Антон Антонов-Овсеенко - Проект «Украина». Три войны России с Украиной Страница 24

Война Польши Пилсудского против большевистской России, закончилась, как известно, грандиозным поражением Тухачевского под Варшавой в 1920 г. Но Украине это не слишком помогло: ее восточная часть в итоге оказалась в советской России, а обширные земли на западе (как и земли на западе Белоруссии) — в составе Польши.

Но только ли под воздействием внешних причин состоялось падение и этого национального режима? «Крах всех внешнеполитических устремлений УНР на международной арене дополнял тупик внутриполитический, — сообщает Яневский. — В середине национал-социалистического лагеря шла тотальная борьба за власть на всех уровнях политической системы УНР, то есть между социалистическим правительством, С. Петлюрой и группами “правой” политической ориентации»[146].

Свою версию причин падения национальных режимов, во многом отличную от выводов Яневского, еще ранее представил видный участник тех событий Владимир Винниченко: по его мнению, к 1919 г. «политика атамана Балбачана на Харьковщине, Полтавщине и Екатеринославщине, политика атамана Ангела на Черниговщине, политика атаманов Коновальца и Петлюры на Киевщине… привели к тому, что вся Украина поднялась снова»[147]. Возмущение обывателей, в том числе этнических украинцев, вызывали меры, предпринимавшиеся Петлюрой во имя, как ему представлялось, украинской державности: например, специальным приказом Петлюры было предписано язык всех торговых вывесок в Киеве перевести в трехдневный срок на украинский. Но обыватели не только из зажиточных слоев, но и рабочие, и крестьяне прекрасно понимали, что такой «державности» — грош цена, раз Петлюру интересует только внешняя сторона дела, а вовсе не то, что скрывается под вывесками внутри самих лавок и магазинов. По свидетельству Винниченко, в результате всех перипетий «в Киеве неукраинское население просто горело ненавистью к украинской власти. И не потому только, что она была украинской… Ее ненавидели за то, что она… не принесла никакой разницы с гетманщиной. Вся разница была в том, что неукраинцев силой, брутально принуждали уважать украинство»[148].

Украинскую власть при Винниченко — Петлюре ненавидели за то, что она не принесла никакой разницы с гетманщиной. Вся разница была в том, что неукраинцев силой, брутально принуждали уважать украинство.

В результате в Украине опять разгорелось восстание — теперь уже против Директории. «И тут вновь, — сообщает Винниченко, — как при Центральной раде, всю вину мы возлагали на русских большевиков. Они… шли на Украину со своими войсками и били нас. И снова нужно определенно и твердо сказать, что если бы не было против нас восстания нашего собственного крестьянства и пролетариата, то российская советская власть не смогла бы ничего сделать против нас. И снова, как тогда, не большевистские агитаторы разлагали наши республиканские войска, что так геройски бились с гетманцами и немцами, а мы сами, наша балбачановщина, петлюровщина, коновальщина»[149]. Чрезвычайно самокритичная оценка, а потому скорее всего — в значительной мере отражающая действительность.

Если бы не было против нас восстания нашего собственного крестьянства и пролетариата, то российская советская власть не смогла бы ничего сделать…

Поразительно, до какой степени точности могут повторяться события 100-летней, без малого, давности. Восстание против центральной киевской власти на юго-востоке Украины в 2014 г. началось не только потому, что весной того же года российские войска оккупировали Крым (хотя именно это стало первопричиной), а потому, что в Верховной Раде вскоре после победы революции 2013–2014 гг. появился проект поправок в закон о региональных языках: этим проектом предусматривалось использование в Украине в качестве государственного только одного языка — украинского. Несмотря на то, что этот законопроект не был, кажется, даже поставлен на голосование в Верховной Раде, само его обсуждение в обществе и в прессе вызвало возмущение на Донбассе и в Луганской области: люди здесь общались преимущественно на русском и хотели бы, чтобы это так оставалось и впредь. Этим возмущением, в свою очередь, цинично воспользовались поощряемые Кремлем отставные российские спецназовцы и ура-патриоты, вроде Гиркина (Стрелкова) и Бородая. Это они в 2014 г. сначала возглавили захваты административных зданий на юго-востоке Украины, а затем провозгласили «суверенитет» новоявленных Донецкой и Луганской республик от Украины (однако тепло-электроснабжение и пенсионное обеспечение продолжали требовать от Киева по-прежнему).

…Так в новом тысячелетии началась очередная гражданская война в Украине, мрачную роль «первой скрипки» в которой вновь исполняет Россия — ее нынешний авторитарный режим. Об этой третьей войне Украины с Россией еще пойдет речь впереди. А здесь нам важно то, что и восстание против Директории в 1918 г., и возмущение на юго-востоке в 2014 г. начались практически одинаково: после того, как власти в Киеве потребовали «сменить вывески». Казалось бы: за сто лет можно было бы сделать выводы и извлечь уроки…

Восстание против Директории в 1918 г. и возмущение на юго-востоке в 2014 г. начались практически одинаково: после того, как власти в Киеве потребовали «сменить вывески».

Однако и все центральные власти в Киеве следует понимать в том смысле, что Украину слишком долго угнетали, слишком свирепо еще царский режим следил за тем, чтобы господствующей культурой Малороссии была культура России большой. Национальное самосознание «младшей» сестры затем старательно нивелировалась в течение мучительных советских десятилетий. Неудивительно, что после всего пережитого любая новая власть в Украине предпринимает отчаянные, быть может излишние, но тем не менее оправданные усилия, направленные на возрождение национальной культуры и языка.

Деникин и антанта

«Союзники» и противники

Вот как описывает тяжесть всего, что обрушилось на Украину в то время, очевидец и участник событий Исаак Мазепа: «Одновременно с наступлением московского красного войска… одновременно с формированием “белой” российской армии… в то же время, как Польша двинулась на заведомо украинские земли (Галиция, Холмщина, Волынь), а Румыния захватила украинскую Буковину (Бессарабию она захватила еще в 1917 г.) — в Одессе, самом большом приморском городе Украины, появился французский десант с танками, собиравшийся напасть на украинскую армию… вместе с российскими добровольцами»[150].

Генерал Антон Деникин вспоминал о том, как высадка союзников была воспринята в Украине:

«Украинская печать того времени обоих лагерей представляет разительные переливы всех тонов политического спектра по кривой линии от Берлина к Парижу. Донской атаман Краснов, еще недавно писавший о “дружбе, спаянной кровью на общих полях сражений воинственными народами германцев и казаков”, устраивал теперь “достойную встречу представителям тех государств, с которыми вместе в продолжение 3,5 лет мы сражались за свободу и счастье Российского государства”, “на которых мы и теперь смотрим, как на своих союзников”… и при первых же известиях о проходе союзным флотом Дарданелл обратился уже с воззванием к “красному Вердену” — Царицыну, требуя сдачи города до 15 ноября и угрожая, в противном случае, что по приходе союзников город будет сметен артиллерийским огнем»[151].

Могла ли Украина устоять в одиночку против такого натиска со всех сторон?

Положение белогвардейского Донского войска, по описанию Деникина, также оставляло желать лучшего — особенно после резкой смены геополитических декораций: война окончилась победой Антанты, а в Германии произошла революция, которой никто, кажется, кроме Ленина, не ожидал и не предвидел. В результате войска Германии в Украине, которым конечно же требовалось время для возвращения на родину, объявили нейтралитет; в отдельных районах Харьковской и Екатеринославской губерний появились петлюровские части, повсюду свергая ставленников гетмана Скоропадского и прерывая снабжение Дона припасами с Украины. Прервав же снабжение, петлюровские части, кроме того, «подготовляли вторжение большевиков с не менее грозного направления — Харьковского»[152].

14 февраля 1919 г. Временное рабоче-крестьянское правительство Украины провозгласило «объединение украинской республики с Советской Россией на основах социалистической федерации»[153]; большевистские войска продолжали наступление на территорию Украины. В итоге к весне 1919 г. все оставшиеся верными национальному (у каждого в своем понимании) долгу силы в Украине были вынуждены признать, что отстоять независимость в очередной раз в истории не удастся: придется срочно искать союзника. Найти его можно было опять же исключительно в стане врагов. При гетмане таким союзником были германо-австрийские войска. Но так как Германия и Австро-Венгрия, пока оставались на плаву их политические режимы, находились на территории Украины отнюдь не из филантропических соображений, так и Англия с Францией, пославшие на смену германско-австрийским войскам свои вооруженные силы в Украину, также рассчитывали в дальнейшем, в случае успеха, на абсолютные преференции в деле разработки человеческих и сырьевых ресурсов страны.