Виктор Салошенко - Первые. Наброски к портретам (о первых секретарях Краснодарского крайкома ВКП(б), КПСС на Кубани) Страница 19

Так, в 1929–1930 гг. органами ОГПУ была "раскрыта" "контрреволюционная повстанческая организация" в Мостовском районе. 105 хлеборобов — единоличников были приговорены к расстрелу, различным срокам лишения свободы, а также высылке.

В январе — феврале 1930 г. Армавирским окружным судом ОГПУ была арестована группа казаков — единоличников, проживавших в ряде станиц округа. Их обвиняли в причастности к "контрреволюционной повстанческой организации “Самозащита казачества". По 58–й статье было осуждено 35 человек, из которых восемь — к расстрелу. Остальные приговорены к различным срокам лишения свободы.

В 1930–1931 гг. по обвинению в причастности к так называемой "казачьей котрреволюционной повстанческой организации "Вызволение" был репрессирован 331 человек из шести районов Кубани. Все они являлись крестьянами — единоличниками и другой опасности для сталинского режима не представляли. Сфабрикованные дела конца 21 &

30–х в отношении крестьян — единоличников был. § пК

заны с началом широкомасштабного ограбления) званного большевиками "сплошной коллективизм

В декабре 1930 — январе 1931 г. кубанским от ОГПУ была "вскрыта" и "ликвидирована" "контр онная повстанческая организация "Лига освобожД_пия казачества", якобы возникшая в станице Елизаветинской и имевшая филиалы в Краснодаре, других населенных пунктах. Члены организации (их к моменту "ликвидации" насчитывалось 48 человек) обвинялись в подготовке вооруженного восстания против советской власти, свергнуть которую они намеревались при помощи иностранных государств. 23 июня

1931 г. члены “Лиги" были приговорены к различным срокам лишения свободы.

В ноябре — декабре 1932 г. органами ОГПУ в отношении крестьян — единоличников ряда кубанских станиц было сфабриковано дело о так называемой "повстанческо — вредительской организации". Оно явилось еще одной преступной акцией большевистского режима против сельских тружеников во время борьбы с "саботажем" хлебозаготовок 1932–1933 гг. на Кубани. Всего было арестовано 83 человека (подавляющее большинство из них — крестьяне), в основном из шести станиц: Курганной, Староджерелиевской, Полтавской, Анастасиевской, Таманской, Ивановской. Все они были приговорены к расстрелу. Приговор приведен в исполнение в Ростове-на — Дону.

В январе 1933 г. сотрудниками ОГПУ Северо — Кавказского края в ряде районов Кубани, Дона, Ставрополья, Черноморья, Терека и Дагестана была "вскрыта" и "ликвидирована" "монархическая церковно — повстанческая организация", руководство которой осуществлялось нелегальным "Южно-Русским Синодом". Последний якобы являлся преемником бывшего "Временного Высшего Церковного Управления" на Юге России, созданного по инициативе А. И. Деникина. Только на Кубани из привлеченных по этому делу было расстреляно 19 человек.

В январе 1934 г. сотрудниками ОГПУ Азово — Черноморского края был "обезврежен" и "ликвидирован" Северо — Кавказский филиал "контрреволюционной организации "Российская национальная партия". Руководство Северо — Кавказского филиала якобы состояло из профессоров Краснодарского пединститута. Обвинение инкриминировало им "создание руководящих пропагандистских кадров из националистичес-

6 Заказ 61

ки настроенных преподавателей и учащейся молодежи; массовую пропаганду и индивидуальную агитацию "идеи национального освобождения большевистской России", широкое использование в интересах организации легальных возможностей в борьбе за распространение национал — фашистского влияния; формирование повстанческих ячеек из кулацко — белогвардейского казацкого элемента". Эти обвинения не были подкреплены доказательствами. В уголовном деле отсутствуют какие‑либо материалы о конкретной подрывной деятельности "контрреволюционной" организации. Всего по делу о "филиале" было арестовано 7 человек, в их числе процессоры Краснодарского пединститута Р. К. Войцик, Г. Г.Григор, доцент Е. Н. Егоров, профессор истории М. В. Клочков, работавший до ареста консультантом в хозяйственных органах. Пятеро были приговорены к заключению в исправтрудлагерь сроком на 3 года, двое остальных — к ссылке в Среднюю Азию и Казахстан на тот же срок.

В октябре 1938 г. в станице Гулькевичи на комбикормовом заводе произошли взрыв и пожар, в результате которых пострадали люди. Практически сразу же руководители завода были арестованы как "активные участники антисоветской вредительско — диверсионной организации". Через два месяца добавилось обвинение по подготовке к террористическому акту на товарища Сталина. Для этого был арестован и приобщен к данному делу секретарь Гулькевичского РК ВКП(б) В. А.Фищев. Процесс состоялся 7–11 мая 1939 г. Он являлся открытым и проходил по стандартным версиям, отшлифованным во время московских "показательных" процессов 1936–1938 гг., тиражировавшихся затем по всей стране. В итоге семь человек были приговорены к расстрелу, двое — к 25 годам лишения свободы. Суровость наказания объяснялась тем, что в день убийства Кирова, 1 декабря 1934 г., было принято постановление ЦИК СССР о порядке ведения дел о террористических актах против работников советской власти. До 10 дней сокращались сроки следствия, обвинительное заключение обвиняемому положено было вручать за сутки до суда, в котором дело рассматривалось без прокурора и адвоката. Кассационное обжалование и подача ходатайства о помиловании не допускались, приговор к высшей мере наказания должен был приводиться в исполнение немедленно. Максимальный срок лишения свободы по делам о государственных преступлениях увеличивался с 10 до 25 лет.

В октябре 1940 г. Управлением НКВД по Краснодарскому краю была "вскрыта" и "ликвидирована" "контрреволюционная повстанческая организация", якобы существовавшая в станице Пашковской. По делу были арестованы и привлечены к уголовной ответственности семь человек. Они обвинялись в том, что группами по 2–3 человека обменивались "мнениями и обсуждали все вопросы, связанные с задачей организации по подготовке вооруженного восстания против советской власти. Оружие планировалось получить от интервентов непосредственно в момент восстания". Последнее, как следует из материалов дела, они готовы были начать после нападения капиталистических государств на СССР. Пятеро из обвиняемых были приговорены к различным срокам лишения свободы, двое — к расстрелу, который затем заменился 10–летним сроком с лишением избирательных прав на 5 лет после отбытия наказания.

8

Анализ данных и других дел показывает, что фабриковались они по заданию центральных и местных партийных комитетов зачастую для того, чтобы оправдать наличие жестокой командной системы, репрессивных органов, необходимость борьбы с "врагами народа", "вредителями", "шпионами". "Показательные процессы" в Москве, других городах рождали цепь подобных дел на местах. Аварии, пожары, взрывы, происходившие в большинстве случаев из‑за технологических просчетов, а также неурожаи, сбои в хлебозаготовках списывались на якобы существовавшие заговоры и контрреволюционные организации. Вина членов этих "организаций" заключалась в том, что они "вели контрреволюционную агитацию, готовили вооруженные восстания и террористические акты". Любой заржавленный пистолет либо "воспроизведенный" под нажимом следователя разговор с "соучастником" могли служить доказательством преступлений, которые не совершались.

Аая всех упомянутых выше дел, а также для сотен тысяч их братьев — близнецов характерны подлоги, лжесвидетельства, клевета, всевозможные фабрикации и фальсификации, необъективный, тенденциозный допрос и подбор свидетелей и вообще всех материалов дела. Большинство из подследственных испытало на себе не только психологическое и моральное давление, но и побои, пытки, издевательства. Вот что писал из заключения своим родителям тридцатичетырехлетний бывший заместитель директора Гулькевичского комбикормового завода М. Яцук, осужденный на 25 лет лишения свободы за участие в "антисоветской вредительско — диверсионной организации" (в периодике тех лет она также именовалась "антисовесткой право — троцкистской": "Если бы вы увидели мое тело и ногти, то вы бы убедились, какой я враг. Пройдет время, и вы узнаете, что я не виноват, и прошу вас, не отказывайтесь от меня…"

Граждане, осужденные по перечисленным делам, были полностью реабилитированы во второй половине 50–х, а также в конце 80–х — начале 90–х гг.

Острие меча пролетарской революции прежде всего направлялось против тех, кто представлял явную или скрытую опасность для режима. Именно поэтому истреблялись зажиточные работящие крестьяне — единоличники, способные прокормить себя и не желавшие жить колхозами, а у последнего хлеб отнять, как известно, значительно проще. Практически были уничтожены или изгнаны за границу старая российская творческая и научно — техническая интеллигенция, духовенство, те, кто мог самостоятельно мыслить и критически оценивать происходящее в стране после 1917 г.