Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6398 ( № 51 2012) Страница 14

Из глаз Его, как из весенних почек,

навстречу воле стрелы свет пускал.

[?]У настежь растворённого окна

Он в комнате, как волк в глубокой яме,

втянул прохладу хищными ноздрями

и шкуру дня снял, словно тину дна[?]

Пот капал на пол с дикого чела[?]

И, обнажённый (хоть и был в костюме),

Он плыл вперёд, скукожен в тесном трюме,

и, пенясь, быль во рту Его жила.

* * *

Только розовым пальцам Бога листать календарь,

в котором август похож на серп[?]

Нам с тобою - смешным Господним кровинкам -

было даровано двадцать восемь

летних дней и ночей,

и, неполный, ущербный, месяц август

зашёл за тучи[?]

Как ни смотри в небо, его уже нет!

И всё же счастье быть вместе

длилось полный месяц,

ведь это мог быть не август,

а февраль в невисокосный год[?]

И поэтому не странно, что за ним пришёл

хотя и не март, но не простой,

а святой СЕН-тябрь[?]

Он великомученик, и листья под ногами

в сквере кровят.

Не удивляйся, мой лучик, если за ОК-тябрём,

солидарным с нами (ОК! вам быть вместе!),

придёт противоречащий НО-ябрь

и скажет весомое "но[?]",

а дека твоей гитары так усилит мой крик

"Я люблю тебя!",

что ДЕКА-брь быстро перейдёт

в этот пронзающий "Я[?]"-нварь,

а февраль уже был в августе,

ничто не повторяется дважды[?]

Всё подвластно

только розовым пальцам Бога[?]

только розовым пальцам Бога[?]

только розовым пальцам Бога[?]

Им,

всевидцам,

перебирать двенадцатиструнный год-календарь

и пробовать на ощупь струну,

с поверхности которой сойдёт миг

нашей новой встречи[?]

Богу

больно,

ведь одна из струн

поёт, как серп,

неутомимо сжинающий

                   дни,

в которые мы могли быть вместе[?]

Богу больно?

Его пальцы лежат под ногами в сквере,

где нет тебя.

Я сижу на скамейке, поджав под себя ноги.

И ты ступай осторожно!

Жилы листьев кровят.

Где-то в горнем рождается миг.

Бережны губы Бога.

Я просто чудачка, которая впервые

познала счастье.

И боюсь сделать больно -

Богу, тебе, листьям - внутри облетающего

календаря[?]

* * *

Мне темно. Сыро.

Ноги гудят и почти не гнутся.

Я слепая лошадь на дне рудника.

В ФИЛЁВСКОМ ПАРКЕ

Лечила душу

поиском смыслов,

аллюзиями,

интертекстом,

авторским кино[?]

А оказалось, не хватало

юбки горчичного цвета,

случайно купленной

на прогулке с тобой,

и забытого ощущения полёта

на качелях

в Филёвском парке.

* * *

Оставить на полдня Москву,

проплыть на спине больше, чем

путь от метро до работы,

разглядеть песчинки,

из которых состоит песок,

и обнаружить на голени любимого

ковш Большой Медведицы

из родинок.

ПЯТИКНИЖИЕ

ПЯТИКНИЖИЕ

Николай Наседкин.

Рано иль поздно / Повести и рассказы.   - Тамбов, 2012. - 440 с. - 1000 экз.

Книга вышла в серии "Издание книг тамбовских писателей для библиотек области". Это вообще замечательная инициатива тамбовских писателей, поддержанная администрацией. Книги местных авторов без промедления попадают в библиотеки области. Сборник составили рассказы и повести, ранее опубликованные в журналах и альманахах. "Февраль" - на первый взгляд незатейливая история о примирении возлюбленных, а подспудно - о трагедии, которую таит любовь-страсть. "Судьба писателя" - название говорит само за себя. Ироническая новелла о том, как писатель-середняк решил повторить судьбу Чехова, но сумел лишь впасть в запой. "Иск" - правдивая, а на деле тоже весьма ироничная повесть об уроках одной судебной тяжбы с приложением добрых советов идущим в суд. "Сто двадцать лет спустя" с чеховским подзаголовком "Скучная история". Творческий ориентир Н. Наседкина очевиден. Всегда ли автор ему соответствует? Для того чтобы получить ответ, книгу надо прочитать - другого способа нет.

Тихон Чурилин.

Стихотворения и поэмы. - М.: Гилея, 2012. - 2 тома, с ил. - Тираж не указан.

Это первое представительное издание стихов и поэм Тихона Чурилина - поэта, которого считала гением Марина Цветаева. В его стихах, медитативных и нервных, зримо стирается грань между символизмом и футуризмом, сбоит ритм, звук обретает смысл, слова, напротив, размываются, смысл утрачивая. В личной жизни Чурилина преследовали многие клейма: незаконнорождённый, невротик, сумасшедший. Он прожил не так мало для своего времени: шестьдесят лет (умер в 1946-м). Но эта ранняя расколотость личности наложила отпечаток на всё его наследие: нет другого творца в русской литературе, кто бы так поэтизировал смерть. Смерть - давняя знакомая, пожалуй что и платоническая возлюбленная Чурилина, тёмная, спокойная, пахнущая ладаном дева, ныне недосягаемая, но в будущем (в иной жизни) с нею всё возможно: Нет масла в лампе - тушить огонь. / Сейчас подхватит нас чёрный конь[?] / Мрачнее пламя - чадный дух[?] / Дыханьем душным тушу я вдруг. / Ах, конь нас чёрный куда-то мчит[?] / Копытом в сердце стучит, стучит!

Л. Толстой.

Мысли мудрых людей на каждый день.   - Подольск: Издательство М. Вяткиной, 2012. - 400 с. - Тираж не указан.

Во время болезни Л.Н. Толстого в январе 1903 года жизнь писателя висела на волоске и он не мог отдаваться привычной работе. Но Лев Николаевич даже в эти мрачные дни находил силы читать Евангелие и ежедневно открывать находившийся в его спальне календарь с изречениями различных великих людей. Но календарь прошлого года подошёл к концу, и Толстому, за неимением другого под руками, захотелось самому составить выдержки из разных мыслителей на каждый день. Каждый день, насколько позволяли ему силы, он выписывал цитаты, и результатом этого труда явилась предлагаемая читателям книга. Сюда вошли избранные мысли писателей и мудрецов: Эпиктета, Диогена, Марка Аврелия, Сократа, Конфуция, Будды, Лао-Цзы, Аристотеля, Платона, блаженного Августина, Паскаля, Руссо, Спинозы, Лютера, Вовенарга, Канта, Шиллера. Стильно оформленное подарочное издание в кожаном переплёте с золотым тиснением. Половина из представленных мыслителей, заметим, проповедовали аскетизм и отказ от роскоши.

Кудрова И.В.

Прощание с морокой. - Санкт-Петербург: Издательство "Крига", 2013. - 488 с. - 1000 экз.

Известный биограф Марины Цветаевой и исследователь её творчества, автор глубоких, концептуальных и увлекательных трудов о жизни, творчестве и "мире" поэта (а уж это настоящий космос!), яркий рассказчик и замечательный лектор, Ирма Кудрова принадлежит к поколению, которое с детских лет росло в атмосфере безусловного признания и прославления коммунистических идеалов и борьбы со всякого рода "отщепенцами", космополитами и т.п. В живых воспоминаниях - Ленинградский университет конца 40-х - начала 50-х, Пушкинский Дом, редакция журнала "Звезда", так называемые застойные годы, работа над книгами - и окрыляющие встречи с удивительными людьми: "Это люди из иного мира, из мира, так не похожего на наш мир. У нас никогда не бывает, чтобы люди ходили над бездной. У нас вообще трудности чередуются с лёгкостями и за напряжением следует покой. А там - нет лёгкости, одни трудности, нет и покоя и отдыха - вечная тревога, нет сна - постоянное бдение[?]"