Семен Багдасаров - Ближний Восток. Перезагрузка Страница 14

В 2000 году объединение государств СНГ, в которое мы тогда входили, подписало соглашение о безвизовом режиме. В нем есть статья № 4, которая предполагает, что, если безвизовый режим угрожает безопасности того или иного государства, это государство имеет право безвизовый режим отменить. Я всегда говорил, что к этому вопросу надо подходить крайне серьезно. Мы говорим о проблемах наркотиков, афганских опиатов, о том, что у нас десятки тысяч умирают от этой дряни. Это угроза национальной безопасности, угроза здоровью нации. Может быть, это повод задуматься о визах?

Наконец, за эти годы у нас в России накопилось колоссальное количество мигрантов, многие из которых находятся здесь незаконно. Естественно, то и дело возникают различные инциденты с их участием. Одним из самых резонансных за последнее время стала массовая драка на Хованском кладбище в Москве — по разным данным, в ней участвовало от 200 до 400 человек. Это, между прочим, уже изрядная толпа. А ведь общее количество мигрантов в городе намного больше — не двести человек, не тысяча и даже не десять тысяч. Раздай им автоматы, и они такое натворят, что мало не покажется. Никто об этом не думал?

В последнее время мы любим говорить: «Ох, Европа! Вот до чего их миграционная политика довела. Вот она, их толерантность, понимаешь ли, развели у себя бог знает что, и во многие районы носа никто не кажет». А у нас почему на Хованское кладбище никто носа не казал? Бездарная антигосударственная миграционная политика воплощалась у нас десятилетиями. И сейчас мы столкнулись с последствиями. Посмотрите, через день нам сообщают, что задержано столько-то уроженцев Средней Азии, связанных с «Исламским государством». Сколько это может продолжаться? По всем ощущениям, пора уже принимать безотлагательные меры. А именно — в соответствии со статьей № 4 соглашения ввести визовый режим с теми государствами, которые не входят в ЕАЭС.

Летом 2016 г. представители этнических диаспор устроили массовую драку на Хованском кладбище в Москве.

Почему власть этого не делает? Чего мы ждем? Что снова будет какая-нибудь крупная, не дай бог, ситуация еще худшего характера, и мы снова начнем обсуждать, говорить, ругать правоохранительные органы? Я, извините за откровенность, сейчас напомню вам о двух вещах. Первое. В Советском Союзе были некоторые стратегически важные регионы, в том числе Москва, куда нельзя было просто так приехать и остаться жить. От деятельности этих регионов зависела безопасность государства, поэтому существовали определенные ограничения. Москва — столица. Тут нельзя допускать таких происшествий, как на Хованском кладбище. Может, вернуться к ограничительной идее? Когда брали офицеров в Генеральный штаб или Центральный аппарат Министерства обороны, то, какими бы они ни были талантливыми, у них в первую очередь спрашивали, есть ли у них жилье в столице, хотя бы временное. Если не было, качали головами и вздыхали: «Ох, как жалко, такой толковый. Но брать нельзя». Потом, правда, находили те или иные варианты устройства. Я всегда говорю спасибо Леониду Григорьевичу Ивашову, который мне в свое время помог. Но такие случаи не были массовыми. Может, повторить? Вот есть Москва и Московская область, есть Санкт-Петербург — не пора ли внимательно присмотреться к некоему варианту ограничения миграции туда?

В 2000 году объединение государств СНГ, в которое мы тогда входили, подписало соглашение о безвизовом режиме. В нем есть статья № 4, которая предполагает, что, если безвизовый режим угрожает безопасности того или иного государства, это государство имеет право безвизовый режим отменить. Я всегда говорил, что к этому вопросу надо подходить крайне серьезно. Мы говорим о проблемах наркотиков, афганских опиатов, о том, что у нас десятки тысяч умирают от этой дряни. Это угроза национальной безопасности, угроза здоровью нации. Может быть, это повод задуматься о визах?

Второй момент. Мы даем огромные деньги нашим национальным республикам, в том числе на Северный Кавказ. Там должны создаваться какие-то рабочие места. Наверное, они все-таки создаются. Но почему народ-то оттуда так активно разъезжается? Я интернационалист. Я уважаю все народы. Но должна же быть какая-то ответственность в этом плане. Нам пора внедрять в национальные республики опыт Советского Союза. Люди постарше помнят, что в СССР существовал так называемый институт вторых секретарей комитетов КПСС — райкомов, обкомов и т. д. Принято считать, что на эту должность назначали только русских. Это не совсем так. Не обязательно русских, но людей из центрального региона страны, русскоязычных, как сказали бы сейчас. Помню, в Термезском районе в Узбекистане — это там, где находится водохранилище Учкызыл и знаменитый мост через Амударью в Афганистан, — вторым секретарем райкома был кореец. Так вот, эти люди внимательно отслеживали, что происходит на подответственной им территории, не давали реализоваться возможности создания родственно-клановых структур, к ним шло с жалобами местное население. Может быть, и нам присылать на какие-то ответственные должности в республиках сотрудников из центрального региона и постоянно проводить их ротацию, как это было в Советском Союзе, чтобы они не успевали увязнуть по уши в местных нюансах. Национальная политика — это не только поглаживание по голове. Это иногда поглаживание и против шерсти. Но так или иначе национальной политикой надо заниматься, а не пускать все на самотек.

И, наконец, надо подумать о русских регионах. Ситуация, когда в национальных республиках на душу населения приходится на порядок больше бюджетных денег, просто ненормальная. Русские регионы надо поднимать. Помню, в Советском Союзе поднимали среднеазиатские республики. Но когда я впервые оказался на родине жены, в Ульяновской области, то увидел, что в Средней Азии иные деревни и села выглядели намного лучше, чем в России. В Средней Азии был магистральный газ и асфальтированные дороги, а в России зачастую ни о чем подобном и мечтать не приходилось. Да и до сих пор в плохую погоду можно по уши увязнуть на каком-нибудь проселке.

Вернусь к проблеме борьбы с терроризмом — она стоит сейчас очень остро и наверняка будет актуальной еще долгие годы. Повторю: мне не нравится, когда у нас говорят, что в Европе ничего не понимают и в Европе не умеют бороться с этим явлением. Давайте по порядку. С чем столкнулась Европа? Европа столкнулась со следующим феноменом: в ряде ее стран, особенно это касается Франции, Бельгии, Германии, проживает большое количество людей, принадлежащих к абсолютно другой культуре, но эти люди на самом деле не мигранты. Они давно уже граждане. Многие получили хорошее образование, не так уж плохо живут, пользуются всеми благами, но это не мешает им выезжать и воевать на Ближнем Востоке, потом возвращаться и совершать теракты, по сути, против своей Родины, то есть тех стран, где они родились.

Пора внедрять в национальные республики опыт Советского Союза. Люди постарше помнят, что в СССР существовал так называемый институт вторых секретарей комитетов КПСС — райкомов, обкомов и т. д.

Может быть, и нам присылать на какие-то ответственные должности в республиках сотрудников из центрального региона и постоянно проводить их ротацию, как это было в Советском Союзе, чтобы они не успевали увязнуть по уши в местных нюансах. Национальная политика — это не только поглаживание по голове. Это иногда поглаживание и против шерсти. Но так или иначе национальной политикой надо заниматься, а не пускать все на самотек.

Этот феномен объясняется следующим образом. Когда начался, как принято было писать в советских учебниках, распад колониальных империй, не только жители метрополии стали возвращаться к себе домой. Туда потянулись и жители колоний. Например, если взять Алжир (а много алжирцев, к сожалению, участвует в террористических группах), не будем забывать о том, что, когда Алжиру была представлена независимость де Голлем, оттуда выезжали не только этнические французы, многие из которых там родились, но и огромная часть коренного населения, берберов, которые воспитывались во французской культуре. Они уезжали, потому что не хотели терять связь с этой культурой и не могли понять, как им жить в новых условиях.

Так что эти люди поехали в Европу и начали там работать. Это был конец 1940-х, 1950-е, начало 1960-х годов. Тогда не было проблемы терроризма среди этих слоев населения. А вот, как ни парадоксально, более поздние мигранты и даже дети первых мигрантов уже начали чувствовать, что они — представители зачастую чуждой культуры. Не все, конечно, но очень многие, и чем дальше, тем больше их становилось. Вот такой феномен.

Есть ли такая проблема у нас? Разумеется. Только она у нас возникла не в 1940-х годах, а в 1990-х, с разницей в 50 лет. Я уже писал о том, что мигрант, который приезжал в 1990-х годах, воспитывался в системе советского образования, в соответствующем информационном поле. То есть это был полностью советский человек, и приезжал он, по сути, к людям схожей с ним ментальности. И, конечно, он не задумывался ни о каких крайностях. А вот более поздние мигранты, те, кто родился в конце 1980-х — начале 1990-х годов, обладали уже совсем другой ментальностью.