Олег Кашин - Всюду жизнь Страница 18

На четвертый день неожиданно стало известно, что минский горсуд пересмотрел собственное решение об аресте русских активистов и все 14 человек едут на поезде домой. Поезд прибывал по расписанию на Белорусский вокзал около пяти утра, и, стоя на перроне, я поглядывал на позирующего перед телекамерами идеолога СПС Гозмана и думал: «Ну вот, еще несколько минут, и я скажу Яшину, его заместительнице Воробьевой и всем остальным, что я о них думаю». Женский голос по вокзальной трансляции объявил о том, что нумерация вагонов отсчитывается с хвоста поезда, уже тогда, когда головной вагон появился на перроне. Кто-то из встречающих – кажется, пресс-секретарь «Яблока» Казаков, сообразив, что мы не там стоим, бросился бежать по перрону от вокзала, за ним побежали телеоператоры и фотографы, еще через несколько секунд помчался навстречу поезду и я – несколько лет не приходилось мне бегать наперегонки с кем бы то ни было, но тут – я сам не ожидал, – я легко оставил позади и Казакова, и фотографов с операторами. И когда Яшин и Воробьева соскочили с подножки своего пятого вагона, я, обогнав остальных встречающих, раскинув руки, обнял обоих – и Илью, и Ирку, и долго тискал их в объятиях, моментально забыв все злые слова, которые я для них заготовил. Потом Яшин пафосно говорил в телекамеры, что там, в белорусских застенках, он и его товарищи поклялись друг другу до последней капли крови бороться, чтобы в России не установился режим, аналогичный лукашенковскому. Я слушал и понимал – никогда, совсем никогда я не скажу этим очень симпатичным мне молодым людям ни одного слова, опровергающего их детские наивные представления о диктатуре и демократии.

И действительно, когда назавтра мы собрались за одним столом и Яшин рассказывал мне о нечеловеческих условиях в лукашенковских застенках – не давали полотенец и туалетной бумаги, кровати в камере были излишне жесткими и так далее, – я пытался вяло возражать – мол, трое суток в тюрьме с последующей триумфальной в пиаровском смысле депортацией на родину – это еще не признак кровавой диктатуры, и кровать без матраса – это еще не пытка, а потом подумал – а зачем спорить? Не важно в данном случае то, что Лукашенко – никакой не тиран, а, напротив, один из немногих, наряду с Уго Чавесом и Ким Чен Иром реальный оппозиционер мировому диктатору Бушу, и существование его вегетарианского, дающего заезжим революционерам по десять суток, а потом стыдливо пересматривающего приговоры режима – залог того, что еще не весь мир превратился в один большой Ирак. Рыдающей от радости на перроне Ирине Воробьевой, произносящему на том же перроне пафосные глупости Илье Яшину это на самом деле не особо важно – а чувство обретенной и оттого гораздо более ценной свободы – вот оно действительно стоит очень дорого. И не только для четырнадцати пародийных узников, потому что свободы нам в современной России, правда, очень не хватает. Но если я, во многом обуржуазившийся на своей непыльной работе корреспондент деловой газеты, с этим смириться еще могу, то пускай с этим не мирятся Яшин и его друзья, и пусть в большой стране будет полтора десятка милых смешных подростков, для которых свобода – абсолютная ценность.

Это можно назвать когнитивным диссонансом – к Лукашенко я отношусь с симпатией с достаточно юных лет, еще с тех пор, как после ареста в Минске незаконно перешедших литовскую границу корреспондентов ОРТ Шеремета и Завадского калининградский губернатор отказался пускать Лукашенко в область – мол, сначала освободи российских граждан, а потом приезжай. Подлый характер ельцинско-путинской России тогда впервые обозначился в полной мере – на протяжении последних восьми лет, после референдума о пересмотре конституции Белорусской ССР, не было в мире страны, которая с большим удовольствием вытирала о Белоруссию ноги. Вначале – с помощью провокаторов типа Шеремета, затем – с помощью прямой президентской брани, вроде знаменитого путинского о мухах и котлетах. Лукашенко нельзя не уважать, но ровно с такой же симпатией нельзя не относиться и к отмороженным молодым либералам яшинского поколения, которые с одинаковой страстью забрасывают здание ФСБ на Лубянке шариками с краской, протестуя против устанавливающего в России авторитарного режима, и борются против отчаянно свободолюбивого Лукашенко. Чтобы справиться с этим диссонансом, я рассуждаю так: если и окажется Лукашенко на нарах в Гааге рядом с Милошевичем, то вовсе не потому, что этого добьются Яшин с Воробьевой, а только потому, что белорусского президента, как совсем недавно его украинского, киргизского, грузинского и югославского коллег, сольет путинская Москва. Яшин и компания ничего не решают в современной постсоветской политике, так пускай выходят с лозунгами против кого угодно, заведомо не добиваясь результата, но попутно – что гораздо важнее – зарабатывая политические очки. На смену меховым колобкам из бескрылой «Единой России» все равно рано или поздно кто-нибудь придет, так пускай же роль сменщиков нынешней бюрократии достанется не бесцветным органчикам из «Наших», а безбашенным полуанархистам из яшинской «Обороны» или, допустим, НБП.

Как ни грустно признавать, Лукашенко обречен. – Бог даст, мы еще спросим с тех, кто привел его, самого верного союзника России, к скамье европейского трибунала в Гааге. А пока – пока позволим на славу отпиарившимся в минском СИЗО русским подросткам бороться за Россию. Они пафосны и во многом глупы – но они честны и искренни, и есть основания полагать, что в циничном и лживом двадцать первом веке честность может стать решающим фактором, залогом успеха. Ведь что ни говорите – не в силе Бог, а в правде.

После революции

Знакомство с партизанами порядка, приключившееся несколько дней назад, окончательно убедило меня в том, что революция в России победит; революция, естественно, в том смысле, какой это слово обрело в последние два-три года – после Сербии, Грузии и, разумеется, Украины. То есть не «бежит матрос, бежит солдат, стреляет на ходу», а – большая площадь с плазменными экранами над ней, розовощекой молодежью с наушниками mp3-плееров на ушах, снующими в толпе вдохновенными репортерами в оранжевых шарфиках, прямой трансляцией по CNN, послом Соединенных Штатов, время от времени консультирующим вождей восстания на конспиративных квартирах… Милиция или армия, не важно, откажется стрелять в народ, мрачноватые офицеры группы «Альфа», нарушив на пару дней свой гастрольный график, выйдут на площадь и тоже скажут что-то ободряющее, с ними выйдет и что-нибудь споет группа «Любэ», на исходе третьего или четвертого дня противостояния власть как-то неожиданно поменяется, в эфир Первого канала выйдет растрепанный, но припудренный Леонид Парфенов, экс-президенту Путину разрешат пожить в Ново-Огареве, Богданова и Богданчикова, не говоря уже о Дерипаске с Абрамовичем, никто, конечно, сажать не будет – ну разве что отберут у «Байкал Финанс Групп» «Юганскнефтегаз» и вернут законному владельцу – по этому поводу Брюс Мизамор устроит банкет в гостинице «Метрополь». Может быть, еще – выгонят из «Газпромбанка» его вице-президента Сергея Сергеевича Иванова, но это мелочь, конечно: Сергею Сергеевичу не составит труда сделать какую-нибудь другую карьеру. Жизнь, в общем, начнет налаживаться.

В Россию вернутся Невзлин и Березовский. За Гусинского не ручаюсь, но чем черт не шутит. Василий Якеменко, наоборот, куда-нибудь уедет – деньги на жизнь, слава Богу, есть.

А мы останемся.

Останемся, что немаловажно, не одни. Вот скажите – вы можете представить, что куда-нибудь денется Никита Сергеевич Михалков? Я не представляю. Да и он, наверное, тоже. Не думаю, что ему будет сложно напомнить Борису Абрамовичу Березовскому о том, что он, Никита Сергеевич, в свое время приезжал в Карачаево-Черкесию со своим свежеотснятым «Сибирским цирюльником» агитировать черкесов за кандидата в Госдуму Березовского? Напомнит. При необходимости поагитирует еще раз – и, может быть, не сумеет добиться того, чтобы его папе позволили сочинить еще один государственный гимн, но все равно не пропадет. За Никиту Сергеевича беспокоиться не нужно.

Не нужно беспокоиться и за, допустим, Евгения Вагановича Петросяна. В самом деле – с ним-то, всенародным любимцем, что может случиться? Ничего. Как шутил, так и будет шутить. И КВН по телевизору тоже будут показывать. И Максима Галкина. Вы думаете, Максим Галкин не сумеет спародировать Касьянова или кто там станет нашим президентом? Сумеет, вся страна хохотать будет. Да и дуэты с Аллой Пугачевой новая власть, конечно, не запретит.

И Олег Михайлович Газманов никуда не денется. Ему даже не придется напрягаться и писать новые песни – хиты девяносто первого года «Свежий ветер» и «Тень буревестника» в современной r'n'b аранжировке вполне могут стать гимнами русской революции – чем они хуже известной песенки «Нас богато и нас не подолати»? Да ничем, и даже лучше.