Александр Лапин - Куда идут русские? Страница 26

Здесь впору задуматься: на самом деле мы необычайно завистливый народ или же это не более чем очередной навет наших врагов?

Действительно ли у русских какая-то особая зависть?

Трудно говорить о прошлых поколениях. Однако, обратившись к авторитетным источникам, мы видим, что в произведениях Толстого, Достоевского, Чехова герои мечутся, ищут свою правду, переживают бурные страсти. Но тех, кого съедала бы черная зависть к ближнему, отыскать среди них нелегко. То ли эта грань человеческой души не исследовалась нашими классиками, то ли зависть не была столь уж определяющей чертой русского характера. (Тем более что и в более ранних источниках народ наш всегда изображался как смиренный и незлобивый.)

Но откуда же тогда взялось распространенное убеждение западных и отечественных политологов в том, что, к примеру, революция 1917-го родилась именно из зависти русского народа к богатым?

Кто-то скажет здесь, что чувство это было не свойственно русским лишь до тех пор, пока они жили общиной: при патриархальном укладе жизни не существовало самих поводов для зависти, так как все были равны. С развитием же капитализма и ростом социального неравенства дала знать о себе и зависть.

Однако, на мой взгляд, нельзя отрицать и того, что особую роль сыграли при этом профессиональные революционеры-космополиты, которые на всем протяжении прошлого века сознательно прививали народу не лучшие качества. Причем зависть среди них едва ли не главное, так как именно из нее рождается множество других грехов: раздражение, ненависть, ожесточение, злословие, гнев, ложь, честолюбие…

Тот же булгаковский Шариков был вполне безобидным идиотом до тех пор, пока, встретившись со Швондером, не проникся духом классовой ненависти. Руководствуясь умело разжигаемой завистью, такие же Шариковы в массовом порядке строчили потом доносы на соседей, имевших смелость хоть чем-то выделяться на фоне их серой массы. Причем это считалось даже какой-то особой доблестью. В моей семье отец, к примеру, провел два года в тюрьме, взяв на себя вину матери. (В голодное время она принесла с колхозного поля пару кукурузных початков для своих детей и не поделилась ими с заглянувшей на огонек соседкой, а та не простила ей этого и сообщила куда следует.) Сколько таких историй хранят русские семейные предания! Вчерашний народ-богоносец, которому объяснили новые правила игры, с легкостью пустился во все тяжкие. И в основе всего этого лежала она же — зависть, прикрытая «идеологией будущего».

Космополиты лишь подтолкнули нас к пропасти, разбудили в душе качества, которые подавлялись русской культурой. Но сделали это очень тонко и расчетливо. И то, что приведенный выше анекдот родился именно в советское время, кажется мне вполне закономерным.

Сам характер социалистического общества подрывал веру человека в собственные силы. Что оставалось тем, кто вынужден был довольствоваться существованием в строго очерченных рамках? Только завидовать своим соотечественникам, которым посчастливилось приобщиться к благам административной кормушки с ее относительной свободой и изобилием. И та же зависть, которую взрастили в народе коммунисты, в результате послужила их собственному падению.

Однако смена режима сама по себе не ведет к очищению народной души. Переходное состояние, напротив, только усугубляет ситуацию.

Какие чувства мы испытываем сегодня?

Теперь русские завидуют более удачливым, ловким, хитрым. Все той же привычкой народа определяется и какая-то особая — безмерная и в то же время абсолютно пассивная — ненависть к олигархам. При этом разрыв между богатыми и бедными превышает все мыслимые пределы, а мы покорно терпим, задыхаясь в бессильной злобе.

Почему так происходит? Может, нам просто жаль терять драгоценный повод для зависти, без которой мы уже не мыслим своего существования?

Мне как-то встретились результаты опроса, в котором младших школьников спрашивали, кем они хотят быть: бедными или богатыми. Большинство ребят предпочли бедность. «Среди богатых много плохих людей», — поясняли они свой выбор. О чем это говорит? Вместо того чтобы прививать детям веру в собственные силы, русские по-прежнему передают им по наследству ненависть и зависть.

— Негодяй Ходорковский, присвоил себе пол-России. Пусть теперь тюремной баланды похлебает!

— Вот так сборная — получают миллионы, а в чужие ворота гол забить не могут. Поделом им — всех разогнать!

— А Волочкова-то — слышали? — довыпендривалась! Уволили из Большого — так ей и надо!

Кому из нас не приходилось слышать подобное? И дело здесь не в том, насколько обоснован «праведный гнев» россиян (поводов для него действительно немало), а в том, что к нему неизменно добавляется зависть, которая мешает русским чувствовать себя счастливыми.

Причем люди завидуют порой чему-то совсем неожиданному: спившиеся селяне не могут простить работящим переселенцам их трудолюбия; мать не в силах смотреть на счастье дочери, которой в отличие от нее достался любящий муж; злые завидуют добрым, больные — здоровым, вечно унылые — веселым и жизнерадостным. И зависть эта зависит не от материального достатка (жемчуг, как известно, тоже бывает мелковат), а от внутреннего состояния каждого из нас. Виной всему, на мой взгляд, ощущение ущербности, которое испытывают люди, обделенные самым главным — любовью, заботой, пониманием близких.

При этом чувство, которое черной змеей вползает нам в душу, не принято выставлять напоказ. По опросам, 90 процентов москвичей никогда не завидуют. Но когда людей спрашивают, например, о том, счастливы ли они, утвердительный ответ почему-то дают меньше половины из них.

Тем временем наше телевидение и дальше побуждает бедных к зависти, без конца показывая, как живут богатые. И не уделяет необходимого внимания тем, кто достигает успеха благодаря собственному труду. Изо дня в день мы наблюдаем, как можно, ничего не делая, стать звездой, прославиться за счет пошлости, достичь вершин славы на волне бесконечных скандалов. Как тут не завидовать тем, кому все это легко удается? И как не думать: богатый — значит, украл, звезда — с кем-то переспала.

Самое страшное, что такая психология укореняется в наших детях. Ведь зависть, которая насквозь отравляет их души, — прямой путь к несчастью. Она же пробуждает самую примитивную реакцию: «У моего соседа есть, а у меня нет. Несправедливо! Пойду грабить». И многие идут.

Можно ли победить зависть?

На уровне отдельной личности чувство это будет существовать всегда. Однако в обществе можно создать предпосылки, которые препятствовали бы ее укоренению в душе народа. Важно, какие человеческие качества сегодня востребованы, поэтому наша задача — показывать больше позитивных примеров.

С другой стороны, если уж мы не в силах справиться с завистью, давайте попытаемся повернуть ее в правильное русло, из черной перекрасить в белую. Ведь она же порой может стать для человека стимулом: «Он чего-то добился — и я смогу!» Каждый из нас способен на многое, вопрос лишь в том, какую цену ты готов заплатить за успех. К сожалению, именно об этом забывают завистники, обращая внимание лишь на конечный результат чьих-то усилий.

Более того, у нас преобладает примитивная зависть к материальному. Отсюда и естественная ответная реакция некоторых преуспевших сограждан — желание выпендриться, лишний раз наступить на больную мозоль тем, кто не в силах обуздать собственные разрушительные страсти. Получается какой-то порочный круг. Разорвать его можно, лишь вспомнив, что перед Богом все наши богатства ничего не стоят.

И еще неплохо бы не забывать простую истину: завистник в отличие от любого другого грешника вредит прежде всего самому себе. Не случайно русская пословица гласит: «Железо ржа съедает, а завистливый от зависти погибает». И если не поборем этого коварного врага, то действительно рискуем сгинуть с лица земли как единый народ, превратившись в жалкое скопище несчастных разрозненных людей. И уж тогда-то наша участь точно станет незавидной.

Глава 12. Это сладкое слово «халява»

Почему у нас так много любителей бесплатного сыра?

Один мой знакомый работал в салоне игровых автоматов. И однажды рассказал, как к ним пришла бабушка — божий одуванчик, у которой накопилось шесть тысяч рублей долга по квартплате. Старушка принесла всю свою пенсию — на тот момент немногим более двух тысяч — в надежде выиграть необходимую сумму, чтобы расплатиться с коммунальщиками.

Честно говоря, я немало удивился такому повороту, когда человек по самому прозаическому делу полагается на удачу и случай. Раньше мне казалось, что игрой увлекаются либо психически незрелые подростки, либо очень состоятельные люди, которые уже все имеют и не знают, чем бы еще пощекотать себе нервы. На самом же деле этой пагубной страсти подвержены все слои населения. И эта история заставила меня в очередной раз задуматься о специфической черте нашего народа — страсти к халяве.