Владимир Борейко - «Царские охоты» - от Владимира Мономаха до Владимира Щербицкого Страница 3

В 1982 году в Казахстане начинает функционировать Капчагайское заповедно-охотничье хозяйство, по территории равное всем казахским заповедникам вместе взятым.

В итоге, за 20 лет в СССР создается больше «царских охот», нежели за весь долгий период, отведенный историей российскому самодержавию. Этот факт особенно впечатляет, если учесть, что система заповедников сильно пострадала, когда в результате волевых решений Сталина, а позже Хрущева, в 1951 и 1961 годах было закрыто более сотни заповедников. Особенно пострадала Украина, где площадь заповедных объектов к 1990 году составляла 0,6 % (в Германии — 13 %, а в Великобритании — 6 %).

С середины 70-х годов страну начали растаскивать на охотничьи вотчины. Различные ведомства, министерства, военные округи, обкомы и райкомы КПСС считали делом чести завести свое «заповедно-охотничье хозяйство». Более других преуспевали ведомства, напрямую связанные с природой — Минсельхоз, Госкомлес, Главохота, Минлесхоз. Не отставали от них и правления всевозможных охотничьих обществ — Росохотрыболовсоюза, ДСО «Динамо», Военно-охотничьего общества, Украинского общества охотников и рыболовов.

Так, в России Калужская охотбаза военных охотников «Барсуки» принимала исключительно членов Политбюро, спецхозяйство «Лотошино» — министра обороны и его боевых замов. «Скнятинское» — прочих маршалов.

В Украине, скажем, Залесье в Киевской области было рассчитано исключительно на Брежнева и заморских гостей, Яготинское — на членов украинского Политбюро. Днепровско-Тетеревское и Джидок считались вотчиной Совмина Украины, Панская поляна обслуживала КГБ, Белоозерское — министров «средней руки», а в Березовой клади подвязались инструкторы ЦК КПУ да областные «шишки».

По моим приблизительным подсчетам к концу периода застоя в многострадальной Украине действовало более трех сотен «спецугодий» разного калибра, из них только лишь официальных спецлесхоззагов и спецохотлесничеств — 166, в Центральном экономическом районе бывшего СССР (12 областей) их насчитывалось более 150. Печально известный махинациями с черной икрой и красной рыбой министр рыбного хозяйства СССР А. Ишков не отставал и здесь, вовсю штампуя «спецрыбугодья». Наибольшую известность в номенклатурных кругах получила «спецрыбзона» на Озернинском водохранилище, что в Рузском районе Подмосковья. Охраняли ее рыбинспекторы, и говорят, не хуже, чем офицеры КГБ.

Из-за всех этих «спецохотничьих» и «спецрыбных» больших и малых зон в охотничье-рыболовном хозяйстве создавалась жуткая неразбериха, дискредитировалось заповедное дело. Простые охотники возмущались, когда черные «Волги» сгоняли их с традиционных охотничьих угодий. Очень усложнялся и без того трудоемкий процесс организации новых заповедников, поскольку получалось, что и колхозники, и облисполкомовские чиновники в итоге частенько выступали единым фронтом: «Знаем мы эти заповедники. Там ваши академики охотиться будут!» Недаром московские студенты сочинили частушку об академике-«экологе» В. Е. Соколове:

А какой-то Соколов,академик, видимо,настрелял себе козловвидимо-невидимо.

Долгое время считалось (и это в общем-то вытекало из процитированного выше распоряжения Совета Министров СССР № 2252-р), что идея создания заповедно-охотничьих хозяйств исходила от союзного министерства сельского хозяйства. Конечно, умалять «заслуги» Мацкевича в разграблении природы никак нельзя (история еще воздаст ему должное), но в этом случае он, как, впрочем, и Булганин, оказались всего лишь исполнителями злой воли «нашего дорогого Никиты Сергеевича».

Летом 1956 года Хрущев и Микоян посетили Югославию. По окончании жарких дискуссий Иосип Броз Тито пригласил советских гостей поохотиться на острове Бриони. Большие любители пострелять, Хрущев и Микоян были потрясены безупречной выучкой егерей, изобилием дичи, роскошью охотничьего дворца. И твердо решили, что у себя следует создать подобное, ведь в существующие спецугодья высокого заморского гостя не повезешь.

Ну а пока, чтобы не ударить лицом в грязь, Хрущев устроил ответную охоту для Иосипа Броз Тито в… Крымском заповеднике.

В те дни ТАСС сообщал:

«Ялта. 1-го, 2-го и 3-го октября Президент Федеративной Народной Республики Югославия Йосип Броз Тито, Первый секретарь ЦК КПСС Н. Хрущев, заместитель Председателя Союзного исполнительного веча ФНРЮ Александр Ранкович и сопровождающие их лица были на охоте в лесных угодьях Крымских гор и сегодня вечером возвратились в район Ялты.

Охота прошла успешно. Н. Хрущев, Иосип Броз Тито и Александр Ранкович вернулись с трофеями — убитыми оленями».[8]

Журналист ТАСС перестарался: если заповедник еще и удалось спрятать за эфемерными «лесными угодьями крымских гор», то с трофеями — «убитыми оленями» — вышла осечка. Не знал журналист, что 17 июля этого же года в Украине были утверждены новые правила охоты, запрещающие отстрел оленей. С этой поры описания «высочайших охот» навсегда исчезли из советской печати.

Осознавал ли первый секретарь ЦК КПСС, целясь в заповедного оленя, что никакой «Голос Америки» не нанес столько вреда социализму, сколько лишь факт нарушения, им, секретарем, закона? Навряд ли. Абсолютная власть развратила его к тому времени уже абсолютно.

Герой Советского Союза и Сталинградской битвы маршал Чуйков, тогда заместитель председателя Совмина СССР по гражданской обороне, на своем спецпоезде, подаренном правительством ГДР, прибыл в Кызыл-Агачский заповедник в сопровождении 15 человек генералитета и прочей свиты. Ранним утром в заповедник вошла колонна вездеходов, возглавляемая автомобилем маршала. В обозе шли машины связи и полевые кухни.

…Весна. На морских заливах черно от птиц. Вдруг резко похолодало: наст, лед. Миллионы перелетных птиц погибают от истощения. «Самое время для охоты», — решает маршал Чуйков и, сев в вертолет «Ми-4», косит кабанов из крупнокалиберного пулемета. Его бравые генералы, забравшись в «Уазики», гоняются за стаями стрепетов и журавлей, а другие, не менее бравые, бьют дичь с берега. После удачного выстрела маршала в болото резко бросалось несколько стоявших на «стреме» полковников, выполнявших роль охотничьих собак. Служба есть служба. В конце охоты в заповедник вошли танки. Требовалось вытащить увязнувшие вездеходы.

Так вышло, что маршальские «маневры» наблюдал корреспондент «Крокодила» Александр Моралевич. ЦК КПСС запретил ему об этом писать. Но фельетон «Любовь № 15» все-таки вышел, правда, без упоминания фамилии Чуйкова. Однако публикация не имела воспитательного воздействия на бакинские власти и не помешала возвести в заповеднике шикарный особняк для будущих высоких гостей. Только лишь каменный забор вокруг так называемого Дома гостей азербайджанского правительства стоил больше, чем все затраты на науку в заповеднике, начиная с его открытия в начале 30-х годов. В 60-е годы в одном из каминов имелся вертел, управляемый электроникой, способный выдержать целого быка. На открытие Дома предполагалось устроить шикарную охоту с приглашением «отцов» из братских кавказских республик и Москвы. Охота почему-то не состоялась, но генсек и маршалы наведывались сюда частенько. В феврале 1976 года в Кавказском заповеднике для министра обороны маршала Гречко соорудили вертолетную площадку. По этому поводу профессор Насимович шутил: «Лучше один тигр, чем стая шакалов».

Но не все наши доблестные маршалы любили охотиться на юге. Командующий ракетными войсками стратегического назначения СССР маршал Батицкий предпочел бить с вертолетов белых медведей. Зимой 1976 года Архангельское отделение Главохоты РСФСР выставило ему 18 тысяч рублей штрафа за убийство полутора десятка умок. Хозяйственное управление Министерства обороны (но никак не сам маршал!) заплатило лишь 4 тысячи рублей штрафа, а в Комитете партийного контроля ЦК КПСС разбиралось дело об отстреле только 4-х медведей. Батицкий не мог извернуться, ведь шкуры медведей красовались на его даче. Однако наказан был полковник-адъютант Батицкого, якобы тот сам убил медведей и подарил шкуры своему шефу. Маршал отделался легким испугом, а полковник был уволен в запас и изгнан из рядов КПСС.

Да что там Батицкий! В забайкальских дивизиях офицеры-ракетчики охотились за дикими оленями и косулями с помощью ракет с тепловым наведением «земля-земля». И, как правило, это проходило для них безнаказанно.

В заповедниках Дальнего Востока высшие чины любили пострелять тигров. Там и по сей день жива старая «боевая» традиция — на «дембель» возвращаться с тигриной шкурой. Мягкой, легкой, пушистой.

Бедные наши заповедники! Как-то в многострадальный Воронежский заповедник вместе с высоким чином из братской Югославии нагрянул Косыгин, пострелять оленей.