Безмолвный ковчег - Геллатли Джульет Страница 2

У всего этого могло бы быть очень слабое оправдание, если бы мясо являлось необходимой составляющей нашего питания, и мы бы нуждались в нем для нашего развития. Но это не так. Как бы нам ни было трудно это признать, но мы – приматы и находимся в тесном родстве с человекообразными обезьянами. У нас, как и у них, зубы, руки, пальцы на ногах, кишечник и пищеварительные процессы ориентированы на питание плодами, мы – растительноядные и наш организм устроен так, чтобы перерабатывать орехи, семечки и другую растительную пищу.

На самом деле, то, что после Второй мировой войны люди стали потреблять гораздо больше мяса, причинило серьезный вред их здоровью. Несмотря на то, что к вегетарианству относятся с опаской, вегетарианцы живут дольше и меньше страдают от целого ряда болезней. Это подтверждают все медицинские обследования. Основной убийца на Западе – это сердечно-сосудистые заболевания, и у вегетарианцев риск умереть от них снижен в 2 раза. Второй убийца – это онкологические заболевания, и у вегетарианцев риск появления любого вида рака также в 2 раза меньше. В мясе отсутствуют два важных вещества, которые, как недавно выяснилось, сохраняют здоровье человека – пищевые волокна и антиоксиданты.

Между тем, свиней привязывают в голых загонах, где они, лишенные каких либо жизненных стимулов часто сходят с ума. Телят в возрасте нескольких дней отрывают от матери, помещают в клетки, где они практически не могут двигаться, и у этих животных, находящихся в условиях одинокого заточения, целенаправленно развивают анемию. Кур, от природы непоседливых, наделенных горделивой осанкой, напихивают по 5 птиц в проволочную клетку, которая лишь немногим больше микроволновой печи.

А верх всех варварств – это убой, при котором жестокость достигает невиданной степени. Овцам, находящимся в сознании, перебивают позвоночник, нанося повреждения с помощью отвертки. Парализованным волам подводят к гениталиям ток напряжением в 70 000 Вольт. Ягнятам перерезают горло, когда они находятся в полном сознании, потому, что времени мало. В общей сложности в Британии на этом конвейере страданий и смерти убивают свыше 750 миллионов животных. Возведенное в норму равнодушие к страданиям живых существ ожесточает тех, кто все это делает, и тех, кто согласны с тем, чтобы ради них это делалось. Это перечеркивает все наши претензии на то, что мы – цивилизованные люди.

Я знаю, что на протяжении всей книги меня будут обвинять в антропоморфизме, но это было бы слишком легко и совершенно неправильно. Да, я признаю, что обожаю животных и мир природы, и я восхищена тем, как потрясающе природа умеет приспосабливаться ко всем изменениям в мире. В особенности, восхищает то совершенство, которого достигли в этой области животные. Для меня очевиден тот факт, что жизнь каждого животного также важна для него, как наша жизнь важна для нас.

Мы заблуждаемся по поводу обширности наших знаний, претендуя на то, что достигли высшего познания благодаря развитому интеллекту, но истина гораздо более прозаична и менее лестна. Земля существует почти 5 миллиардов лет, и за это время развивались и эволюционировали разные формы жизни. У этого необычного явления есть одна характерная черта, а именно – способность каждого вида жить в своей среде обитания, будучи ее частью и находясь в зависимости от нее. По меркам эволюции человек живет здесь немногим дольше, чем длится вспышка света. Но мы уже начали обрывать и уничтожать нити, образующие тонкое сплетение, которым является наше существование.

Современные западные учения, как политические, так и религиозные ставят нас выше и вне правил, по которым живут все остальные животные, как будто эти правила не относятся к нам, и как будто сами мы животными не являемся. Будучи биологическим видом, мы окинули взглядом мир и сказали, что никто и ничто, кроме нас, не имеет никакого значения, а все вокруг создано для эксплуатации. А если что-то невозможно эксплуатировать, то оно не представляет собой никакой ценности. Мы разрушаем, не зная при этом, каковы будут долгосрочные последствия таких действий, а даже если знаем, то продолжаем разрушать, потому, что день сегодняшний гораздо важнее дня завтрашнего. Ведь о нас составляют мнение по сегодняшним достижениям, по сегодняшним хвастливым заявлениям, по сегодняшним размерам прибыли.

В результате, правительства смотрят на окружающие нас проблемы и ничего не делают. Они должны знать, что единственно эффективное решение – это такой подход к жизни, который основан на сотрудничестве и заботе, скорее на сохранении, нежели на потреблении, скорее на истинном образовании, нежели на сдаче экзаменов. Но они ничего не могут сделать, потому, что такая философия угрожает моральным принципам системы, которая дает им власть, богатство и влияние. Нам говорят, что те моральные принципы, из-за которых планета находится на грани экологической катастрофы – это и есть та самая философия, несущая нам спасение.

Поэтому любое соглашение по охране окружающей среды, будь то ограничение рыбной ловли, либо заготовки и транспортировки леса, мгновенно отклоняется из соображений получения прибыли. Когда дело доходит до выбора между сохранением и разрушением, последний вариант одерживает победу, если в дело вовлечены краткосрочные интересы мультинациональных корпораций. Например, мы знаем, что курение – величайший убийца, которого, однако, можно избежать. Тем не менее, все улицы испещрены рекламами сигарет, и мы даже заражаем этим ядом развивающиеся страны. Мы, знаем, что вегетарианское питание гораздо полезнее для здоровья, чем мясное, и все же большую часть правительственных субсидий получают фермеры-животноводы и производители корма для скота. Мы знаем, что бедность уничтожает людей, но разрыв между богатыми и бедными постоянно увеличивается. Знания и понимание перестали быть главными указателями для будущего, они превратились в маленькие препятствия, которые можно обойти в погоне за прибылью.

В порыве высокомерия, мы возвели себя в ранг судей всей планеты и присвоили себе роль богов, создав, таким образом, чудовищный дисбаланс в природе. Для того чтобы выращивать шотландских куропаток и фазанов в еще больших количествах, мы убиваем сов, ястребов, ворон и сорок. Потом мы убиваем и тех, кого вырастили, разрывая им тела свинцовыми пулями, и называем это спортом. Мы уничтожаем кроликов, потому что они – вредители, а затем приписываем самые ужасные качества лисицам, которые ими питаются. Потом, с помощью охоты мы уничтожаем и лисиц. Мы травим газом барсуков, потому что у них может быть туберкулез, мы отлавливаем и убиваем грачей, потому что нам не нравятся их повадки, охотимся с собаками на зайцев ради развлечения, делаем все, что хотим с мышами и крысами, отстреливаем голубей десятками тысяч. Мы решаем, каких животных будем употреблять в пищу и отказываем им во всех правах; мы решаем, к каким животным нужно приклеить ярлык «вредитель» и стараемся уничтожать их; а другим животным мы предоставляем уют домашнего очага. По всему миру мы в культурных целях охотимся на китов, вонзая в них гарпуны. Мы убиваем дельфинов и тюленей, потому что они смеют есть рыбу. Вряд ли найдется такой вид, который бы мы не истребляли, если его интересы вступают в противоречие с нашими.

Также с помощью селекции, генной инженерии и специального кормления мы выводим животных, предназначенных для употребления в пищу, которые все меньше способны жить без нашего вмешательства. Промышленное животноводство становится все более интенсивным, поэтому расширяются масштабы применения антибиотиков и других сильнодействующих препаратов. Параллельно с этим у животных формируется устойчивость к лекарствам, которые необходимы им для выживания. Мы выводим животных, жизнеспособность которых мала, и одновременно уничтожаем естественный генофонд, ставший основой для их эволюции.

Но когда мы так бесцеремонно играем судьбой животных, то подвергаем опасности и свою собственную судьбу. Кажется, мы не способны понять, что каждому живому существу отведена своя роль в поддержании великолепного устройства этого мира. Ни одно из животных, которых мы убиваем, даже из числа тех, кого мы окрестили вредителями, не представляет угрозы для выживания планеты. Ее существованию угрожают не они, а мы.