Газета День Литературы - Газета День Литературы # 53 (2001 2) Страница 2

Вадим Валерианович был легкий в общении, душевный и веселый человек. Мы помним его гитару, его русские романсы. При этом, безусловно, он был человеком мужественным. Сегодня уже трудно понять, на какой риск порою — и часто! — шел Вадим Кожинов, защищая истинные ценности русской культуры. Ему бы — быть академиком, а он долгие годы никак не мог довести до защиты свою докторскую, мешали явные и тайные недоброжелатели, мешало звание русского патриота, от которого Вадим Валерианович никогда не отрекался.

В конце концов он победил. Победил и в жизни, и в науке, и в литературе. Никто не назовет его неудачником. Неудачники — это те академики, профессора и лауреаты, которые ничего после себя не оставляют в памяти людской. В отличие от таких Вадим Кожинов оставил все свои знания, свои книги, своих талантливых питомцев — России и русской культуре. Россия будет гордиться Вадимом Кожиновым.

Еще полторы недели назад он охотно дал согласие принять участие в готовящемся нами большом вечере в ЦДЛ "Последние лидеры ХХ века". Увы… Но отныне он и останется одним из последних лидеров русской культуры ХХ века. Мы будем помнить тебя, Вадим! Светлая тебе память! Мир праху твоему!

Владимир БОНДАРЕНКО

Михаил Алексеев СПАСИТЕЛЬНЫЙ ЖЕЛЕЗНЫЙ ЗАНАВЕС

В войне, которую мы вели и которая войдет в историю под святым именем Великой Отечественной, речь шла не просто о сокрушении фашистского чудища, а о спасении человечества в глобальном, планетарном смысле. Речь шла, если хотите, о спасении Человека в человеке, то есть того существа, у коего есть разум — то самое, что в соединении с духовным началом способно творить все мыслимые и немыслимые чудеса на Земле. Это как раз и есть то, что мы называем Божьим Промыслом. Но не приведи, Господи, когда за душу человеческую возьмутся дьяволы, силы окаянские, о, каких же бед натворят они, изгнав из Человека человеческое!

К великому счастью для нашей страны, за годы перед началом Великой Отечественной Советская власть успела все-таки помимо всего прочего уберечь наши сердца, душу моих сограждан и соотечественников от проникновения в нее разрушительных в нравственном отношении сил, то есть сохранить и укрепить нас, участников величайшего побоища, в котором мы одержали победу. Это и был спасительный для нас, советских людей, занавес, воздвигнутый не из железа, хотя недруги наши, по глупости ли своей, по ненависти ли ко всему советскому, назвали его Железным!

На это им хорошо ответили два моих современника. Ответили в минувшем, 2000 году.

Поэт Егор Исаев так и назвал свое стихотворение — "Про занавес". Послушайте, вы, которым это было и остается невдомек:

Он был, железный занавес. Да, был.

Про то не знает разве что дебил.

Все щели — всбой, все наглухо — ворота,

Чтоб никакая подлая наркота

Не вгрызлась в кровь, чтоб кровь не стала черной,

Чтоб красоту не осквернило порно,

Чтоб мир души не цепенел над бездной…

Да, да, он был воистину железный,

Тот занавес, и все ж при всем при этом

Он был открыт, как небо для рассвета.

А другой писатель на пороге нового тысячелетия, когда весь честной народ, спасенный нами мир отмечал пятьдесят пятую годовщину Величайшей победы над фашизмом, написал удивительную книгу под названием «Душа». У Александра Петровича Коваленко по числу она, кажется, перевалила уже за третий десяток. И все о них же, о тех, из сердца которых, исполненных высокой любви к Отчеству, к тому самому Человеку в человеке, и воздвигался тот несокрушимый занавес, на который наткнулось вражеское нашествие и разбилось вдребезги.

Из той книги мы вдруг узнали, что за Алексеем Маресьевым выстраивается ряд других, кто, опираясь на крылья души своей, без одной, а то и без двух ног, снова подымался в небо, сбивая гитлеровских асов. Вслед за Александром Матросовым, в том же году, закрывали амбразуры вражеских дотов другие Матросовы, лишь с другими именами, его ровесники, такие же юные, сознательно расставаясь с жизнью, на подходе к зрелости, иначе сказать — в самом, по сути, начале.

Не могу понять, почему не сказать спасибо человеку, не дающему нам забыть о своих спасителях, о людях, которые на пределах, даже за пределами человеческих возможностей совершали те подвиги, что трудно вообразить себе, ежели обладаешь даже самым пылким воображением. А именно о них, смертию смерть поправших, живых, к счастью, как, скажем, Маресьев (но таких все-таки осталось мало). Они все названы по именам, о великих их подвигах рассказано подробно. Вот они: Любимов, Будаев, Кумаш… Еще и еще — длинный ряд. Не расскажи о них А.Коваленко, так и погребены бы, ушли б в безмолвие их имена, — и ведь именно этого-то как раз и хотелось губителям нашего родного Отечества, гордого и великого от сознания совершенного его сынами и дочерьми подвига во имя спасения человеческой цивилизации, а не только одной своей Отчизны.

Берлинская стена разрушена. Но ведь идет, идет планомерно и настойчиво, с сатанинским упорством разрушение стены, о которой мы говорим тут, и о которой с предельной откровенностью и с такой же степенью наглости объявил Ален Даллес, опершись на пятую колонну, которая начала усиленно создаваться в нашей и во всех других социалистических странах сразу же за фултонской речью Черчилля.

"Посеем в России хаос, — писал в докладной записке Конгрессу США Аллен Даллес. — Мы незаметно подменим их ценности фальшивыми и заставим их в эти фальшивые ценности поверить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих помощников и союзников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного необратимого угасания его самосознания".

Учуял дьявол, где он в действительности находится, тот несокрушимый «железный» занавес!

Прозрение у некоторых начало появляться гораздо раньше, чем у Даллеса. Но у тех оно не вызывало столь отрицательных эмоций, скорее наоборот. Когда гитлеровцы прижали нас, участников Сталинградской битвы, к самой Волге, тогда иным казалось, что уже не отыщется такой силы, чтобы остановить немцев. Но она, эта сила, отыскалась. В те дни над этим вопросом задумывались многие, в том числе и ирландская газета "Айриш Таймс". 1сентября 1942 года в ней можно было прочесть:

"Нам говорят, времена чудес прошли. Но с военной точки зрения оборона русской армии у Сталинграда относится к области чудес. Согласно всем военным законам город уже давно должен быть захвачен немцами, но так же, как это случилось с Мадридом во времена гражданской войны в Испании и с Ленинградом двадцать месяцев тому назад, военные эксперты поставлены в тупик, а человеческий элемент оказался не поддающимся учету".

"В современном мире, — писала она, — национальная храбрость — не редкое качество. Это вселяет новую веру в силу духа человека. Такую храбрость в большей или меньшей степени можно отметить в народах всех стран, захваченных фашистами, но она принимает особенно драматическую форму в героизме, с которым русские встречают несчастья, вызванные жестокой войной. Русские теперь жертвуют всем, что они имеют, не думая о потерях и боли. Это заставляет Запад пересмотреть свои прошлые суждения об общественном строе этого народа".

Читающий эти мои заметки, поймет, что последние строчки подчеркнуты мною. Тогда такие слова могли вырваться у человека, который был нашим союзником и не огорчался, а радовался тому, что за советским занавесом скрывалось нечто такое, что спасет и Россию, и Англию, и всю Европу, а заодно с ними и Соединенные Штаты, да и весь мир!

Так-то вот, друзья мои. Согласитесь, всем нам есть о чем подумать. Именно в душе советских народов, на самом надежном и долговечном фундаменте, и воздвигалась несокрушимая стена, которую с применением всех технических и всех иезуитских средств массовой информации, захваченных у нас недругами России, пытаются разрушить до конца. Будь он жив, Юлиус Фучик еще громче бы воззвал: "Русские люди, будьте бдительны! Это не я, друг ваш, а лютый враг назвал вас самым непокорным народом. Так оставайтесь же им и теперь, когда над вами навис Дамоклов меч!

Вот о чем прежде всего думается по прочтении книги А. Коваленко «Душа».

Борис Велицын МЯТЕЖНИК И ЕГО СЕМЬЯ

Писатель, социолог, ученый-логик, художник и поэт Александр Александрович Зиновьев — личность гигантского масштаба, в полной мере еще недооцененная. У него немало единомышленников, но больше недоброжелателей. Зиновьев свыше двадцати лет прожил в вынужденной эмиграции на Западе.