Юрий Помпеев - Кровавый омут Карабаха Страница 2

Нынче, к великому несчастью, по многим объективным и субъективным причинам, страсти в ваших республиках накалились до предела. Десятки безвинно погибших, сотни раненых, десятки тысяч бездомных, обезумевших от горя и страха за своих детей и близких. Какие слова и обещания могут заставить поверить друг другу? Призывы к добрососедству, дружбе и согласию вызывают свист и возмущенные крики на митингах. Как сохранить каждому себя, своих жен и дочерей, сыновей и мужей, укрепить веру в свой народ?

Предлагаю в преддверии Нового года провести всесоюзную минуту молчания в память о погибших жителях ваших республик и воинах, пришедших на помощь. И в течение этой минуты пусть каждый азербайджанец и каждый армянин вспомнят хотя бы одного человека другой национальности (а я уверен, что у обоих народов таких знакомств немало) — товарища и друга, соседа по дому и сослуживца по работе, родственников со смешанной кровью, за чью жизнь, судьбу и кров ты бы сам заступился, прикрыл собой, защитил от насилия и нападок. И думая об этом ОДНОМ, каждый остановился бы, стряхнул с души ожесточение и двинулся навстре-чу другому.

Националистическая злоба страшнее стихийных бедствий и СПИДа — она пожирает души людей и превращает нас в двуногих пещерожителей.

Подогревая разгоревшиеся страсти, обвиняя друг друга, мы можем оказаться в положении растерявшихся в автобусе детей, ставших заложниками в руках террористов, — коррумпированных кланов, не желающих расставаться с властью в условиях перестройки.

Комендантский час и присутствие войск в республиках — это не выход. Выход — в интернационализме, в его неистребимых народных генах. Давайте думать и искать в этом направлении. Предоставим слово человеческому разуму. Только этот голос, единый для всех наций и народностей, может возвысить достоинство Человека и определить нашу общую судьбу».

Сей прекраснодушный призыв был опубликован 7 декабря 1988 года и был перечеркнут не только землетрясением: из недр правозащитного «КриК»-а ни единого миротворческого слова не проросло.

Последней же каплей, переполнившей четырехлетний кровавый омут Карабаха, стала звериная расправа над спящими жителями города-поселка Ходжалы в ночь с 25 на 26 февраля 1992 года. Всякие сравнения с Хатынью или Сонгми неуместны: там каратели не коллекционировали скальпы, тем паче — ушные раковины беззащитных людей, они их убивали без затей..

«В Ходжалы остались только мертвые» — воинственно оповестили мир «Московские новости». Бог, казалось, действительно умер. Корреспондент Виктория Ивлева шла, по ее признанию, не в первом, а во втором эшелоне атакующих, и на подступах к Ходжалы заметила, что навстречу ей «движется что-то, напоминавшее облако». Облако оказалось толпой полуодетых людей: «Последней в толпе турок шла женщина с тремя детьми. Босая, по снегу. Она еле передвигалась, часто падала. Оказалось, что самому маленькому из ее детей два дня».

Дальнейшую судьбу этой женщины и ее детей, как и сотен беженцев из того «облака», я проследил на телевизионной пленке, звуковую дорожку которой заполнили рыданья оператора. «Облако» расстреливали на пологом склоне прямой наводкой, люди падали навзничь, ликом к Богу, который покинул их навсегда.

На одной из фотографий Ивлевой — имя-то какое: Виктория! — четверо доблестных фидаинов над трупами поверженных «азеров»: так снимались фашисты в победном угаре на фоне виселиц.

Не смея каждого читателя отсылать к фоторепортажу Виктории Ивлевой, воспользуюсь описанием экипировки «героев национально-освободительной войны», которую дает в журнале «Pro Armenia» Константин Воеводский, к стыду моему, земляк и тоже правозащитник из «КриК»-а»:

«Большинство облачено в подобие формы десантника, защитного или черного цвета. На поясе и крест-накрест на груди — ленты с патронами, за спиной — автомат или карабин, на ремне — пистолет, а то и два, рядом — одна-две лимонки». Устрашает вас? Ежели не вполне, то вот дополнение летописца: «В нагрудных карманах на держателях от авторучек сидит несколько маленьких самодельных бомбочек».

Хватит!

Разве фотографии В. Ивлевой — не документ для международного суда в Гааге? И это не единственные свидетельства кровавой расправы. Просто «Московские новости», первыми начавшие воспевать фидаинов, не могли больше трех недель скрывать эти зверства от информированного Запада, как Чернобыльскую аварию.

Так подумалось сразу, а затем — мысль: не будет никакого суда, авторы и исполнители приказа «В Ходжалы оставить только мертвых» исправно выполнили его и осознают себя вполне безнаказанными, как черти в омуте. Разве осудил эту человеконенавистническую акцию Комитет российской интеллигенции «Карабах»? Помилуй Бог, который умер: «КриК», видно, научился различать у мусульман и христиан эту красную жидкость, которая обращается в живом теле каждого из нас силою сердца. Да и война кровь любит, крови просит, — считают защитники и правозащитники Карабаха.

Сердце кровью обливается, как только припоминаю циничное признание «КриК»-уна Нуйкина: «Мы своими руками создаем Карабахи».

А теперь он вправе добавить: и Ходжалы.

Мне, русскому литератору, ровно за месяц до ходжалинского разбоя стало очевидно, что готовится, как и в январе 1990 года, массовое кровопролитие в Азербайджане. «Радио, ТВ, многие газеты ежедневно нагнетают антиазербайджанские страсти, — писал я в телеграмме на имя Бориса Ельцина и Руслана Хасбулатова в воскресенье 26 января 1992 года. — Посредничества не получилось. Ясно, что под эгидой России готовится кровавая расправа в Карабахе, брошенном на произвол боевиков и особого полка России». Призывал российские власти вывести из Ханкенди (Степанакерта) 366-й полк и предотвратить готовящуюся бойню.

Солдат 366-го мотострелкового полка Виктория Ивлева во время штурма Ходжалы не видела: понятно, она шла с фотокамерой во втором эшелоне атакующих. Зато наблюдала собственными глазами армейскую бронетехнику и артобстрел города, предшествовавший захвату.

Небезразлично для сюжета, что в то же время, 26 и 27 февраля, около полутора суток пробыл в Гяндже с миссией мира министр иностранных дел Ирана Али Акбар Велаяти. Он так и не смог вылететь в Ханкенди: безопасность полета армянская сторона не гарантировала, несмотря на достигнутую накануне договоренность о прекращении огня. Этот мораторий стал для ходжалинцев договором о прекращении жизни. Поездка Велаяти в зону необъявленных военных действий срывалась преднамеренно и нагло: профессиональные убийцы из числа фидаинов и солдат особого полка России доказывали всем сторонам, что никакие миссии мира и согласия им не нужны. Путь, избранный ими, — эскалация агрессии и насилия.

В среду, 26 февраля 1992 года, я записал в дневнике:

«Нехватка достоверной информации, водопады лжи комментаторов отбивают охоту жить. Телекадры горящей Шуши, сопровождающие тексты «Вестей» и «Новостей» об обстрелах Степанакерта, оказываются не случайны: у азербайджанской стороны, по сведениям радио «Свобода», нет установок «Град», из этих установок вооруженные силы марионеточной НКР уничтожают Шушу и Ходжалы, и многочисленные азербайджанские села в долинах Карабаха и при этом запускают снаряды по окраинам своей же столицы, а в центре Степанакерта сжигают горы дырявых автопокрышек и прочего мусора, чтоб они дымили неделями. Так что истина пробивается, в том числе и о наемниках среди армянских боевиков. О последних — двух парнях (Алик Кан и Володя), дезертировавших из воинской части в Грузии, прочитал в номере парижской «Русской мысли», напоенной не просто звериной ненавистью к Союзу (может быть, простительной некоторым авторам, да и высокооплачиваемой), а — стремлением вселить ненависть друг к другу на чужой для них российской земле и всех без исключения перессорить: православных и мусульман, азербайджанцев и русских, гражданских и военных, реалистов с авангардистами, русскую церковь с зарубежными пастырями и т. д. и т. п. Мир в наших краях для них неприемлем. Вражду нужно сеять и в стане побежденных, безжалостно и нагло. В каждом номере «Русской мысли» — статьи или интервью деятелей «КриК»-а: они вездесущи. От дурмана этой информационной белены становится не просто тошно, — душу обуревает тлен. Дурно пахнущие лживые слова мертвы и отравляют нас подобно трупному яду. Елена Боннэр хриплым голосом опровергает число жертв в Ходжалы: их, мол, какие-то десятки, а не сотни и тысячи. И ей верят, вдове Андрея Дмитриевича Сахарова, правозащитника, так и не вступившегося за несчастных месхетинцев, репрессированных в самом апофеозе перестройки, зато грудью вставшего на сторону Затикяна, Степаняна и Багдасаряна, террористов партии «Новая Армения», организовавших взрыв в московском метро в январе 1977 года, в результате которого погибли десятки невинных людей. Откуда такая избирательность Нобелевского лауреата?».