Анатолий Гладилин - Жулики, добро пожаловать во Францию Страница 14

А со своими братьями-арабами, которые поддерживали французов — так называемыми «арки», вообще не церемонились, их просто вырезали целыми семьями. Сколько их вырезали (сколько десятков тысяч?) не могу сказать, нет у меня такой статистики. Но тех, кого удалось спасти, то есть вывезти во Францию, встречали отнюдь не цветами. Для справки: ныне любой легальный иммигрант из Африки сразу получает во Франции бесплатное социальное страхование, материальную помощь, право на работу. Арки, эти верные солдаты, сражавшиеся бок о бок с французской армией, не получали ничего, ибо в глазах политкорректного французского общественного мнения они были предателями своего народа и пособниками колонизаторов. Арки были встречены презрением, в лучшем случае — равнодушием.

Лишь спустя полвека президент Жак Ширак официально признал вину Франции перед арки. Но сколько к тому времени осталось их в живых, старых солдат, и какая обида накопилась в семьях арки!

А теперь смотрите, какая красивая картинка получается. Значит, сначала изгнали французов из Алжира, предварительно их ограбив. Потом вырезали или выбросили из страны всех арабских союзников Франции. Потом долго строили, с помощью Советского Союза, независимый социалистический Алжир. А теперь требуют: пустите нас во Францию, ведь Франция — наша родина! И то, что логика, мягко говоря, отсутствует, это никого не смущает. Главное, что требования — политкорректны.

Свежий факт. Только что во французской прессе иронически освистали одного африканца. Неужели не побоялись, что их обвинят в расизме? Представьте себе, нет, решительно не побоялись! Ибо африканец произнес не политкорректные слова. Правда, дело происходило не во Франции, а в Бельгии. И африканец не просил в Европе политубежища, а возглавлял правительственную делегацию. И на приеме в королевском дворце черный товарищ высоко оценил всестороннюю помощь, которую в течение многих десятилетий оказывала Бельгия его стране. Самый сдержанный, самый спокойный заголовок во французских газетах звучал так: «Конголезец благодарит колонизаторов!».

Внешне эти районы производят даже приятное впечатление. Большие многоэтажные дома с балконами (не чета «хрущобам»); во дворах — детские площадки; хорошо заасфальтированные мостовые, которым позавидовали бы многие московские улицы; торговый центр; поблизости обязательно станция метро или пригородной электрички, курсируют автобусы… Правда, стены домов испещрены граффити, на дверях подъездов и лифтов — хулиганские надписи, некоторые почтовые ящики сломаны, а в торговом центре работает только супермаркет — витрины всех остальных маленьких лавочек, булочных, кафе, газетных киосков наглухо задраены железными шторами. Так выглядит французское предместье, которое называют «горячим». Они есть на окраине каждого крупного города.

Полиция старается сюда не заглядывать, коммерсанты отсюда бегут (им надоело, что их регулярно грабят), учителя жалуются, что дорогое оборудование в классных кабинетах подвергается вандализму, ну а когда перед праздниками начинается обычная «иллюминация», то есть поджигают автомобили (горят машины не заезжих миллионеров, а местных жителей), то пожарников, прибывших тушить, встречает град камней.

Кто же здесь бесчинствует? Татаро-монгольские полчища? Разбойники из темных лесов? Нет, это местная молодежь — на 95 процентов дети иммигрантов из арабских стран и Черной Африки — так своеобразно благодарят Францию за ее гостеприимство.

Неужели законопослушная Франция закрывает на это глаза? Что вы! Поджоги машин и торговых лавок, уличные баталии между бандами подростков и полицией — излюбленный сюжет французского телевидения. В газетах не прекращаются дискуссии по поводу того, как наладить быт «горячих пригородов». Заседают министерские комиссии. Устраиваются специальные конференции, с участием политиков, ученых-исследователей, муниципальных чиновников. О бедных ребятах из горячих пригородов пишутся книги, снимаются фильмы, модные певцы посвящают им песни.

…Каюсь, я тут неудачно выразился, написав: «Так они благодарят Францию за гостеприимство». Помилуйте, о какой благодарности может быть речь? Общий тон дискуссии таков: это несчастные дети, жертвы расизма, безработицы, классового неравенства, недостатков школьного образования, отсутствия развлечений, слабой интеграции французских семей во французскую жизнь. И т. д., и т. п.

Между прочим, здесь у каждой семьи — отдельная квартира, с цветным телевизоров, холодильником, стиральной машиной, ванной.

Извините, я опять вспоминаю мое послевоенное детство. Скученные коммуналки с одним туалетом на 20 семей, двухчасовые очереди в общественные бани, скудный пищевой рацион, ночные стояния за мукой и хлебом. А развлечения — игра в футбол самодельным каучуковым мячом и фильмы «Сказание о земле сибирской» и «Кубанские казаки». Мы в Москве видели помидоры и огурцы лишь по большим праздникам и не подозревали о существовании апельсинов и бананов, а тут это, извините, за еду не считают — настолько приелось.

В СССР было обязательное четырехклассное (потом восьмиклассное) образование. Далее не хочешь учиться — иди на завод. Во Франции тоже обязательное восьмиклассное образование, и пока ребенок учится (по 20 лет) семья получает на него денежное пособие. Мы донашивали старые отцовские пиджаки, молодежь «горячих пригородов» вся, как в униформе, щеголяет в фирменных кожаных куртках. Что же касается развлечений: до Парижа, где все можно найти, кроме «Кубанских казаков», — двадцать минут езды на общественном транспорте. Мне возразят: проезд стоит денег — однако платить в общественном транспорте нынешние «униженные и оскорбленные» считают буржуазным предрассудком. Если шофер в автобусе об этом заикнется — получит по роже. А контролера в электричке изобьют. В знак протеста водители автобусов и железнодорожники устроят забастовку. В ответ молодежь «горячих пригородов» забросает автобусы и электрички камнями. Полиция арестует хулиганов? Как бы не так! Полиции давалось негласное указание: без особой нужды не входить в «горячие пригороды», не провоцировать несчастных и обездоленных детей.

Лишь когда социалистов прогнали из власти, новый министр внутренних дел Саркози попытался изменить ситуацию. Что из этого вышло, я уже рассказывал. Вдохновленные победой на выборах, правые провели через парламент закон, запрещающий в подъездах домов «сборища молодежи, мешающие свободной циркуляции движения». Переводится эта юридическая абракадабра так: если в вашем подъезде беснуются подростки, курят гашиш, распивают спиртное, задирают жильцов, которые возвращаются с работы домой или просто отважились высунуться на лестницу, — так вот, отныне жильцы имеют право вызывать полицию. С момента принятия закона прошло два года. За это время по этой статье во Франции осудили одного человека, на один месяц тюрьмы, причем его адвокат, показанный по всем каналам телевидения, пообещал подать на апелляцию. Какая была реакция прессы? Вы еще не догадались? Единодушный вопль: полицейский произвол!

Пропустим банальную фразу, что дескать, не все в горячих пригородах такие: отсюда вышли известные футболисты, актеры, музыканты и даже Бернар Тапи, бывший министр и миллионер. Постараемся лучше понять психологию подростка.

«Итак, меня зовут Мухамед Али, я трижды оставался на второй год, я плохо читаю и не люблю этого, и вообще, всю науку в гробу видал. В квартире у нас тесно — видимо, маму под дулом пистолета заставили родить 12 детей (или принять своих родственников из Африки, которые приехали во Францию нелегально и поэтому живут у нас). Отец меня лупит и говорит, что если я не буду ходить в опротивевший мне колледж, то нам уменьшат денежное пособие. В ответ я луплю своих хилых одноклассников-французов, которые слишком высоко о себе думают (мол, они хорошо учатся), но драться не умеют. И белые девки нам дают, ибо каждая знает: если она с крутым парнем, черным или арабом, ее никто не тронет. И пусть французы не скулят, они сами виноваты, что не могли мне обеспечить нормальную жизнь. Что такое нормальная жизнь? Я ее видел в кино. Нет, не в кино, честно говоря, мне кино смотреть скучно, а в телевизионной рекламе: вилла на берегу моря, загорелая блондинка, спортивный „мерседес“, часы „Ролекс“, путешествие в каюте первого класса на океанском лайнере. Конечно, я могу пойти работать, всюду требуются грузчики и строительные рабочие. Но что мне будут платить? СМИГ? (СМИГ — официальный минимальный заработок. — А.Г.) За СМИГ пусть французы уродуются. На СМИГе на ту жизнь, о которой я мечтаю, денег не накопишь. Я и сейчас в школе на продаже наркотиков зарабатываю в два раза больше. У крутых ребят, как я, другая дорога, и правильно поют ребята из НТМ: „Настоящий парень должен убить полицейского!“ (Для справки: НТМ — название популярнейшей музыкальной группы. Аббревиатура. Полное название переводится: „Ёб твою мать“). Однако я не дурак, и понимаю, что тюрьмы надо избежать, просто всё надо делать по-умному. Район, где мы живем, мне не нравится, и я из него выберусь. У меня будет и вилла, и яхта, и „мерседес“, и загорелая блондинка! Один раз грамотно взять банк — и этого надолго хватит. А еще мне предлагают поехать на Ближний Восток, пройти боевую школу исламистов. Большие деньги предлагают. Но это надо обмозговать, это я еще не решил…».