Газета День Литературы - Газета День Литературы # 159 (2009 11) Страница 26

Я далека от позиции автора в его неумеренно положительной оценке императора Николая I. Это одна из отличительных наших черт – метание из одной крайности в другую. Раньше Николая I винили чуть ли не во всех смертных грехах, теперь делают из него нечто вроде героя. Но как в таком случае оценивать его одиозного канцлера Карла Нессельроде, "австрийского министра русских иностранных дел", который проводил угодную государствам Западной Европы внешнюю политику, был ярым гонителем всего русского, Пушкина и Тютчева в том числе, и при этом 40(!) лет, вплоть до смерти царя, оставался министром? Как быть с бездарно проигранной Крымской кампанией – столь героической среди низших армейских чинов и столь же продажной среди интендантства и чинов высших? Можно ли все притеснения деятелей нашей культуры – Пушкина, Герцена, Шевченко, происходящие с ведома Николая I, тоже списать лишь на негативные влияния европейских стран на внутренние дела России? Хотя и отрицать, что этот фактор играл свою зловещую роль, тоже нельзя. Здесь Абсава, безусловно, прав. Даже вековечные недруги, Англия и Франция, на время прекращали распри и объединяли силы, когда речь шла о противодействии России. Так было на протяжении более четырёх веков, таким это остаётся и теперь.

Но вернемся к драме. Её компоновка довольно необычна. Остросюжетное повествование стремительно переносит нас из светского салона в бальный зал, из Петербурга – в Пятигорск, усиливая динамику театрального действа, которую подчёркивают картины двух поединков, воссозданных с точным соблюдением дуэльного ритуала. Почти все персонажи – это подлинные люди из окружения Лермонтова. Удачная находка – в среду действующих лиц автор вводит обобщающий образ четырёх Чёрных людей, которые появляются в поворотные моменты действия и всегда лишь со спины. Они – воплощение тёмных сил, которые противостоят России и главному герою. Так публике зримо явлена "мировая закулиса" с её весомыми деструктивными деяниями и неуклонным стремлением оставаться в тени. От художественной реализации этой задачи во многом будет зависеть успех спектакля и его "поучительное" воздействие на зрителя.

Книга "Четыре года из жизни поручика Лермонтова" вышла в свет благодаря поддержке народного артиста России, организатора Международных кино- и театральных форумов "Золотой Витязь" Николая Бурляева. Он – из числа тех людей, которые всю жизнь был пристрастны Лермонтову, что подтверждает и его глубокая статья, предпосланная драме Абсавы. Хочется верить, что он не остановится на полпути и не только проторит этой пьесе дорогу на сцену, но сам примет участие в её реализации, ведь на его актерском счету один из лучших образов нашего Поэта.

P.S. Жаль, что из-за незначительного тиража книгу можно приобрести только в магазинах "Книжная лавка писателя".

Георгий Саталкин НЕИЗЪЯСНИМАЯ ТАЙНА ПАЛИТРЫ

Полотна художника Александра Овчинникова обладают одним, несомненно, положительным свойством – главным, на мой взгляд, для произведений искусства: они диалогичны, они разговаривают со зрителем.

Как? Каким языком и что это за язык? И откуда эта широта, свобода и богатство речи овчинниковских пейзажей, натюрмортов, портретов, этюдных работ и многоплановых композиций? Простые вопросы, а дать ответ на них трудно, почти невозможно.

Хлебороб по своему происхождению, по всей тогдашней жизни своей, он впервые досыта наелся хлеба, когда приехал в Оренбург и на базаре купил буханку ржанухи. И тут же съел её всю без остатка. Первая работа, с которой он пробился на областную выставку, была посвящена хлебу, и так и называлась: "Натюрморт с чёрным хлебом".

Много деревенских мальчишек взваливали в чёрные годы войны на неокрепшие плечи свои тяжеленную мужскую работу, становились трактористами, пахали, сеяли, ломали вилами работу на колхозных фермах. А художником стал он один – Шурка Овчинников из села Балейка. Все видели: пашня чёрная. А он открывал: она ещё и синеватая, и небесная божественная голубизна таится в чёрных пластах борозд, а ещё и красноватый поддон, и красноватая эта гамма столь обширна, что её и не передать. И прозелень, и желтизна наплывают, и мукой заливало душу парнишке от обилия впечатлений и своей немоты. Он работал и в дневные смены, и в ночные, до снега, до буранов трудился в поле, уставал смертельно, но без устали трудилась его душа. Острый ли, потрясающей цветочувствительности глаз подростка-тракто- риста, сердце ли требовало выхода впечатлениям, мечта ли о другой, не столь каторжной, мазутной, черноземной работе будоражила ум? Этого он не знал. Главным для него тогда было выбраться из первобытного, мучительнейшего цветового хаоса. Вся растущая натура его искала, требовала гармонии. И найти её можно было, только взяв в руки карандаш, а ещё лучше – коробку красок и кисть.

Он уже осмыслил, глубоко проник в простые народные приметы, определяющие мир цвета: зелёный, например, символизирует жизнь, молодость, рост; красный – любовь; жёлтый – разлуку; чёрный – тлен, смерть, небытие. А ещё ведь и бездна оттенков, тонов, полутонов, и они тоже что-то значат, говорят на своём таинственном языке, быть может – самом древнем на земле. Всю эту фундаментальную грамоту он изучал, впитывал, осваивал у себя на родине в крестьянских трудах и заботах.

Талантливый самородок, сам того не подозревая, шёл дорогой, проложенной некогда ещё Ломоносовым – учёным, поэтом, художником. От всех невзгод, огорчений, неудач, скепсиса некоторых коллег Овчинников находил убежище в труде. Работоспособность у него колоссаль- ная. Он поражал ею маститых художников на академических дачах, когда по нескольку месяцев жил там и работал вместе с прославленными, имеющими награды и звания деятелями изобразительного искусства. Жадно впитывал уроки, осмысливая и перерабатывая их манеру письма, их приёмы в решении композиционных задач, их отношение к натуре. Но шёл своим путем. В красный угол своего творчества, своего мировоззрения он поставил таких гигантов русской живописи, как Суриков и Пластов.

С "академички" привёз однажды в числе других полотно, которое, по моему разумению, можно поставить в ряд выдающихся произведений национальной живописи. Весна… Самая ранняя. Только снег ещё сходит… Дали лесные затуманены новорожденным дыханием. Дышит земля – коричневатая, вся в едва уловимой лиловатой влажной пелене могучая пашня… Ни одного цветового излома, ни одного форсированного или напыщенного мазка, всё спокойно, величественно, всё – гармония.

Гармония вечного движения жизни, вечного её рождения. Пожалуй, в этом кроется вся философия многообразного реалистического искусства художника, всё его выстраданное кредо.

Тема земли, хлеба, крестьянского труда – и это естественно – стала стержневой в его творчестве. Полевые станы, обед земледельцев в поле, ток, сельская кузница, портреты хлеборобов, конюхов, доярок, просто сельских жителей, жатва, уборка картошки – всего не перечесть! – на его полотнах, многофигурных композициях, на бесчисленных этюдных картонках.

Мощный, глубоко прочувствованный и выверенный мазок характеризует стилистическую особенность Александра Овчинникова. Но не только эта манера присуща ему. Не только весомый, пастозный мазок определяет индивидуальный почерк живописца. В этой мужичьей руке кисть бывает столь тонкой, нежной, поющей, что диву даёшься: как, откуда это чудо?

У одного из общих знакомых, например, хранится его натюрморт "Черёмуха". Она цветёт, вся в тончайшем серебряном сиянии. Цвет туманится, сквозит, двоится, мультиплицирует... И вдруг начинаешь ощущать горьковато-душистый, сладостно-прохладный черёмуховый запах.

Кстати сказать, по частным собраниям разбросано великое множество первоклассных работ Александра Овчинникова. Дарил он заезжим москвичам – писателям, художникам, философам, дарил своим землякам, друзьям, просто любителям живописи, нередко по широте своей душевной раздавал свои работы случайным людям.

Работы его приобретали музеи и владельцы частных коллекций Германии, Франции, Испании, Америки, Индонезии. Диапазон любителей и ценителей его живописи очень широк, он везде находит понимание. Можно со всей определённостью сказать, что язык его национальной живописи по-настоящему интернационален, доступен каждому.

В 1999 году Александр Овчинников стал заслуженным художником России. Имя его вошло в книгу "Самые знаменитые живописцы России". Он часто выезжает в оренбургскую глубинку, организуя там выставки своих работ. Его знают и любят не только в области и не только в России…