Анатолий Уткин - Как пережить экономический кризис. Уроки Великой депрессии. Страница 16

Свинг становится музыкой десятилетия благодаря таким музыкантам, как кларнетист Бенни Гудмен. Фокстрот уступил место более вибрирующим ритмам, за ноты брался Глен Миллер и вся новая плеяда раскованных импровизаторов. Подешевевшие патефоны и пластинки внесли новую музыку во все городские дворы, в растущие зеленые пригороды.

1933

Стояла серая и холодная зима 1933 года. Великая депрессия набирала обороты. Америка не знала таких несчастий со времен Гражданской войны. Половина промышленности простаивала, оставшаяся часть работала, не имея перспектив в будущем. В' штатах Среднего Запада — основной житнице страны — треть ферм стояли разоренными. Ожесточенные фермеры сбивались в дружины, чтобы защитить свои дома от сборщиков недоимок. Число свадеб в стране уменьшилось вдвое. Все учились готовить дешевый суп, доставали последние запасы. В больших и малых городах толпы осаждали банки, забирая наличность.

9 января 1933 года избранный президент Рузвельт в Гайд-Парке имел продолжительную беседу за ланчем с государственным секретарем Генри Стимсоном. Тема: отношения новой администрации к Международной конференции по валютным и экономическим вопросам. Гувер вначале запретил Стимсону встречаться с этим «опасным» человеком, но потом согласился. В своем дневнике Стимсон восхищается Рузвельтом. Стимсон пишет в дневнике, развивая идеи их встречи, что невозможно представить себе, как две такие разные цивилизации, как американская и японская, смогут избежать войны. В секретных переговорах Рузвельт заявлял, что, если война неизбежна, пусть она начнется раньше, а не позже. Это означало, что теплое отношение к Японии, выраженное в его статье в «Форин аф-ферс» в 1922 году, претерпело изменения. Рузвельт и Стимсон как бы готовились к событиям, которые произойдут через десять лет.

Рузвельт обстоятельно обсудил международные отношения с послами Британии и Франции — сэром Рональдом Линдсеем и Полем Клоделем. Много говорилось о Японии. На международной арене творились вещи, способные прямо затронуть Америку. Японская армия отчаянно сражалась, чтобы оторвать от Китая Маньчжурию. А в день, когда Рузвельт отмечал свой пятьдесят первый день рождения, Адольф Гитлер стал канцлером Германии. История шла своим неровным шагом. В конце января 1933 года, когда Гинденбург

предложил пост канцлера Адольфу Гитлеру, а японские войска сквозь пургу шли к Чанчуню, чтобы создать под своим протекторатом государство Маньчжоу-Го, американские банки стали повсеместно закрывать свои двери. Томас Ламонт от лица Моргана прислал в Гайд-Парк письмо, в котором говорилось, что «экстренность ситуации невозможно преувеличить».

Иностранцы переводили свои деньги из американских банков.

Самой большой проблемой, считал президент Гувер, было «состояние общественного сознания, в котором дегенеративное видение будущего принимало угрожающие пропорции». В ту зиму численность самоубийств в три раза превысила обычную цифру. Росло глухое отчаяние. Тысячи людей, не видя просвета, захватывали общественные здания. «Интернационал» стал популярен, многие тысячи людей впервые узнали его слова. Мэр Чикаго Чермак сказал в легислатуре штата: «Присылайте войска до закрытия пунктов помощи бедным». Пацифист Генри Форд впервые в жизни начал носить с собой пистолет.

Мэр Нью-Йорка Джон О'Брайен пообещал: «Вы избрали мэра, у которого крутой подбородок и есть желание драться. Я защищу огромный город от Красной Армии». Представители профсоюзов на сенатских слушаниях пытались объяснить, как рке было отмечено, что «огромное большинство этих людей ничего не знает о коммунизме. Они хотят хлеба». Богатые люди во многих городах организовывались, чтобы в случае нужды захватить железные дороги и телефонные линии. Создавались запасы продовольствия. Один из голливудских богачей закупил гардероб ветхой одежды, надеясь не быть узнанным и раствориться в толпе в случае общественного взрыва. В загородных домах устанавливали пулеметы.

Умудренные люди не склонны были называть это паранойей. Декан Гарвардской школы бизнеса сказал, что «капитализм вступил в стадию испытания и от результата может зависеть судьба всей западной цивилизации». Норман Дэвис признался, что никогда в своей жизни «не слышал такого открытого цинизма в отношении демократии и американской системы правления». Окажись Рузвельт еще одним Гувером, и система могла рухнуть.

1 марта 1933 года банки были закрыты в семнадцати штатах. Рузвельт приблизился к центру драмы. Он переехал в свою городскую резиденцию на 65-й улице Манхэттена и сразу же начал совещания со своим министром финансов Вудином. Министерство финансов выдало президенту последний чек на 500 долл., что обрадовало президента.

Избранный президент в Вашингтоне

Республиканцы до последнего боролись против заградительных тарифов.

«Многие годы общественной жизни делают человека мудрее. Теперь он уже знает, что, когда свет удачи отбрасывает свой блик на него, это происходит по определенной необходимости, это означает, что он стал важным обстоятельством. Удача нисходит потому, что на краткий миг в огромной картине человеческих перемен и прогресса некие общие человеческие задачи находят в нем необходимое воплощение». Так Рузвельт воспринял свою роль в истории. Депрессию Рузвельт рассматривал как род испытания для Америки.

Гувер тем временем послал на Капитолийский холм свое прощальное послание: Европа должна выплатить свои долги «Мы создали систему «индивидуализма» Основание нашей американской системы заключается в том, что мы должны признать законность свободной игры социальных и экономических сил». Страна должна «быть уверенной в своем будущем».

Норманн Томас позднее скажет, что в период между выборами и церемонией инаугурации Франклина Рузвельта «было слышно невиданное дотоле число циничных оценок американской демократии и американской политической системы».

На этом фоне дружелюбие Рузвельта было подчеркнуто как нельзя лучше: «Может быть, не все поголовно согласились со мной, но все были исключительно добры ко мне… Я вижу, что из этого единства мы можем построить величайшую опору и выйти из депрессии». Дополнительный шанс Рузвельту дал действующий президент. Когда Гувер разогнал лагерь безработных в пригороде Вашингтона Анакостии, на улицах появились плакаты «Долой Гувера — мучителя ветеранов». Рузвельт извинился перед окружающими за то, что рассматривал Гувера в качестве возможного кандидата в президенты от демократической партии в 1920 году. Вместо того чтобы посылать против безоружных войска во главе с полковником Макартуром и майором Эйзенхауэром, следовало принять их в Белом доме с сэндвичами и кофе. Если у него и были сомнения в результате грядущих выборов, сказал Рузвельт, то после «битвы при Анакостии» они испарились.

В Вашингтоне Гувер написал записку Рузвельту: он так волновался, что неверно назвал фамилию избранного президента. Рузвельт прочел послание и с презрением отбросил его. Гувер без стеснения называл ФДР «приятным легковесом». Во имя «патриотизма» Гувер требовал от Рузвельта обещания «не изменять политику республиканской администрации». Никакого «Нью дила». Он обращался с Рузвельтом как с дураком. Генри Стимсону Гувер сказал, что Рузвельт — «сумасшедший».

Тем временем в Мичигане (как, впрочем, и во всей стране) падала стоимость земельных участков и всех видов недвижимости. Золото исчезало со скоростью 20 млн долл. в день. Паника всегда самоубийственна. В этом случае ситуация осложнялась тремя годами дефляции. 18 569 банков Америки имели шесть миллиардов долларов наличностью и 41 млрд долл. в депозитах. После краха Мичигана бегство золота из страны усилилось до 37 млн долл. в день.

Банки переполнили задыхающиеся вкладчики — они жаждали возврата своих денег. Одна женщина в Бронксе наладила прибыльный бизнес ее дети стояли в очереди, вовремя продавая свое место вновь пришедшим. Губернатор Мэриленда Альберт Ричи объявил каникулы для двухсот банков своего штата — второй штат вслед за Мичиганом. Газеты философствовали: «Жизнь, как всегда, будет полна приятным и неприятным. И в ней появится дополнительное удовольствие — вспомнить об острых минутах жизни».

Глава третья «Новый курс»

Команда Рузвельта

Рузвельту следовало образовать кабинет. Корделл Хэлл, яростный сторонник понижения внешних тарифов, был назначен на пост государственного секретаря. Сделавший большой финансовый вклад в предвыборную кампанию у. Вудин стал министром финансов. Председательствовавший на конвенте демократов Т. Уолли был назначен министром юстиции, но он скончался до вступления в должность, и этот пост занял X. Каммингс. Д. Ропер, занимавший немалый пост еще в администрации В. Вильсона, стал министром торговли. Чикагский юрист, республиканский сторонник Теодора Рузвельта Г. Икес стал министром внутренних дел. Дж. Дерн был назначен военным министром.