Сергей Нечаев - Русские в Латинской Америке Страница 25

В марте 1920 года А. П. Балк был вместе с остатками Белой армии эвакуирован из Крыма в Салоники. Потом из Греции он перебрался в Белград. В Белграде он возглавлял объединение ветеранов Волынского полка, был начальником Белградского отдела Общества русских офицеров в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев.

В 1945 году, вероятно, по стопам одного из своих предков-дипломатов, А. П. Балк покинул Белград и направился в Бразилию.

Сделать это явно имело смысл, так как многие «русские белградцы» пострадали после того, как сербская столица была освобождена Советской армией. Достаточно привести пример Василия Витальевича Шульгина — одного из лидеров фракции националистов в Государственной Думе, который вместе с А. И. Гучковым в марте 1917 года принял на станции Дно манифест об отречении, подписанный императором Николаем II. Этот пожилой уже человек спокойно жил в Белграде, а в конце 1944 года к нему позвонили в дверь. На пороге стояло несколько советских офицеров, и в руках у них были огромные пакеты с провизией. «Вот, пришли навестить и отдать должное такому знаменитому человеку!» — сказали они. Такие улыбчивые, симпатичные… В. В. Шульгин пригласил их войти. По русскому обычаю накрыли стол, развернули пакеты. Старший из гостей предложил: «Давайте выпьем! За Победу, одну рюмочку! Вы должны!» В. В. Шульгин не посмел отказаться…. А очнулся он уже в Москве, на Лубянке…

После этого, по решению Особого совещания при МГБ СССР, В. В. Шульгин был приговорен «за враждебную коммунизму и антисоветскую деятельность» к тюремному заключению сроком на двадцать пять лет. Правда, после смерти И. В. Сталина, в 1956 году, В. В. Шульгин был освобожден, и ему позволили поселиться в доме престарелых города Гороховца Владимирской области, а затем в самом Владимире.

Умер В. В. Шульгин в 1976 году, а через четверть века по заключению Генеральной прокуратуры Российской Федерации он был реабилитирован.

Случай этот наделал много шума в Белграде, а посему А. П. Балк решил не искушать судьбу, переехав в далекий Сан-Паулу. Там он и скончался в 1957 году, прямо в 40-летний юбилей Великого Октября. В Бразилии он жил не очень счастливо, но деятельность коммунистов полезной для всего человечества уж точно не признавал (как вынужден был это делать затравленный В. В. Шульгин). Таксистом (как многие русские эмигранты) он тоже не работал и выпивку советским туристам в ресторане не подавал…

Глава восьмая

РУССКИЕ КАЗАКИ В ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКЕ

Как мы уже говорили, русская диаспора в Аргентине, наиболее многочисленная в странах Латинской Америки, была по преимуществу аграрной, то есть состояла из лиц, занимавшихся сельскохозяйственным трудом. Эти люди сохранили свой родной язык и многое из русских культурных традиций, а их компактное проживание в сельской местности, необходимость взаимовыручки в тяжелых условиях латиноамериканского климата и, возможно, само традиционное общество аграрной Аргентины, лишь способствовали этой тенденции.

В Аргентину из России переехали в основном бывшие белогвардейцы и казаки. Последние с удовольствием занялись на новой родине сельским хозяйством, хотя процесс становления агробизнеса в эмигрантской среде и протекал с колоссальными трудностями. Однако стремление преодолеть ассимиляцию и сохранить привычный уклад жизни очень помогло казакам. Со временем многие из казаков, ставших фермерами, добились впечатляющих успехов. В результате в настоящее время почти две трети агропродукции Аргентины производится на землях и предприятиях, освоенных и основанных выходцами из России.

Русская колония в Аргентине существует до сих пор. В одном только Буэнос-Айресе насчитывается около 100 000 русскоязычных эмигрантов и их потомков. Живут они распыленно, за исключением района так называемой «Нахаловки» в Шварцвальде, пригороде Буэнос-Айреса, где на базе двух казачьих колоний вырос компактный русский жилой массив.

Немало казаков и их потомков живет и в других странах Латинской Америки.

Следует отметить, что репрессии, обобщенно и емко называемые «расказачивание», были задуманы идеологами «мировой революции» задолго до 1917 года. Они считали казачество «контрреволюционным сословием» и «опорой самодержавия», которую при установлении диктатуры большевиков следовало уничтожить. Л. Д. Троцкий объявил: «Казаки — единственная часть русской нации, способная к самоорганизации. По этой причине они должны быть уничтожены поголовно».

Вскоре казаки и сами на примерах жестоких реквизиций и конфискаций поняли, кто пришел к власти, организовались и изгнали большевиков из своих станиц. Вслед за этим, уже в январе 1919 года, по инициативе председателя ВЦИК Я. М. Свердлова была принята секретная директива ЦК РКП (б) «Об истреблении казачества». В результате все казаки поголовно были объявлены контрреволюционерами, и с ними начали производить массовую расправу.

Общая численность казачества в России в 1917 году составляла не менее 4,4 млн человек (по некоторым данным, их было более б млн человек). Из общей численности казаков Донское войско насчитывало более 2,5 млн казаков, Кубанское — 1,4 млн, Терское — 250 тыс. Общая численность Амурского, Уссурийского, Сибирского и Забайкальского казачьих войск составляла чуть меньше 1 млн человек. Уральское казачество насчитывало более 150 тысяч человек.

Результатом красного геноцида стало то, что через четыре года казаков осталось чуть более двух миллионов человек. Тихий Дон, например, в самом прямом смысле стал кроваво-красной рекой: тела убитых казаков большевики тысячами скидывали в воду, так как захоронить такое количество им было просто физически невозможно, и их течением выносило в открытое море. В 1919 году даже Турция, сама несколькими годами ранее совершившая полуторамиллионный геноцид армян, вынуждена была направить ноту протеста правительству России против подобного «загрязнения» Черного моря.

После поражения белых в Гражданской войне значительная часть казаков предпочла добровольный уход в эмигарцию. После страшных зверств большевиков они не ждали ничего хорошего для себя от новых хозяев России. Донские, кубанские, терские и астраханские казаки уходили в изгнание двумя большими потоками. Первый поток пошел в начале 1920 года после поражения А. И. Деникина из Новороссийска по морю в Турцию, а затем в страны Европы и Латинской Америки. Второй поток пошел в ноябре того же года после разгрома Белого движения на юге России, и шел он из Крыма тем же маршрутом.

В 1920–1922 годах в Китай ушли оренбургские, сибирские, забайкальские, амурские и уссурийские казаки. Они селились целыми казачьими станицами по ту сторону советско-китайской границы, но со временем многие из них тоже оказались в Латинской Америке.

Казаки, уходя в эмиграцию, эвакуировали кадетские корпуса, военные училища, увозили с собой войсковые и полковые реликвии, сохраненные до нашего времени в эмигрантских казачьих обществах, разбросанных по всему миру.

Не все казаки выдержали испытание разлукой с родиной. Некоторые, поддавшись на обещания советской власти, вернулись домой, где очень скоро были брошены в лагеря или расстреляны.

Интенсивное уничтожение казачества длилось до 1924 года. Затем ЦК РКП(б) решил «отойти от политики поголовного расказачивания и превратить казаков в обычных граждан». Казакам было разрешено выбрать в местные органы власти наиболее уважаемых людей. Они и выбрали. Правда, потом почти все казачьи избранники были расстреляны: среди них не было большевиков, а новая власть не признавала плюрализм.

Число казаков в стране стремительно уменьшалось: в 1926 году на Дону осталось не более 45 % от дореволюционного казачьего населения, в Уральском войске — 10 %. В других войсках — до 25 %. Были уничтожены практически все казаки старше пятидесяти лет — гордый народ должен был быть лишен памяти и традиций…

Начавшаяся в казачьих землях коллективизация привела к новым жертвам, репрессиям и высылкам. Теперь трудолюбивых казаков расстреливали и ссылали, называя их кулаками. Теперь основной удар пришелся по казакам, сочувствовавшим или воевавшим за советскую власть.

Одним из самых известных русских казаков, оказавшимся в результате в Аргентине, был Василий Акимович Харламов — депутат Госдумы всех четырех созывов от Области войска Донского, монархист, член партии кадетов, с 1918 года — председатель Донского круга, активный участник Белого движения.

Этот человек был родом из семьи казачьего офицера (его отцом был урядник Аким Михайлович Харламов). Он родился 1 января 1875 года на хуторе Кременском Усть-Быстрянской станицы Области войска Донского. По окончании местной школы он поступил в Донскую духовную семинарию, где в то время учился другой славный донской казак, блестящий представитель казачьей интеллигенции Мирон Афиногенович Горчуков (1873–1952), ставший потом видным педагогом и общественным деятелем (с 1949 г. он проживал в США и был профессором Духовной академии при Свято-Троицком монастыре в Джорданвилле, штат Нью-Йорк).