Газета День Литературы - Газета День Литературы # 136 (2007 12) Страница 23

Закончилась моя ночная мука.

О, Боже мой, как ночь была длинна!

Как бесконечно тягостна разлука!

ПРИЗНАНИЕ ПОСЛЕ СРАЖЕНИЯ

Я закончил обед – словно выиграл битву,

И на стол, как на бранное поле, смотрю.

Не заплачет никто, не прошепчет молитву

Над поверженными в этом славном бою.

Кости грудой лежат... через стол вереницей

Капли крови... нет, это кетчупа следы.

Чёрным вороном муха зловеще кружится,

Тёплый пар над столом – словно пушечный дым.

Слава мне! Я всегда был охочим до драки,

Потому побеждал в беспощадной войне

Щи и каши, борщи, пироги, кулебяки,

Студень с хреном и прочую снедь...

Слава мне!

В час, когда полководцы оружье бросали

И сдавались на милость, пощады прося,

Я, воитель по имени Юрий Красавин,

Нож нацеливал в жареный бок порося.

Закатав рукава, безоглядно, бесстрашно,

С громким криком "Ура!" я бросался на штурм,

Чтоб решил окончательно бой рукопашный

Участь нафаршированных уток и кур.

Я в атаке был храбрым, в осаде упорным,

Постигая на вкус упоенье войны,

Батареи бутылок и крепости тортов

И шрапнель из конфет были мне не страшны.

Красота этой битвы – в величии цели.

А величье её заключается в том,

Чтоб скончаться в свой срок не голодным в постели,

А за браным столом и с тугим животом!

ПОЛЕЗНЫЕ СОВЕТЫ

Если гнёт радикулит,

Чтоб не стало хуже,

Грейся водкой изнутри,

А потом снаружи.

Не поможет – хорошо

После жаркой бани

Прыгнуть в прорубь нагишом.

Сразу легче станет.

Коль студеная купель

Средство слишком слабо,

Помогает лишь постель,

Извиняюсь, с бабой.

Повтори, чтоб не забыл:

От любой напасти

Исцеляет только пыл

Африканской страсти.

Если всё ж радикулит

Гнет и ломит сдуру,

Надо просто повторить

Эту процедуру.

ВОСКРЕШЕНИЕ

Ночь у смертного встала одра,

Пробил час... я уже умирал...

Срок мой жизненный вовсе истаял,

Но в предсмертном, томительном сне

Вдруг привиделась женщина мне,

Обнажённая... вовсе нагая.

Боже мой! Я, конечно, узнал

Этих бёдер могучий развал,

Я в волненье привстал на постели!

Но растаяла женщина та,

Наступила опять темнота,

Слышно, ангелы снова запели.

Погружённый опять в забытьё,

Я не чувствовал тело моё,

Сердце, кажется, остановилось.

Но, презрев и смущенье, и стыд,

Вся в сиянье земной красоты

Обнажённая снова явилась.

В этом шёпоте рдеющих губ,

В этом трепете ласковых рук,

Скрыта необоримая сила!

Я со смертного ложа восстал,

Прикоснулся устами к устам...

И в смущении смерть отступила.

Александр ИОНОВ ВОЗНЕСЕНЬЕ

ВОЗНЕСЕНЬЕ

А.Р.

Вольфганг Моцарт звучит у собора Премудрой Софии

Словно вновь распускается в стынущем сердце сирень,

Словно нет ни врагов, ни друзей, ни страстей, ни стихии,

Только лишь этот майский прохладный и ветреный день.

Этот шум тополей и берёз и развесистых клёнов

Так царил здесь всегда, но, пожалуй, уйти не спеша,

Здесь впервые растерян поэт Александр Ионов,

И простые и ясные звуки играет душа.

В этих звуках и ветреный день, и цветы у собора,

И соборные нищие, дьяконы, просто толпа,

Запах первого сена и ты – без косынки убора,

Только выйдя из церкви, – Софийского дочка попа.

Без тебя не слышны бы мне были ни Моцарта звуки,

Ни канон литургии, ни ветер, ни сердца слова –

Я так счастлив смотреть, как живут твои белые руки,

Как кивает кому-то пшеницей волос голова...

Как немногим в мгновения жизни быть может доволен

Человек, что вкусил хоть чуть-чуть эту радость Христа,

Что тебя и меня наполняет, как звон колоколен,

Как иконы, как дождь, как сирень, как души красота!

Вольфганг Моцарт не смолк у собора Премудрой Софии,

Снова вдруг воссияла в остынувшем сердце сирень,

Снова нет ни врагов, ни друзей, ни страстей, ни стихии,

Только лишь Вознесенья прохладный и ветреный день!

В ГЕФСИМАНСКОМ САДУ

Виноградной лозою расцветшей сирени

Снова в мир сумасшедший приходит Христос –

В мир напрасных надежд, в мир греха и борений,

В мир победного зла и невидимых слёз.

Я сорвал эту ветку в средине России,

В середине мечты, в середине пути –

В Гефсиманском саду Новгородской Софии,

И хочу теперь с нею по жизни идти!

Я её подарю изумительный запах

Всем, кто будет во мне пребывать, и я в ком, –

Пусть приидут ко мне даже звери на лапах,

Мы прославим Иисуса сердец языком!

Мы прославим Иисуса своими делами –

Да исполнятся в мире заветы его,

Да пребудет любви его истина с нами,

Как из сада – сирень божества моего!

Исраэль Шамир КРАСНЫЙ АНГЕЛ

"Вечер с бабуином" – сборник пьес Максима Кантора, изд-во ОГИ, 2007

"Иль перечти Женитьбу Фигаро" – советовал пушкинский Моцарт лекарство от хандры. Нашим современникам можно порекомендовать весёлые и озорные пьесы Максима Кантора, вошедшие в сборник "Вечер с бабуином". Их нужно ставить, и зритель побежит в театр на эту весёлую сатиру.

Максим Кантор – редкий универсал. Этот талантливый и признанный художник – не только великолепный романист и мастер большой формы, не только гуманист-мыслитель. Сейчас он показал и своё владение жанром пьесы и водевиля. Его стиль напоминает одновременно Брехта – глубиной мысли, лаконичностью выражения, – Моэма – динамичным, напряженным сюжетом, Свифта – беспощадной циничной сатирой.

"Вечер с бабуином" продолжает и развивает темы, заявленные Кантором в его замечательном романе "Учебник рисования". Эту новую книгу можно читать, как третий том (двухтомного) "Учебника", как не вошедшие в окончательную редакцию главы, как виньетки на полях масштабного романа – или как проекцию романа в другой жанр, жанр пьесы.

Как и роман, его пьесы – это жестокая и нелицеприятная атака на правящую элиту России, на вчерашних бандитов, ставших ведущими бизнесменами и государственными деятелями, на участников великого грабежа 1990-х, и в первую очередь на интеллигенцию, продавшуюся сильным мира сего и забывшую о традиции сочувствия обиженным.

Да и была ли такая традиция у интеллигентов последних советских лет? "Разве мы хотели счастья миллионам тружеников? – вопрошает бывший диссидент. – Этого хотел Карл Маркс и прочие сатрапы и палачи, а мы хотели, чтобы колбаса была, Солженицына печатали и за границу пускали".