Эксперт Эксперт - Эксперт № 10 (2013) Страница 14

Но это всего лишь технические проблемы, которые еще можно устранить путем модификации механизма и улучшением практики администрирования. Гораздо хуже концептуальные изъяны принципа поддержки доходности в российских условиях.

В Европе, где широко применяется именно такой механизм, главная задача — ограничение сельскохозяйственного производства и его экологизация. Размер и сам факт выделения погектарных субсидий там зачастую связаны с условиями ограничения сельхозпроизводства и использования экологически ориентированных агротехнологий. Например, консервация ранимых для эрозии земель. Местные фермеры используют современные технологии, ведут весьма интенсивное производство, они богаты, и задача властей ЕС — поддержать этот уровень богатства и сельского благосостояния, сохранив конкурентоспособность производства.

В России все совершенно не так: главная цель отрасли — развитие инвестиционного процесса и адаптация новых технологий, наращивание производства и замещение продовольственного импорта, который достиг критических размеров. До европейской интенсивности производства нам как до Луны, а земля у нас сосредоточена вовсе не в руках множества мелких фермеров, а у ограниченного круга крупных производителей.

По факту погектарные субсидии на уровне регионов могут распределяться в соответствии с устоявшейся практикой, когда основную часть госпомощи получает ограниченный круг приближенных к местным и региональным властям хозяйств, как правило, наиболее дееспособных. Другой вариант, более соответствующий идеологии этой меры, — они ровным и тонким слоем будут размазаны по всем аграриям. В таком случае основным акцептором этого вида господдержки окажется огромная масса «лежащих на боку» колхозов и совхозов, которая все еще контролирует основную часть земельного фонда. (Напомним, четверть всех сельхозпроизводителей хронически убыточна, а более половины посевов не получают ни грамма удобрений из-за того, что их собственники никак не могут найти на это деньги.) Основная часть упомянутых хозяйств уже давно утратила производственный потенциал и без какого-либо видимого эффекта осваивает госсредства еще с 1990-х. При этом конечными бенефициарами поддержки окажутся не широкие слои сельского населения и пайщики хозяйств, а не самый эффективный менеджмент подобных предприятий. Абсурдность инструмента подчеркивает и вот такое обстоятельство. В России лишь около 3% посевных площадей принадлежит личным подсобным хозяйствам, однако на этой небольшой площади за счет трудоинтенсивности они умудряются производить 41% растениеводческой продукции. Но эта категория производителей по старой традиции господдержку получать не может.

Привязанное к площади сельхозугодий и даже единице произведенной продукции субсидирование дает аграриям неправильные рыночные сигналы. В случае растениеводов значительная роль минимальной, гарантированной ставки стимулирует аграриев приобретать больше земель и вести экстенсивное производство, хотя для нашей страны актуальна противоположная задача — наращивание урожайности. Кроме того, погектарные субсидии никоим образом не стимулируют повышение конкурентоспособности и снижение издержек. Еще более деструктивно поголовные или покилограммные субсидии могут воздействовать на животноводство. «Больше всего плачутся о своей тяжелой доле и чаще всех требуют выделять деньги пропорционально производству свиноводы, — рассказывает известный эксперт в области мясной индустрии. — Правда, у входа в места, где случаются их “тусовки”, я никогда машины дешевле ста тысяч долларов не видел. Значительные “поголовные” субсидии если что и простимулируют, так только то, что в тушках будет больше дешевого сала вместо мяса».

Письмо Министерства сельского хозяйства Российской Федерации

График 1

Структура господдержки сельского хозяйства меняется не принципиально

График 2

Министерство сельского хозяйства придумало как привести все культуры к одной

Кого поставят на счетчик

Евгений Огородников

Чтобы прекратились тотальные неплатежи и вывод денег, вся система сбыта в электроэнергетике должна быть устроена по-другому. Пора сделать шаг к настоящей конкуренции

Рисунок: Валерий Эдельштайн

Президент РФ Владимир Путин в феврале лично пообещал разобраться в скандальной ситуации с задолженностью компании «Энергострим». «Вы ждали, пока они наворуют миллиарды, а потом начали принимать решения. А нельзя это было раньше сделать? — раздраженно спросил президент главу МВД Владимира Колокольцева . — Там уже, по-моему, семь уголовных дел возбуждено, менеджмент где-то бегает, никак его поймать не могут!» «Энергострим» сейчас — одна из основных (но не единственная) причин критического положения с деньгами в энергетике. На 1 января 2013 года российские сбытовые компании накопили долгов перед генерацией на 58,3 млрд рублей и еще 9,5 млрд рублей задолжали сетям. Около 48 млрд рублей — «вклад» компаний группы «Энергострим» и Северного Кавказа, причем на Кавказе ситуация сложилась даже хуже, чем в регионах, где хозяйничал «Энергострим» (см. график).

Падение «Энергострима»

Владимир Путин первый раз обратил внимание на «Энергострим» год назад на заседании на Саяно-Шушенской ГЭС. «Всего по сделкам о приобретении энергетических активов в адрес зарубежных офшоров по внешне легальным основаниям переведено свыше 25 миллиардов рублей. Речь идет о компании “Энергострим”», — сказал тогда президент.

На тот момент группа «Энергострим» была одним из крупнейших частных сбытовых холдингов страны. Она контролировала 12% сбыта электроэнергии в России, ее компании были гарантирующими поставщиками (гарантирующий поставщик — предприятие, которое продает энергию всем обратившимся к нему, обычно это крупнейший продавец электроэнергии в регионе) в 16 регионах и получали совокупную выручку около 170 млрд рублей в год.

Если оставить в стороне серые схемы вывода денег в офшоры, захват собственности и циничный обход норм российского законодательства — а всем этим «Энергострим» с удовольствием занимался, — то выяснится, что причина и быстрого роста группы, и ее падения в сверхагрессивной экспансии. Такая экспансия — дело затратное. Необходимых денег у учредителей «Энергострима» Юрия Желябовского и Андрея Шандалова не было, поэтому средства они брали у сбытовых компаний. Приход «Энергострима» в регион означал: сбыт, контролирующий 65–85% местного рынка электроэнергии, тут же направит все свои свободные деньги массе фирм-«присосок», оплачивая ненужные услуги или покупая активы по завышенным ценам. Когда собственные деньги заканчивались, сбыт брал займы у банков (те их охотно выдавали, видя выручку заемщика), а также увеличивал сроки платежей сетям и генерации. Полученные таким образом средства направлялись в офшоры, а оттуда шли на поглощение новых сбытов.

При этом даже накопленная на сегодня задолженность в 47–48 млрд рублей для всей группы, учитывая масштабы ее деятельности, не была критичной. «Энегострим» мог бы ее обслуживать, реструктурируя займы, и при желании выбрался бы из долговой ямы. Однако тут возникли новые обстоятельства, которые и свалили выстроенную группой пирамиду. Во-первых, в 2011 году правительство подписало ряд постановлений, которые лишили сектор 100 млрд рублей доходов: маржинальность бизнеса энергосбытов резко снизилась. Во-вторых, прошлогодняя критика президента заставила банкиров пересмотреть политику выдачи кредитов сбытам «Энергострима». В-третьих, в группе разгорелся конфликт: Юрий Желябовский, возглавлявший «Энергострим», поссорился с другими мажоритарными акционерами — семьей Шандаловых. Все это произошло на фоне растущего интереса к деятельности компании со стороны правоохранителей и хронического конфликта с миноритарными акционерами сбытов. «Энергострим» зашатало. Банки начали закрывать кредитные лимиты.

Весь 2012 год в авральном режиме компании «Энергострима» сокращали долги перед банками, так как именно оттуда могли прийти первые иски на банкротство. Но задолженность перед кредитными учреждениями гасилась за счет наращивания задолженности перед другими контрагентами: долги компаний «Энергострима» на оптовом рынке и перед сетями выросли кратно. Сети и генераторы забили тревогу.

Со статусом и без

Минэнерго в 2012 году работало над тем, чтобы сократить срок лишения сбытовых компаний статуса гарантирующего поставщика с нескольких недель до одних суток. Лишение такого статуса означает, что компания перестает продавать энергию населению и получать за это деньги, то есть прекращает свою основную деятельность.