Антон Кротков - Карикатура. Непридуманная история Страница 14

А однажды незадолго до своей высылки из Москвы Лев Давидович, прощаясь с посетившим его карикатуристом, на правах вежливого хозяина даже подавал ему пальто. По воспоминаниям Бориса Ефимовича, его потрясло, что такой могущественный, великий человек помогает надеть пальто простому газетчику. Тем не менее, несмотря на свою тайную симпатию к высланному из СССР политику, Ефимов будет раз за разом воспроизводить характерный интеллигентский профиль Троцкого в самых отвратительных вариациях то в образе крысы, то фашистским чудовищем, то шавкой империализма.

Борис Ефимов. Троцкий

И точно в таком же отталкивающем виде Борис Ефимов будет изображать других героев своих прежних дружеских шаржей – Бухарина, Рыкова, Зиновьева, Каменева.

Художник и террор

Видимо, правы философы, утверждающие, что ни один человеческий поступок – добрый или злой – не остаётся в этом мире без последствий. За всё в этом мире когда-то приходится платить соответствующую цену. В 1938 году был арестован брат Бориса Ефимова – Михаил Кольцов, знаменитый на всю страну фельетонист, корреспондент газеты «Правда», автор «Испанского дневника» (появившегося после командировки Кольцова в охваченную Гражданской войной Испанию), создатель и первый главный редактор журнала «Крокодил», главред «Огонька».

Через два года после своего ареста Кольцов будет расстрелян, а его брату придётся верой и правдой служить усатому палачу в тяжёлых сапогах, милостиво оставившему ему жизнь. Вот уж поистине трагедия художника! Борису Ефимову предстоит по заданию редакций присутствовать и работать практически на всех громких процессах 1930–40-х годов – над троцкистами, бухаринцами, космополитами, генетиками, «врачами-убийцами» и т. д. Порой его убийственное перо превращалось в кровавый кистень, бьющий наотмашь как самих сломанных пытками подсудимых, так и их близких.

Сегодня, зная о том, что в те страшные годы происходило на самом деле, невозможно без содрогания смотреть на газетные изображения «врагов народа». Невольно задаёшься вопросом, как человек с нормальной психикой сумел приспособиться к столь противоестественной роли палача от карикатуры. Ведь известно, что многие из сотрудников НКВД, назначенные в расстрельные команды, быстро спивались и заканчивали свои дни в сумасшедших домах или в безымянных могилах рядом с трупами своих жертв. У руководителей ежёво-бериевской спецслужбы был даже в ходу специальный термин – «сработанный чекист», который означал, что очередной исполнитель приговоров выработал свой ресурс и нуждается в «утилизации». Интересно, а существовали ли в сталинское время «сработанные журналисты», писавшие о славных чекистах и выявленных ими подлых наймитах империалистов, и «сработанные карикатуристы»?

Причём, на мой взгляд, речь идёт именно о большой трагедии человека и художника, который, не будучи от природы подлецом или героем, просто сломался из-за страха за себя и за своих близких. Я не считаю, подобно некоторым, что Борис Ефимов получал творческое удовольствие, сидя в Октябрьском зале Дома союзов и рисуя гнусные пародии на людей, с которыми когда-то сидел за одним столом и которых в душе, безусловно, уважал.

Лишь обладавшие особой нравственной силой единицы были способны в атмосфере всеобщего ужаса читать по московским кухням: «Мы живём под собою не чуя страны…», или пустить себе пулю, чтобы под пытками не дать показаний на товарищей, как поступил герой Гражданской войны Гамарник, или сбежать подальше от кровавой плахи в иллюстрирование детских книжек.

Впрочем, не уверен, что помилованному брату «врага народа» позволили бы мести дворы, как писателю Андрею Платонову, или рисовать невинные пейзажики по примеру художника Кончаловского. Не-ет! Суровые парни в васильковых фуражках, не хуже Мефистофеля, быстро бы напомнили беглецу про должок, который нужно отработать у них в подручных.

Художник и Империя

Впрочем, во все времена диктаторы умели быть по отношению к своим придворным творцам не только безжалостными и требовательными, но и щедрыми. Борис Ефимов отмечен практически всеми высшими наградами СССР – от Золотой звезды «Героя Социалистического Труда», двух Сталинских и одной Госпремии (1972 г.), до званий действительного члена Российской академии художеств, народного художника России и СССР, заслуженного деятеля искусств России и пр.

Много лет он курировал карикатурное направление в Союзе художников СССР. И всё это благодаря тому, что при Сталине, Хрущёве и Брежневе Ефимов участвовал практически во всех пропагандистских кампаниях советского режима – от идеологической артподготовки вторжения в Польшу в 1939 году и войны с Финляндией (1940 г.) до травли диссидентов эпохи Солженицына (несколько лет назад в одном из своих интервью мастер откровенно признался, что осознавал карающую мощь своих работ, «каждая из которых была равносильна приговору»).

По карикатурам Ефимова несколько поколений советских граждан представляли себе американских президентов, пентагоновских ястребов и толстопузых буржуев с непременными сигарами в толстых маслянистых губах.

Борис Ефимов. Министр пропаганды Третьего рейха Геббельс

Любимыми персонажами первого художника-сатирика страны на разных этапах его карьеры были полумифический символ Америки – дядюшка Сэм, премьер-министр Франции Даладье, британский премьер Чемберлен, Черчилль, генерал де Голль, Трумэн, бесноватый фигляр Гитлер, министр пропаганды Третьего рейха Геббельс (обычно в образе Микки-Мауса с крысиным хвостиком), толстобрюхий, увешанный орденами Герман Геринг, гориллоподобный лидер итальянских фашистов Бенито Муссолини и др.

Борис Ефимов. «Наглядное изображение арийского происхождения»

Кстати, очень талантливо Борис Ефимов обыграл любимую расовую тему фашистов в своей работе «Наглядное изображение арийского происхождения». В ней в качестве «образцовых» арийцев он выставил нацистских вождей – «белокурого», как истинный ариец, Гитлера, «стройного» Геринга и «высокого красавчика» Геббельса.

Художник и война

Полагаю, что для Бориса Ефимова «роковые сороковые» были временем искупления его прошлых грехов перед преданными друзьями и памятью загубленного Сталиным брата. По работам мастера этого периода видно, как в полную силу развернулся его талант. Точные, разящие, едкие сюжеты Ефимова печатали практически все газеты страны. Их можно было увидеть в центральных газетах – «Правде», «Красной звезде», «Фронтовой иллюстрации», а также в армейских, дивизионных и районных многотиражках. По ночам лёгкие бомбардировщики У-2 разбрасывали листовки с карикатурами Ефимова над районами, оккупированными немцами.

Во время войны Борис Ефимович часто выезжал из московской редакции на фронт. Как армейский журналист он имел звание майора. Художник также часто получал письма с фронта – от бойцов и командиров действующих частей с неизменной подписью «полевая почта №…». Некоторые послания написаны на газетных страницах или вырванных из школьных тетрадок, другие, напротив, на превосходной трофейной бумаге с вензелями и тиснениями. В своих письмах фронтовики благодарили художника за его работы, которые помогают им увидеть врага в неприглядном свете, посмеяться над ним.

Современные военные психологи доказали, что нет лучшего средства от изматывающего хронического фронтового страха, чем смех. Он помогает человеку разрядить накопившиеся негативные эмоции, забыть на время о вражеских снайперах, бомбёжках, намечающейся атаке и, возможно, впервые за долгое время взглянуть на своё положение с оптимизмом. Ещё во время Первой мировой войны медики заметили, что в тех окопных ротах, где имелись весёлые солдаты, умеющие мастерски рассмешить товарищей, меньше наблюдалось случаев безумия.

В октябре 1942 года в газете «Правда» появилась карикатура Бориса Ефимова «Вопрос о втором фронте». Это тема тогда волновала многих. Её обсуждали в кремлёвских кабинетах и на политзанятиях в блиндажах на передовой. Тем больший резонанс в стране и в мире вызвала эта публикация. После того как карикатуру перепечатали крупнейшие английские и американские газеты, дебаты в британском парламенте и Белом доме между сторонниками и противниками скорейшего вступления в войну обострились. Хотя после закончившейся катастрофой пробной англо-американской десантной операции «Юбилей» (август 1942 г.) союзники совсем не горели желанием вновь штурмовать ценою гигантских потерь хорошо укреплённое немцами побережье Франции.

Борис Ефимов. «Вопрос о втором фронте»

Исходя из анализа ситуации, становится понятным, что серия публикаций в центральной советской прессе и перепечатка карикатур западными изданиями были частью спланированной Кремлём пиар-кампании, нацеленной на то, чтобы призвать союзников поскорее перейти к крупномасштабным боевым действиям в Европе или, во всяком случае, не прекращать атак на сверхукреплённый гитлеровцами «Атлантический вал». Регулярные броски через Ла-Манш британских и американских коммандос должны были оттягивать часть первоклассных немецких дивизий с советско-германского фронта.