Русская идея от Николая I до Путина. Книга IV-2000-2016 - Александр Львович Янов Страница 25

правления Путина: «Курск», «Норд-Ост», Беслан, «дело Ходорковского»… Но с другой стороны, все эти события при всей их трагичности отношения к моей теме решительно не имели. Несомненно, это был цезаризм. Но реваншем от него еще не пахло. И потому начать книгу с 2000 года тоже было бы бессмысленно: в начале правления Путина Русская идея никакой роли не играла. Напротив, он, как мы видели, демонстративно ее презирал.

Так или иначе, из этого совершенно очевидно, казалось, следовало, что и центральную имперскую проблему России-Евразии он тогда намеревался решать так же, как решили ее родственные ей по культуре европейские страны. Многие из них в свое время, как и Россия, были империями, но в XX веке все без исключения от имперских своих притязаний полностью отказались. Даже Франция, самая из них ревнивая к своему прошлому имперскому величию, недолго сопротивлялась стремлению народа Алжира к независимости и безоговорочно ее признала. Несмотря даже на то, что Алжир никогда не был самостоятельным государством, а часть его была, можно сказать, офранцуженной. «Французского мира» не случилось. Иными словами, из путинских публичных заявлений следовало именно то, что предсказывал Тренин: России-Евразии не быть! И никакие имперские притязания на территорию, допустим, «российского Алжира» — Украины — невозможны. И с этим словно бы угасала звезда Русской идеи.

Метаморфоза

Должно было, согласитесь, произойти нечто экстраординарное, революция, если хотите, должна была произойти, чтобы угасшая было эта звезда вновь начала определять политику России. И возглавил ее именно «отступник» Путин. Судя по тому, что мы слышим в последнее время от него и связанных с ним кругов, именно это и произошло. Вся атмосфера в стране переменилась кардинально, попутно решив и мою дилемму. Вот лишь несколько примеров.

Изборский клуб — хранитель Русской идеи, и девизом его с самого начала была «цивилизационная несовместимость России и Европы». Только раньше, как мы слышали от его председателя Проханова, относился он к Путину с опаской, чтоб не сказать с презрением. Сегодня он ведет себя как ПОБЕДИТЕЛЬ. Можно было бы, конечно, сбросить со счетов эту штаб-квартиру реакции, когда б не состояли в ее постоянных членах и влиятельный телеведущий Михаил Леонтьев, и вождь международного евразийства Александр Дугин, и главное — советник Президента Сергей Глазьев.

Уполномоченный Президента по связям с интернетом Дмитрий Мариничев пока не член клуба, но после недавнего его публичного заявления, я уверен, станет им. Заявление было в духе Жириновского: «Россия не сможет завоевать свою нишу на мировом рынке, пока не ступит туда сапог ее солдата»; «Они (речь о других членах мирового сообщества) просто смирились с вассальным положением. Мы с нашими историческими амбициями смириться с этим не можем».

Постоянный член Изборского клуба Валерий Коровин исчерпывающе разъяснил, что имеется в виду под «историческими амбициями» России: «Мы были дважды в Берлине, были в Париже. это вообще наша Европа, русская. Когда захотим, тогда и вернемся, вновь освободим Европу… Освободим Украину, потом освободим Польшу, Чехию, Румынию, Венгрию. Что там еще освобождать? Германию? Пожалуйста, освободим Германию от американской оккупации. Францию освободить? Да ради Бога!» Узнаете? Да это же чеховский Кирюха из «Степи», только с аттестатом десятилетки. «Наша матушка Расея всему свету га-ла-ва» — помните?

Естественно, в этот хор победителей не могла не внести свою ноту и православная общественность в лице самого громкого из тогдашних ее трубадуров Всеволода Чаплина: «Россия — центр мира, может быть, единственный центр мира, который имеет больше оснований быть таким центром, чем любая из европейских стран и Соединенные Штаты». Господи, да ведь это же еще один Кирюха, на этот раз с семинарским дипломом.

А если нам понадобится совсем уж простонародное представление об «исторических амбициях» воскресшей Русской идеи, то обратиться можно, как это ни парадоксально… к певице. Вот что пела некая Жанна Бичевская о Путине, который:

Возвратит нам

Русский Севастополь.

Русский полуостров Крым, Наш Босфор державный, Наш Константинополь И святыню мира Иерусалим.

Впрочем, как бы невероятно все это ни звучало, ничто не идет в сравнение с репликой самого Путина: «Наш генный код… является одним из наших главных преимуществ в сегодняшнем мире… Русский человек, прежде всего, думает о том, что есть какое-то высшее моральное начало… Он развернут вовне. Вот западные ценности заключаются в том, что человек в себе сам, внутри, и мерило успеха — это личный успех».

Пусть несколько косноязычно, но достаточно ясно сказано Европе: наши гены лучше ваших. У нас «высокое моральное начало» врожденное, у вас — нет. Непонято лишь одно: как объяснить поведение папуасов? Ведь все международные индикаторы фиксируют продажность папуасского чиновника, а она уже много лет почему-то совпадает с коррупционностью русского. Означает ли это, что «генный код» Папуа-Новой Гвинеи проникнут тем же «высоким моральным началом», что и российский? И что он является одним из главных ее достоинств по сравнению с ущербными «западными ценностями»?

Куда важнее, однако, вопрос, куда подевалась культурная общность с Европой, на которой так настаивал Путин десятилетием раньше? Ведь между ней и «генным преимуществом», о котором говорит он сейчас, — пропасть. Откуда метаморфоза? Как предводителем Русской идеи оказался человек, который не раз публично над ней издевался? Неужели и впрямь произошло то самое экстраординарное? Пока мы не ответим на этот решающий вопрос, нам не понять, что произошло с путинской Россией после 2011 года. Вот и попытаемся на него ответить.

Отставка Путина

Все началось с «рокировки» 2008-го, хотя этого термина тогда еще не существовало. Знали только, что из уважения к Конституции РФ Путин не пошел на третий срок. Президентом стал Медведев. Несколько странным казалось лишь то, что Путин не возглавил оппозицию новому Президенту, как принято в Европе, а наоборот, был назначен главой его правительства.

Правда, прежде чем уйти в отставку, он заставил экспертное сообщество и элиты долго и мучительно гадать, кого именно изберет он своим преемником. Возникла даже партия «третьего срока Путина», пытавшаяся убедить его не уходить в отставку. Одним словом, приход Медведева был обставлен как некая секретная спецоперация. Знакомый уже нам Бен Джуда (Fragile Empireйе, 2013) уверен, что это был самый блестящий политтехнологический трюк Суркова: на протяжении нескольких месяцев внимание страны было приковано к кремленологии.

Если так, то оказал он Путину поистине медвежью услугу. Неспроста четыре года спустя Суркову пришлось отказаться от поста главного идеолога «управляемой демократии», заметив на прощание: «Я оказался слишком одиозен для прекрасного нового мира».

Бен Джуда

Надо думать, не ожидал, что