Газета Завтра Газета - Газета Завтра 309 (44 1999) Страница 19

Молчат коридоры, молчат папки. Молчат, как зерна. И в этом великом молчании Генерального штаба идет невидимая, но непрерывная работа. И чьи-то руки бережно стирают с папок пыль, иногда открывают — и кто-то вчитывается в желтеющие от времени страницы, что-то помечает на их полях. Может быть, это новые данные со спутников, может, уточнения расчетов. Кто знает. Они не говорят. Эти люди не снимают погон из-за того, что месяцами не платят зарплату, не уезжают на соросовские стипендии оживлять замороженные темы где-нибудь под Бостоном или Лос-Анджелесом. Они верят. Верят в то, что настанет такой день, когда эти папки будут вновь раскрыты, вновь оживут экраны замурованных КП, на замороженных стройплощадках и в лабораториях станет многолюдно. Они верят в то, что будущее России лежит на этих полках и в этих сейфах. И это будущее будет обязательно востребовано. Ради этого они живут и служат. И так будет!

Дмитрий Аграновский КОММУНА МОЛОДАЯ

КОГДА Я ВСТУПАЛ В КПРФ, для меня не было вопроса — почему именно в эту партию? А куда же еще? Все остальные партии — либо отростки "партии власти", не несущие в себе никакой альтернативы режиму, либо кружки по интересам, которые ввиду своей малочисленности не представляют для него реальной угрозы.

Если в России и появилось за последние годы что-то положительное, так это как раз КПРФ — народная, демократическая форма самоорганизации людей, стоящая не на деньгах и круговой поруке, а на том, что за Державу обидно. КПРФ действительно олицетворяет борьбу народа с антинародным режимом (даже если многие простые люди, "зазомбированные" телевидением, этого не понимают). Мы, коммунисты, попадаем в органы власти всех уровней не в результате закулисных торгов, а в открытой и жестокой борьбе на выборах, мы овладели избирательными технологиями, мы научились защищать себя, используя судебную систему, мы научились работать с прессой — короче говоря, именно мы больше, чем кто бы то ни было, используем те самые демократические и правовые механизмы, о которых так любят распинаться "демократы".

А главное — КПРФ по сути своей идеологии несет в себе альтернативу "новому мировому порядку". На КПРФ, на коммунистов с надеждой смотрят лучшие люди не только в стране, но и в мире. Не случайно по всемирному опросу Би-Би-Си о самых выдающихся мыслителях второго тысячелетия первое место занял Карл Маркс, а по опросу среди российской молодежи на первое место вышла идея социальной справедливости.

Вряд ли можно встретить человека, который был бы доволен сегодняшней жизнью. Тем не менее, несмотря на то, что жизнь в стране за последние четыре года, с прошлых выборов, стала намного хуже, популярность КПРФ растет слабо.

Кто виноват и что делать? Моя статья — не истина в последней инстанции, а всего лишь взгляд профессионального политика на положение дел. Здесь сразу же надо оговориться: когда я говорю "профессиональный политик", я имею в виду человека, посвятившего свою жизнь политике, то есть систематической деятельности по завоеванию и удержанию власти и использованию этой власти для реализации партийной программы.

Наша оппозиция складывалась стихийно, под давлением обстоятельств, в первую очередь — из кусков и обломков прежней системы. Она не была рассчитана на длительную систематическую борьбу с режимом. Почему? А потому что режим настолько безобразен, настолько противоестественен, отвратителен, и это настолько понятно каждому, что он просто не может продержаться долго. А раз так, раз скоро все вернется, то зачем готовиться к длительной осаде, зачем проводить долговременную кадровую политику?

Прошло девять лет, режим, несмотря на свою наглядную отвратительность, не только до сих пор не рухнул, но и не собирается этого делать. Вместо одного Ельцина мы имеем все шансы получить другого "ельцина", молодого и здорового. Теперь ясно, что борьба с режимом может растянуться на годы, возможно, — на долгие годы.

Перед каждыми выборами часто приходится слышать: "Эти выборы будут последними! Если мы их проиграем, то все пропало!"

Предстоящие выборы — не исключение. Но последними — для кого? А если мы их действительно проиграем? Что, конец всей нашей жизни?

Даже если мы проиграем все выборы, даже если компартию распустят или запретят, мы, молодые коммунисты, не собираемся ни помирать, ни эмигрировать, ни отказываться от борьбы. Мы будем бороться с этим режимом до полной победы — или насколько хватит сил и жизни. "А проживу я их всех дольше, чтобы вбить осиновый кол в их поганую яму", — как говорил Глеб Жеглов.

Безусловно, на выборах нужно иметь установку на победу — на каждых, всегда и везде, даже в самой безнадежной ситуации, чтобы можно было сказать: "Я сделал все, что мог — и даже больше. Моя совесть чиста!" Но, перефразируя А.Дугина, можно сказать, что с "реформами" мы попали в Историю. А История никуда не торопится. Политика — это не спринт, а марафон.

Наша партия сейчас, как спринтер, которого заставили бежать на длинную дистанцию. Причем длина дистанции никому неизвестна. Вроде бы финиш за поворотом, а там, оказывается, еще новый круг. А как бежать дальше? И возраст не тот, и сил уже не осталось...

Выход из этой ситуации есть — партия должна строиться на профессиональной основе и из профессионалов, в первую очередь молодых. Партия, которая стремится к власти, должна привлекать в свои ряды тех, кто хочет побеждать и сам стремится к власти — пассионариев.

Почему в партию плохо идет молодежь? А потому что образ партии не соответствует ее представлениям о том, как должна выглядеть оппозиция. Оппозиция — не партия власти, а партия народа, и, даже придя во власть, мы должны оставаться оппозицией, представителями народа в антинародной по своей сути власти. Это тяжело, невыгодно, а порой просто опасно.

Когда я слышу от думских коммунистов о "рутинной, кропотливой, черновой" работе над законами в Думе, я не испытываю ничего, кроме раздражения. Да разве мы вас для этого туда выбирали? Разве для того мы вас выбирали, чтобы вы помогали власти улучшать режим, "сглаживать негативные последствия реформ", а телевидение всегда могло сказать: "коммунисты несут полную ответственность за действия правительства"?

Как можно привлечь молодежь в партию, которая раз за разом голосует за бюджеты, раз за разом утверждает предлагаемые президентом кандидатуры премьер-министров? Что было сделано фракцией КПРФ яркого, действительно оппозиционного за последние четыре года в Думе? По большому счету, только голосование за Примакова и несостоявшийся импичмент. И все. Если в 1993 году можно было главным достижением считать сам факт сохранения партии, то в 1999 году этого мало!

КОНЕЧНО, НАША ПАРТИЯ действует в рамках закона, и нам трудно тягаться с Кантемировской дивизией, которая почему-то оказывается в Москве при каждом принципиальном голосовании в Госдуме. Однако от фактов не уйти — если раньше, несколько лет назад, нас ненавидели и боялись одни и боготворили другие, то теперь отношение более-менее выровнялось и сводится к одной фразе: "Да что твои коммунисты сделают, если придут к власти? Они такие же, как и все остальные".

И с этим иногда трудно не согласиться. Не в обиду будет сказано старшему и особенно среднему поколению, но по своему опыту я вижу, что некоторые наши политики, особенно низового уровня, попав в антинародную власть как представители народа, оппозиции, как-то очень быстро соглашаются с властью, становятся абстрактными "государственниками".

Многие члены КПРФ ведут себя так, словно они до сих пор состоят в КПСС, в партии власти. Часто приходится слышать: "Да вы, молодые, в партии по три, по четыре года, а мы с пятьдесят Бог знает какого!" Никто не умаляет заслуг советских коммунистов. Но в нынешней ситуации опыт до 1991 года бесполезен. Более того, это антиопыт, мешающий ориентироваться в сегодняшней жизни. Так что все мы в КПРФ — "молодые коммунисты".

Чтобы победить, КПРФ должна преодолеть в себе КПСС, изжить из себя "партию власти". Абсолютное большинство нынешней КПРФ — это бывшие члены КПСС. Как правило, это пенсионеры, располагающие массой свободного времени. Они потеряли ту жизнь, к которой привыкли. Главное, что у них осталось, — это партия, и именно на них она сейчас и держится.

Но с другой стороны, поскольку эти люди не мыслят себя без партийной работы, они не хотят и не собираются уступать свои места тем, кто помоложе. Они понимают, что партии нельзя без молодежи, но сегодняшняя молодежь в своей массе им чужда и непонятна, они испытывают к ней глубокое недоверие. И подсознательно им нужна только молодежь, которая безропотно и во всем будет им подчиняться.