретном направлении.

Война с ИГ: кто, где, как

Пора наконец перейти от социальной и идеологической составляющих борьбы к военным аспектам. Один из самых актуальных на сегодня вопросов для множества людей – можно ли победить «Исламское государство»? Я думаю, что это дело реальное, но для того чтобы как-то его продвинуть, нужен четкий анализ того, что происходит на театрах военных действий.