Что было бы, если бы смерть была - Николай Иванович Бизин Страница 28

Для этого требовалось совсем немногое: знать, как он сюда попал.

Волны протоки плескались. Зелень была изумрудна. Находясь сейчас в страшной сказке личной преисподней, Перельман мог бы вспомнить историю о волшебнике Изумрудного города. Но никаких зелёных очков на нём не было!

– А стоило бы, – сказал на это луч.

Перельман (принципиально) – не услышал. И (принципиально) – не последовал никаким принципам. Он всего лишь (находясь в начале всего) – не начинал ничего.

– Хорошо, – сказал на это голос. – Сейчас (в одном из своих будущих) – вы получите такой выбор, которого нельзя не сделать (но вы всё равно не сделаете), и вам будет стыдно, что не погибли сегодня.

Перельман мог бы подумать:

– Стало быть, здесь я победил, – но не подумал: никакого здесь не было.

А меж тем местность напоминала яхтенный клуб где-то на Каменном острове. Как он сюда попал? Если в личный ад, то и попадать некуда. Так что и ответа нет, хотя он вполне очевиден.

Итак, санкт-ленинградские литераторы на вечер фронтовой поэзии явиться не соизволили. Перельмана это не занимало: сам он пришёл – это главное. Он и так знал, что равных ему мало. И по провиденциальности, и по неизбежности его личной победы над личной смертью.

Он даже и не догадывался (зачем ему догадываться?) – в другой его ипостаси ему предстоит попытаться убить саму смерть. Разумеется даже разумом, ничего из попытки не выйдет: функция смерти очень важна для плоти.

Он не знал и этого: зачем Перельману знать реальность? Он сущ в ирреальном.

Само по себе это не было гордыней. Принятие ирреальности не есть достоинство или недостаток. Но вот проистекавшее отсюда лёгкое чувство неоспоримого превосходства (над любым извращением прозрения) не менее легко могло бы завести в ловушку, подобную ловушке пирса яхтклуба.

Другое дело, что при встрече с чем-либо настоящим чувство превосходства оборачивалось чувством родства.

На вечере Перельман увидел настоящих людей, людей Донецка и Луганска. Вела вечер журналистка, философ и профессор (Перельман так и не удосужился уточнить, какого учебного заведения) из Киева именем Евгения.

Хорошее имя. Е. в. гений. Евгеника. И много ещё чего.

Она произносила пламенные речи. Вела просветительскую работу. Собирала средства на помощь беженцам и на обмундирование ополченцам Донбасса. Всё это было очень правильно: рядом с несколько неискушёнными и даже простоватыми настоящими людьми она выглядела как их продолжение.

То, что она была из Киева, а не из «ОРДЛО», казалось более чем естественным: так называемый братский народ Украины должен был быть избавлен от искусившего их морока иудства и бесовства; это казалось здесь (именно в Санкт-Ленинграде) – более чем самоочевидным.

И совсем не возникал вопрос: как и почему смогли случится массовые бесовство и иудство в этом «братском» и в большинстве своём православном народе (если считать-таки украинцев народом); но – даже я (автор этой истории) ещё не осознавал, что и в назывании мне следовало быть сдержанным: кто я такой, чтобы отказываться от братства или принимать его?

Ни с упырём и Иудой, ни со святым праведником; кто я такой?

Егения была огненна. Евгения была демон-стративно талантлива. Была умна и образованна. Более того, даже мыслила метафизически. Только человек, мыслящий в невидимом («мудрствующий о непостижимом» Св. Праведный Иоанн Кронштадский), способен узнавать со-брата и со-сестру даже не по словам и делам, а по безмолвию.

Вот (к примеру) – сцена у пристани в яхтклубе. Там нет слов, да они и не нужны. Прозвучала и состоялась как сама возможность какого-либо произнесения, так и всевозможности проистекавших из такой (плотской) веробализации решений о своих прошлом, настоящем и будущем.

Согласитесь, как мне (поэту, прозаику и метафизику) было не влюбиться и не поверить такому человеку? Слово «любовь» (в данном контексте) – именно что полное и безоговорочное до-верие.

Здесь важны именование и вербализация: до-верие – ещё до веры. Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом. (Павел). До-верие – это не чувство Бога, а всего лишь нетерпение сердца.

Согласитесь, хорошо что на вечере сейчас именно Николай Перельман. С ним (естественным образом) – происходило ред-осуществление: он понимал о непонимании, знал о незнании, верил в неверии.

Он (если так можно выразиться) – профессионал в несказанном: не даром, а Даром он избежал ловушки на пристани; никакой дилетант этого не избег бы; а меж тем – мы почти все таковы:

«Дилетанты, сделав все, что в их силах, обычно говорят себе в-оправдание, что работа еще не закончена. Разумеется! Она никогда и не может быть закончена, ибо неправильно начата. (Иоганн Вольфганг Гёте)

Перельман Победитель – пребывает в будущем; всё (будущее) – поверяется уже совершённым (настоящим): это и есть профессионализм.

Сколько бы я не совершал несовершенства, сколько бы не грешил и не каялся, я всего лишь дилетант. Мне предстояло ещё раз это усвоить.

После вечера Николай Перельман подошёл к окружённой почитателями Ев-гении. Дождался возможности дать знать о себе.

– Добрый вечер.

– Здравствуйте.

– Я Николай Бизин, – представился он моим именем; я (в отличие от Перельмана) – как-никак со-участвовую в социуме.

Она (показалось) – обрадовалась:

– Вы тот, что удивительно точно комментируете мои посты, – она имела в виду сеть В контакте.

Я (пребывая на месте Перельмана) – сделал то, что мой Николай Перельман никогда бы не сделал (там, на пристани): подумал цитатой! «Тятя! Тятя! Наши сети притянули мертвеца.»

– Я очень вам благодарен, что вы меня пригласили.

Она не удивилась. Очевидно, рассылка приглашений осуществлялась массово. «Учитель! Мы всю ночь трудились и ничего не поймали. Но по твоему Слову заброшу сеть» (по памяти); какие ещё ассоциации могут прийти на ум?

– Что толку от обычного ума? – мог бы сказать Перельман.

Вместо этого он произнёс:

– Я отвык от настоящих людей. Стало казаться, что их нет вовсе. Здесь я их увидел.

Далее (поднимая пласты) – уже я молча добавил:

– Сакт-ленинградские литераторы (в своём коллективном бессознательном) – такое дерьмо. Напоминают сходку криминальных авторитетов, распределяющих не свои ресурсы. Их кормовая база очень узка, увы. И