Антон Антонов-Овсеенко - Проект «Украина». Три войны России с Украиной Страница 23

Однако простое перечисление событий не объясняет самих причин падения режима Скоропадского. Ведь не только в смене германской оккупации на англо-французскую было дело. К описанию этих причин Яневский, к примеру, приступает еще в середине своего тщательного анализа деятельности гетманата, когда говорит, что «с первых дней пребывания у власти администрация Скоропадского оказалась между Сциллой и Харибдой: необходимостью выполнения обязантельств, взятых на себя в Бресте предыдущим политическим режимом и отсутствием экономических и/или административных возможностей эти обязательства выполнить»[139]. «Получив в наследство от УНР тотальную разруху и в аграрной сфере, гетманские специалисты — несмотря на последовательный саботаж украинских эсеров — настаивали на комплексном решении проблемы, как сумме технологических, экономических, управленческих, правовых, социальных проблем, — сообщает также исследователь С. В. Корновенко (на него ссылается Яневский). — Вот несколько примеров. Уже 24 мая, то есть на четвертую неделю пребывания при власти, на рассмотрение Совета Министров был представлен обстоятельный законопроект Министерства земельных дел “Временный закон о порядке приобретения и продажи земель на территории Украинского Государства”… Содержание документа… отражало основные идеи его авторов — сторонников “средней линии” в проведении аграрной реформы, которые пытались, с одной стороны, удовлетворить интересы крестьян, а с другой — не навредить сахарной промышленности и образцовым хозяйствам… Согласно этому проекту… разрешалась купля-продажа земли. Определялись размеры угодий, которые могла купить “каждая отдельная личность с сельского населения» в одни руки и только для сельхознужд, — 25 десятин”»[140].

29 октября Скоропадский обратился к гражданам Украины с объяснением логики своих действий в аграрной сфере. Изложив главную цель реформы как «поставки через продажу земли малоземельным крестьянам и казакам Украины и образование мелких, но экономически крепких крестьянских и казачьих хозяйств на Украине», он заявил буквально следующее: «подготовительные работы приближаются к концу, и поэтому мы находим теперь возможным начать осуществление земельной реформы; но для того, чтобы вопрос такой первостепенной важности был решен наиболее согласно с потребностями народа, мы считаем нужным пригласить к выработке главных основ земельной реформы и тех законодательных мер, которые должны быть и дополнением и развитием, представителей всех классов народа, заинтересованных в этих делах»[141]. Земельную реформу, по замыслу Скоропадского, должен был также сопроводить целый ряд других мер, призванных возродить экономику Украины: выдача мелиоративных и мелких сельскохозяйственных кредитов, разработка законодательства о недрах и др.

Всему этому вкусившая радости грабежей голытьба под водительством разномастного, революционно настроенного партактива в очередной раз противопоставила обычный бунт: выражать неудовольствие гораздо выгоднее и интереснее, нежели прилагать усилия для исправления положения. Действительно, как считает и историк Яневский, «суть так называемого “национально-освободительного движения украинского народа 1917–1920/21 гг.”, или так называемой ”украинской революции”, — грабеж крестьянами чужой собственности и физическое уничтожение ее владельцев»[142]. Этим-то вечным неудовольствием, звериной тягой к грабежам, а также интересом германского командования в спокойном возвращении на родину и воспользовался в самом скором времени Симон Петлюра.

А режим Скоропадского с тех самых пор и по сей день прирастает выдумками псевдоученых. Историк Яневский уже в наши дни по этому поводу яростно пишет: «Мифы, которые после провозглашения государственной независимости Украины 1991 г. усвоили и потащили в будущее прежние исследователи “Великой Октябрьской социалистической революции и гражданской войны на Украине”, если сказать коротко, таковы. Первое: любым способом доказать нелегитимность и “предательскую”, “пророссийскую” сущность режима Украинского государства во главе с гетманом Скоропадским. Второе: перевести на него всю политическую ответственность за деяния предыдущего политического режима, который олицетворяла Украинская Центральная Рада. Главное “преступление”, которое ставили в вину гетману, состоит в том, что он якобы “сдал” Украинскую державу России, подписав 14 ноября 1918 г. так называемую “федеративную грамоту”»[143].

И по крайней мере в этих аспектах мифоборчество пана Яневского кажется оправданным. Деятельность Центральной рады если и проходила с оглядкой на меньшевистский Петроградский совет, а затем и (с 25 октября 1917 г.) на большевистский Совнарком, то такое ее направление было сформировано и происходило из требований значительной части крестьянской массы, а вовсе не из устремлений Павла Скоропадского, который, наоборот, никогда не скрывал своего аристократического происхождения. Именно с учетом этого происхождения еще 6 октября 1917 г. запорожские казаки, впервые с 1708 г. собравшиеся на свою Верховную раду, избрали Скоропадского своим казачьим гетманом. И ту самую «федеративную грамоту» Скоропадский подписал конечно же не из действительного желания «слить» Украину России, иначе он попытался бы сделать это гораздо раньше — сразу по получении власти весной 1918 г. К ноябрю того же года это было скорее жестом отчаяния, предпринятым для удержания власти…

Но и власть пришедшей на смену Скоропадскому Директории оказалась недолгой. Хронологически, в изложении Даниила Яневского, события развивались следующим образом: «30–31 августа [1919. — А. А-О] Киев был одновременно занят деникинскими и петлюровскими частями. Между ними немедленно начались вооруженные действия. Части действующей армии УНР были вынуждены оставить город. В течение сентября она испытала семь поражений. Эти и другие катастрофические для УНР события хотя и спровоцировали оглашение эффектного, но абсолютно неэффективного совместного заявления правительств ЗУНР и УНР о необходимости борьбы против Деникина, однако на практике привели к перемирию между действующей армией и поляками, с одной стороны, и к капитуляции Украинской галицкой армии перед русской армией, с другой [17 ноября 1919 г. галичане подписали в Одессе сепаратный мир с Деникиным, у которого после этого освободились руки для расправы над головным атаманом. — А. А-О]. В свою очередь, Петлюра, оказавшись перед угрозой оккупации тогдашней резиденции УНР — Каменец-Подольского российскими войсками, пригласил в город польские легионы. Остатки государственного аппарата и армии (около 2 тыс. бойцов) были эвакуированы в Любари»[144]. Здесь неудачи продолжились: против Петлюры восстала часть измученного войска: это была меньшая часть, но атаман предпочел бежать в Шепетовку, в которой стояли польские части. Полякам Петлюра объяснил, что его войска «сбольшевичились», и уехал в Варшаву. Так бесславно окончился в Украине период «атаманщины»: 24 декабря 1919 г. решением совместного заседания центральных комитетов партий украинских социал-демократов и социалистов-революционеров вся полнота власти передавалась кабинету министров во главе с Исааком Мазепой. Но и ему ненадолго удалось задержать в своих руках фактически игрушечные, ни на что не влиявшие бразды правления страной. В своей книге о периоде Директории историк Яневский пишет, что «Вся “государственная” “жизнь” УНР в начале 1920 г. — это одиночные заседания правительства Мазепы, в основном на территории Польши. В феврале состоялось одно заседание, в марте — 3, в апреле — 1; 17 пришлись на май… Такая “активность” объясняется очень просто — в Варшаве полным ходом шли тайные переговоры Председателя Директории и Начальника Польского государства о военно-политическом союзе. Стратегическая инициатива здесь была целиком и полностью на стороне Пилсудского, которого безоговорочно поддерживали граждане Польши, западные альянсы и благосклонности которого отчаянно добивались большевистские дипломаты… Петлюра должен был спешить и в этой спешке соглашаться на любые требования своего визави и принимать решения, направленные на имплементацию этого соглашения, в частности относительно подготовки новой военной кампании против большевиков»[145].

Война Польши Пилсудского против большевистской России, закончилась, как известно, грандиозным поражением Тухачевского под Варшавой в 1920 г. Но Украине это не слишком помогло: ее восточная часть в итоге оказалась в советской России, а обширные земли на западе (как и земли на западе Белоруссии) — в составе Польши.

Но только ли под воздействием внешних причин состоялось падение и этого национального режима? «Крах всех внешнеполитических устремлений УНР на международной арене дополнял тупик внутриполитический, — сообщает Яневский. — В середине национал-социалистического лагеря шла тотальная борьба за власть на всех уровнях политической системы УНР, то есть между социалистическим правительством, С. Петлюрой и группами “правой” политической ориентации»[146].