Юнна Мориц - Эссе Страница 3

…В этом месте как раз я пою «И на бизань косые паруса».

Слабых, которые были сильными, бьют с особым наслаждением

Никакая лапша из «ценностей западной демократии» не способна заглушить «ангельские песни бомбежек» Альянса, который изначально поставил своей целью разгромить на Балканах не режим Милошевича, а международное право.

Уничтожив международное право, НАТО объявило себя правозащитной военной силой, которая в обход мандата ООН может разбомбить дотла любую страну, не глядя с небес в глаза ее граждан, чтоб не портить себе нервы. Война в летающих памперсах с издевательским названием «гуманитарная». Нужен был прецедент, и косовская модель подходила наилучшим образом под доктрину вооруженной защиты прав человека в зоне этнических конфликтов. На земле полным-полно таких зон. Кроме того, есть толковые книги, где написано со знанием дела, как создается национальный конфликт, как и кем он используется и как прекращается, чтобы вспыхнуть в подходящий момент. Этнические конфликты — это всегда политический механизм, всегда есть куда вторгнуться.

Послав на фиг международное право и мандаты ООН, военный блок стран, представляющих 7 % населения нашей планеты, вторгся в воздушное пространство суверенного государства, стирает его в порошок, прекрасно спасает людей одной национальности и еще прекрасней уничтожает людей другой национальности, а главное — узаконил свое исключительное право наводить всемирный порядок сообразно своим представлениям о прекрасном. Что в этом случае делать остальным 93 % населения нашей планеты?.. Хороший вопрос.

А Пиночет был менее жесток, чем Милошевич? А военно-обиходное словечко «зачистка» (земли от людей!) менее жестоко? Зачистка Турции от курдов не взывает к защите прав человека? Но именно «Косово самым наглядным образом демонстрирует потребность в дипломатии, подкрепленной убедительной военной силой», — цитата из классика хавьеризма-соланизма. Почему именно Косово? Хороший вопрос.

«Мы поможем сербам свободно выбрать себе достойное демократическое правительство под контролем НАТО», — вещает звезда альянса. Выборы под контролем НАТО — это свободные выборы?.. Альянс обещает осчастливить народы своим протекторатом. Протекторат — колониальная форма правления, результат неравноправного договора, видимость сохранения признаков государственности при полном подчинении воле государства-протектора. Интересно, кому это понравится? Кое-кому — точно.

По новой доктрине НАТО, если вдруг альянсу покажется, что в какой-то стране существует «угроза демократическим ценностям Запада», эту страну будут бомбить до тех пор, пока не устроят там свободные выборы под контролем иностранных войск. Сюда же вполне логично было бы добавить еще одну доктрину: все жители стран, не входящих в альянс, используются на запчасти для жителей стран, входящих в альянс, — в порядке гумпомощи победителям!

Мания преследования в виде угрозы демократическим ценностям Запада, переходящая в манию величия в виде установления нового мирового порядка с помощью войн и протекторатов на выжженных землях, — это в чистом виде паранойя. Не потому ли светлые мечты о мировом господстве Альянса и коммуно-фашистов совпадают? Хороший вопрос.

Сейчас для Альянса, чей авторитет заляпан грязной войной, главное, чтобы Россия задним числом признала косовский инцидент законным, а также приняла доктрину мирового господства НАТО как реальность, в которой Россия должна найти свое место и почему-то ни в коем случае не думать о том, не послужит ли Косово моделью протекторального раздробления самой России. В этой паранойе безграничного произвола все кричат, что Россия должна найти свое место. Или стать членом карательного Альянса, или попасть в изоляцию: кто не с нами — тот нигде! Любой агитпроп натянут на болванку «третьего не дано». И то правда — ближайшие соседи России демонстрируют свою солидарность с НАТО и далее везде. А что еще можно демонстрировать от страха перед силой карателей?

«Он сбросил свои бомбы с лучшими намерениями, как подобает пилоту демократической страны», — вещает другая звезда Альянса. Вам нужны его бомбы с лучшими намерениями? Тогда не доводите Альянс до бомб. А чем же можно его довести до такого? Отсутствием силы в сочетании с присутствием этнических конфликтов.

Быть может, сейчас Россия поймет, что власть и элита, сидящие на кредитной игле, ловят кайф для себя и долги для нищего населения, презирают свой народ и в упор не видят свою страну, и в безумии не понимают, что без страны и народа они представляют собой только жилплощадь «типа дворец», роскошь «типа барахло», и все это вместе — олигархия олухов «типа пыль и прах», что и докажет бомбежка «типа Косово», если у НАТО возникнет «потребность в дипломатии, подкрепленной убедительной военной силой». А отчего ж не возникнуть такой потребности, когда власть и элита бегают на Запад с протянутой рукой, клянчат денег, убеждая весь мир, что страна у нас крайне слабая. Слабых бьют — с особой наглостью и наслаждением, если были они сильными и не хуже Альянса могли швырять свои «бомбы с лучшими намерениями».

На все уступки и предложения сербов альянс отвечает: «Нет, этого недостаточно, поскольку наша победа будет неубедительной». Интеллектуалы Запада подливают масло в огонь Косово и требуют ввода наземных войск, чтоб чужой кровью и смертью доказать силу своих принципов и ценностей. Жестокость Милошевича и жестокость западных интеллектуалов, требующих уничтожения страны, если она не встает на колени, это два сапога — пара, и победа будет у них одна на двоих, общая с Милошевичем. Вот — настоящий позор!..

Статья из Времени MN Среда, 28 апреля 1999 г. № 73 (220)

Это полный текст моего оригинала, который вышел в газете «МН» изменённым и укороченным. Вероятно, редакционная правка была вынужденной из-за отсутствия места на полосе. Но исчезло нечто существенное.

Свеча горела

Михаил Гаспаров сделал для европеизации российского общества больше, чем все высокомерно-деспотические манифестации «западников».

«Однажды я говорил студентам, как от изобретения второй рукояти на круглом щите родилась пешая фаланга, а от неё греческая демократия; а от изобретения стремени — тяжеловооружённая конница и от неё феодализм. Я получил записку: „И вам не стыдно предлагать такие примитивно марксистские объяснения?“ Я сказал, что это домыслы как раз буржуазных учёных, марксисты же, хоть и клялись материальной культурой и средствами производства, представляли их себе очень смутно. Кажется, мне поверили».

Выдающийся русский филолог мирового значения, он полагал, что как специалист не имеет права на восторг, на нравится-не нравится, но «как человек — конечно, имею: нужно только твёрдо знать, от чьего лица ты сейчас говоришь».

Безусловно, зная цену своим талантам и трудам, он писал и говорил о себе невероятные вещи, которые, казалось бы, могли угробить, чью угодно репутацию, только не его, абсолютного европейца: «обезъянничал», упаковывал чужое в свои комментарии, чего-то достиг «обходными маневрами» и даже через «материалистически чёрный ход», «помогало прямолинейное мышление — от природы и от советской школы», «я умею писать стихи, но писать мне было не о чем, поэтому я тоже стал переводчиком»… Читать это следует в той системе ценностей, в которой Овидий признаёт себя «кругом виноватым», не зная, за что именно (и никто не знает этого до сих пор!), а Вергилий берёт целые куски у Гомера, признаваясь: «Ведь легче украсть у Геркулеса палицу, чем у Гомера стих».

Изумительно артистичный, мудрый, лучистый, мучительно заикающийся, крылатый и парусный, изощрённо ехидный, с тончайшим чувством юмора, трепетный и застенчивый, иногда восхитительный хулиган, всегда радостно полный невероятных знаний и энциклопедических подвохов, самоирония постоянна, ноль тщеславия, необычайная скромность при дерзости творческой мысли (теперь говорят «креативной»), — вот этот Гаспаров в книге очерков «Об античной поэзии» не упускает тактически-сладостную возможность себя уязвить (кто бы ещё это мог в эпоху истерических самореклам?): «Мне говорили, что все поэты получаются у меня похожими друг на друга: каждый — как ученик исторической школы, в поте лица одолевающий встающие перед ним задачи по поэтике. Наверное, это правда», — пишет он прямо в предисловии, ничуть не страшась оттолкнуть своего Читателя.

Уроки Гаспарова не только в высочайшем уровне его 300 научных работ и неисчислимо прекрасных переводов, среди которых «Жизнь двенадцати цезарей» Светония, — они также и в этом блистательно артистичном юморе: «потом иногда с удивлением приходилось слышать: „Какие у вас оригинальные мысли!“ Вероятно, они появлялись сами собой от переупаковки чужого».