Антон Кротков - Карикатура. Непридуманная история Страница 13

Борис Ефимов. Дружеский шарж на Андрея Андреевича Вознесенского

Борис Ефимов. Дружеский шарж на Веру Леонидовну Юреневу

Зато работа в советских штабах и наркоматах позволяла художника получать усиленный армейский паёк и строить карьеру. К 1920 году Ефимов уже сделал себе имя в советской Украине. Его печатают ведущие журналы – «Большевик», «Вiсти», «Коммунар», «Пролетарская правда», «Молот и плуг» и другие.

Двадцатилетний художник курирует всю изобразительную агитработу в полосе советского Юго-Западного фронта. В частности, он координирует действия многочисленных пропагандистских передвижных пунктов (помните в фильме «В огне брода нет» (1961 г.) санитарка Таня Темкина (Инна Чурикова) показывает свои наивные рисунки профессиональному художнику, прибывшему на станцию в агитационном вагоне Красной армии).

Кстати, первый военно-передвижной фронтовой литературный поезд имени Ленина отправился из Москвы на Восточный фронт Гражданской войны в августе 1918 г. Это был поезд Предреввоенсовета Л. Троцкого, в котором работала и бригада московских художников. А в апреле 1919 г. был сформирован также получивший большую известность агитпоезд «Октябрьская революция», совершивший до 1922 г. 17 рейдов на фронт. На Дону, Кубани, Северном Кавказе курсировали поезда «Красный казак», «Советский Кавказ».

Значительную пропагандистскую деятельность развернул плававший по Волге и Каме в 1919–1921 годах агитпароход «Красная звезда».

Пароход тянул на буксире баржу, на которой были оборудованы кинозал на 600–800 мест, типография, книжный магазин, радиостанция, художественные мастерские. Политическим комиссаром на пароходе был Молотов, а представителем Наркомпроса Крупская.

Фактически Ефимов, возглавлявший агитационную художественную работу на Украине, занимал должность комиссара армейского уровня. Попадись Борис во время своих регулярных выездов на передовую противнику, и ему бы не сдобровать. Политработников такого ранга белые и махновцы обычно убивали на месте.

По возвращении с фронта в Киев Ефимов становится начальником художественно-плакатного отдела республиканского наркомата. А дальше была Москва, куда наш герой переехал в 1922 году. Его талантливые карикатуры охотно начинают печатать центральные газеты «Правда» и «Известия»; журналы «Крокодил», «Огонёк» и т. д. Слава и успех очень рано пришли к Борису Ефимову. В 1924 году был опубликован альбом его сатирических рисунков, предисловие к которому написал фактически второй человек в большевистской правительственной иерархии, руководитель только что победившей в Гражданской войне Красной армии – Лев Троцкий.

В качестве спецкора газет «Известия» и «Красная Звезда» проверенного фронтом журналиста регулярно командируют в Германию, Италию, Францию, Польшу и многие другие европейские страны. В 1932 году ему присваивают почётное звание «Заслуженный деятель искусств РСФСР»; Ефимов избирается заместителем председателя правления Московского союза художников.

Правда, уже не за горами время, когда даже самый большой успех будет мало чего стоить, если вознесённый на его вершину герой дня вдруг терял благосклонность кремлёвского небожителя.

В этой связи стоит вспомнить XVII съезд ВКП(б), в 1934 г. в Москве. На него со всей страны съехались делегаты, которые по праву могли считать себя победителями. Эти люди сумели отобрать власть у Временного правительства в 1917 году, удержать её в ожесточённом противостоянии с белыми армиями и интервентами чуть ли не со всей Европы. Они в невиданные в истории сжатые сроки подняли страну из военной разрухи, провели индустриализацию, коллективизацию, «разобрались» с внутренними оппозициями. Одним словом, участники съезда имели все основания с оптимизмом смотреть в собственное будущее.

Это историческое событие так и вошло в историю под названием «Съезд победителей». Правда, вспоминаем мы о нём с грустной иронией. Ведь пройдёт менее пяти лет и практически весь состав съезда окажется за колючей проволокой северных концлагерей или в мире ином. Сталинская репрессивная машина именно так и работала – обычно перемалывая людей, казалось бы достигших максимального успеха и признания. И никакие заслуги, ни любовь народа не могли служить охранной грамотой осыпанному высшими наградами страны маршалу или великому учёному, чей труд отмечен несколькими Сталинскими госпремиями.

Только скупая фраза кремлёвского небожителя, обращённая к очередному руководителю карающего наркомата «Ты мне его пока, Лаврентий, не трогай» могла увести жертву с края расстрельной ямы, откуда на неё уже веяло могильным холодом. Но чтобы Хозяин заступился за обречённую на заклание жертву, человек должен был доказать вождю свою необходимость в виде исключения из знаменитого правила, гласящего, что незаменимых людей в СССР нет.

А теперь поставьте себя на минутку в положение человека, занимающегося в Москве образца 1930-х годов политической карикатурой. Если, вы при этом имеете какие-то собственные нравственные принципы и убеждения и не намерены от них отступать даже под страхом смерти, то просто обречены оказаться в похоронном рву на одном из секретных подмосковных полигонов НКВД. Зачем диктаторам свободолюбивые критики существующих порядков? Им необходимы лишь послушные исполнители-пропагандисты, способные талантливо обеспечить идеологическое прикрытие планируемых политических акций.

Поэтому выжить самому и спасти своих близких, а также остаться в профессии (уход с работы тоже мог быть истолкован следователями с Лубянки как скрытый контрреволюционный саботаж) в то время можно было, только развив в себе почти животный инстинкт предугадывания того, чего от тебя хочет Хозяин, а также готовность исполнить любой приказ.

Художник и власть

Впрочем, в первое послевоенное десятилетие большевистские вожди вели себя по отношению к лояльной им творческой элите вполне по-вегетариански, позволяя даже иногда добродушно иронизировать над собой правдинским карикатуристам.

В середине 1920-х годов Борис Ефимов является обласканным властью художником. Ему всегда рады в редакциях ведущих советских изданий; он дружит со «звёздами» первой величины – Маяковским, Твардовским, Ильфом и Петровым. Такие крупные большевики, как Калинин, Луначарский, Каменев, уже упомянутый Лев Давидович Троцкий при встрече приветливо жмут талантливому молодому человеку руку и даже приглашают в гости.

По воспоминаниям Бориса Ефимовича, никто из тех, кого он в ту пору делал героями своих шаржей, на него не обижался. Правда, однажды свобода творчества чуть не обернулась для молодого карикатуриста инцидентом, который мог иметь для него самые трагические последствия.

Борис Ефимов изобразил Сталина

В 1928 году Ефимов осмелился изобразить в ироничном виде Сталина. Личность Генерального секретаря ЦК партии большевиков в то время ещё не стала объектом практически религиозного поклонения миллионов советских граждан. Это через несколько лет непременным украшением каждого учреждения и служебного кабинета станут портреты и бюсты «отца народов». А пока в Стране Советов процветал культ только одного богочеловека, чьё забальзамированное тело уже четыре года покоилось в Мавзолее. И вроде бы над преемником Ильича не возбранялось добродушно шутить в главной партийной газете, тем более что сестре Ленина – Марии Ильиничне Ульяновой, занимавшей в ту пору ответственный пост в редакции газеты «Правда», шарж на Кобу[16] очень понравился. На рисунке генсек получился низколобым, ещё более усатым, чем в жизни, в больших тяжёлых сапогах.

И всё-таки в редакции решили согласовать публикацию с секретариатом Сталина. Практически сразу из Кремля пришла лаконичная резолюция:

«Не печатать!». С тех пор Ефимов больше подобных непростительных ошибок не допускал. На таких последующих его работах, как «Капитан Страны Советов ведёт нас от победы к победе» (1933 г.) Иосиф Виссарионович выглядит безупречным отцом нации.

Борис Ефимов. «Капитан Страны Советов ведёт нас от победы к победе»

Зато очень скоро многие кремлёвские друзья и покровители Ефимова из героев его добродушных шаржей превратились в объекты безжалостной художественной травли. Уже в наше свободное время в своих интервью и мемуарах перешагнувший столетний рубеж мэтр неоднократно признавался, что ему было искренне жаль многих из тех, кого ему было приказано, выражаясь современным сленгом, «мочить». Например Троцкого, который, даже несмотря на свою крайнюю занятость и статус одного из наследников Ленина, тем не менее, нашёл время, чтобы написать предисловие к первой напечатанной книге молодого художника.

А однажды незадолго до своей высылки из Москвы Лев Давидович, прощаясь с посетившим его карикатуристом, на правах вежливого хозяина даже подавал ему пальто. По воспоминаниям Бориса Ефимовича, его потрясло, что такой могущественный, великий человек помогает надеть пальто простому газетчику. Тем не менее, несмотря на свою тайную симпатию к высланному из СССР политику, Ефимов будет раз за разом воспроизводить характерный интеллигентский профиль Троцкого в самых отвратительных вариациях то в образе крысы, то фашистским чудовищем, то шавкой империализма.