На пути в Дамаск. Опыт строительства православного мировоззрения - Сергей Юрьевич Катканов Страница 29

Беда наша в том, что мы не всегда хорошо понимаем, что такое грех, потому и не знаем, что ответить подобным критикам православия. Нам кажется все просто: грех – это плохой поступок, то есть поступок безнравственный, то есть причиняющий кому-то вред. Да, пожалуй, любой безнравственный поступок – это грех, но не любой грех – безнравственный поступок.

Грех – это действие (мысль, желание, чувство) которое причиняет вред душе согрешившего, то есть разрушает душу, разлучает с Богом, то есть препятствует спасению души. Если человек сидит и в полном одиночестве тихо богохульствует себе под нос – он не совершает ни чего безнравственного. Ни кому ведь от этого не плохо. И Богу таким образом он ни какого вреда не причиняет. Но этот человек разрушает свою душу и тем совершает тяжкий грех.

А если человек сидит и смотрит порнофильм? Кому он плохо делает? Ни кому вреда не причинил, а себе удовольствие доставил. Но он разрушает свою душу, а потому совершает грех. Даже само понятие плохого безнравственного поступка на самом деле очень размыто. Вот, скажем, мужик изменил жене. Пожалуй, скажут, что он плохо поступил. Но ведь на это можно и иначе посмотреть. Сам удовольствие получил, женщине удовольствие доставил, а жена ни чего не узнает, то есть ей он ни какого вреда не причинил. Ну и что такого плохого он сделал? Но он совершил сразу два греха, то есть нанес ущерб своей душе и душе той женщине, с которой был.

Проблема в том, что мы постоянно путаем религию и этику. Мы думаем, что религия нужна для того, чтобы научить человека хорошему поведению. Но это задача этики, а задача религии в другом – помочь человеку наилучшим образом обустроить свое посмертное бытие, то есть спасти душу. Так вот грех – понятие религиозное, а не этическое. Да, религия включает в себя и этику, но религиозные нормы гораздо шире. Значительное количество грехов ни как не нарушают этических норм.

Вы, конечно, уже готовы спросить, каким образом поедание колбасы в определенный период времени разрушает душу? Да ни каким. Колбаса на душу не оказывает ни какого отрицательного воздействия. И все-таки нарушение поста – грех. Почему?

Нам будет проще это понять по аналогии с причинением вреда здоровью. Если человек ходил раздетым на морозе, он причинил своему здоровью вред – простыл. А если он отказывается лечиться? Он ведь тоже причиняет своему здоровью вред, теперь уже не действием, а бездействием.

Так же и с душевным здоровьем. Все мы грешим, то есть причиняем своей душе вред. Но в Церкви есть множество лекарств, которые позволяют нам поправить душевное здоровье. Если мы отказываемся от этих лекарств, мы напрямую вроде бы и не причиняем душе вреда, но мы отказываемся доставить душе пользу, то есть все-таки причиняем душе вред. Посты – одно из таких церковных лекарств для души. Грех отказываться его применять.

Каким образом отказ от мясомолочной пищи в определенные периоды полезен для души? Ведь та или иная еда – это то, что достается телу, а не душе. А тут весь вопрос в том, что происходит в нашей душе, когда мы отказываемся от этой пищи. Почему мы это делаем? Что нас к этому побуждает?

Мы говорим, что любим Бога. Да так ли? К чему побуждает нас эта любовь? Она побуждает нас любить людей, заботиться о них, делать добрые дела. Это хорошо. Но не переключаются ли таким образом все наши чувства на людей? А для Самого Бога мы готовы что-то сделать? Но ведь Бог, в отличие от людей, совершенно не нуждается в наших услугах, мы при всем желании не можем сделать ни чего для Бога полезного. Мы можем построить сто храмов, но Бог, спасая человечество, обошелся бы и без них. Мы можем написать сто богоугодных книжек, но Бог и без этих книжек найдет способы спасать души. Надо, конечно и храмы строить, и книжки писать, но не потому что Бог без них ни как не обойдется, а потому что мы делаем это из любви к Нему. То есть масштабы наших деяний и их видимая полезность не имеют значения, потому что невозможно сделать для Бога что-либо полезное. Имеет значение только то чувство, с которым мы это делаем – любовь к Богу.

Так любящая и любимая женщина вовсе не нуждается в том, чтобы мы подарили ей все цветы мира, в цветах вообще не лишка смысла – они увянут. Женщине достаточно, чтобы мужчина подарил ей скромный букет незабудок, если она чувствует, что он дарит их с любовью. А если она узнает, что мужчина ездил за этими незабудками за сто верст на последние деньги, этот бессмысленный на первый взгляд поступок будет для нее самым радостным подарком, потому что в нем она увидит проявление чувства.

Соблюдение постов – это наши незабудки, которые мы приносим Богу. Отказываясь от мясомолочной пищи, человек как бы говорит Богу: "Господи, я не забываю о Тебе. Я знаю, что ни чего не могу для Тебя сделать, но ради Тебя я готов, например, на время отказаться от хорошего питания, к которому так привык. Я знаю, Ты хочешь, что бы я побольше думал о душе и поменьше о теле, ну вот я готов ограничить свои телесные потребности. Каждый раз, когда мне захочется колбаски и я откажу себе в ней, я вспомню о Тебе".

Так мы укрепляем свою связь с Богом, то есть совершаем действие чисто религиозное, совершенно лишенное какого-либо нерелигиозного содержания. Смысл поста в том чувстве, с которым мы его соблюдаем. Нелепо говорить, что пост – бессмыслица. Все наши земные дела в масштабах вселенной ни чуть не меньшая бессмыслица. Имеют значение только наши чувства, которые останутся, когда и вселенной не будет.

Правило левой щеки

Наверное, больше всего насмешек над нашей верой вызывает требование подставить левую щеку, когда тебя ударили по правой. Много раз приходилось слышать: я ни когда не приму ваше христианство, потому что не собираюсь подставлять левую щеку. Некоторые выражаются еще круче: если меня ударят по щеке, в ответ я сломаю челюсть. Делая такие заявления нехристи чувствуют себя сильными, мужественными, решительными, а на христиан смотрят, как на слабаков, как на размазню какую-то.

Как-то мне в душу закралась соблазнительная мысль: "Если бы у нас не было этого "правила левой щеки", в содержании нашей веры не изменилось бы ровным счетом ни чего, при этом христианство стало бы куда