Е Кузнецов - История Ричарда III как исторический источник Страница 3

Сопоставляя "Историю Ричарда III" Мора с названными источниками, можно установить, что в ней нет ни одного факта, который не был бы известен другим историкам. Об антагонизме в среде придворных накануне смерти Эдуарда IV пишет не только Мор. Об этом повествует и продолжатель кройлендского летописца, и Манчини, и Вергилий {См. "Список сокращений" - СС, р. 564-565; Mancini, p. 82-83; Vergil. Three Books, p. 111.}. Нужно лишь сказать, что они несколько яснее очерчивают состав соперничающих группировок. Наиболее обстоятельный в данном случае Манчини ставит во главе одной двух сыновей королевы Елизаветы - Томаса и Ричарда Греев и ее "одного брата" {Mancini, p. 82.}. Имя брата здесь Манчини не назвал, но, судя по ряду его замечаний, он имел в виду Эдуарда Вудвиля, командовавшего королевским флотом {Ibid., p. 98, 103.}. Их соперниками являлись: один из виднейших сановников, лорд-чемберлен Гастингс, епископ Эли Джон Мортон и Йоркский архиепископ, лорд-канцлер Томас Роттерхем {Ibid., p. 82-84; см. также СС, p. 565.}.

Зато Мором ярче и убедительнее изображены обстоятельства "взятия" принца Уэльсского Эдуарда в Стони Стаффорд герцогами Глостером и Бэкингемом. Но в главном - характере изображения данного эпизода - ни одна из известных летописей не отличается от анализируемого сочинения. Находит подтверждение и вся цепь сообщаемых Мором фактов - от вступления Глостера "de facto" в должность протектора молодого короля до его коронации (1 мая-5 июля 1483 г.) {CC, p. 656; Mancini, p. 92-94.}.

Манчини, подобно Мору, останавливается на торжественном вступлении принца Уэльсского в Лондон, лишении Роттерхема поста лорда-канцлера, на переговорах совета протектора с укрывшейся в убежище Вестминстерского монастыря Елизаветой, завершившихся передачей ею своего младшего сына Ричарда в руки архиепископа Кентербери, не проходит он мимо убийства Гастингса в Тауэре и выступлений проповедников перед лондонцами с целью обосновать наследственное право Ричарда Глостера на трон {Mancini, p. 100 ff.}. Более подробно эти события излагаются лондонскими хронистами {GrCh, p. 230 ff.; Fabyan, p. 668 ff.}. В отличие от Манчини Мор и столичные летописцы уделяют выступлению Бэкингема в Гилдхолле большое внимание {GrCh, p. 232; Fabyan, p. 669.}.

Продолжатель кройлендекой хроники не говорит ничего о собрании лондонских горожан, обходит молчанием ту роль, которую сыграли в осуществлении планов Ричарда проповедник церкви {Летописец церкви указывает на некий "ролл", написанный кем-то на севере страны, в котором ставится вопрос о правах Элеоноры Батлер (СС, р. 567).}, но зато он более точен, нежели Мор, городские хроники или Манчини, в освещении ряда других фактов. Его точка зрения, что Элеонора Батлер, а не Елизавета Люси была названа советниками и помощниками Ричарда законной супругой покойного монарха, находит подтверждение в парламентских свитках {СС, р. 567.}. Взятие протектором младшего брата уэльсского принца из убежища произошло, как правильно указывает летописец церкви, после убийства Гастингса, а не до него, как сообщают Мор, Манчини и Фабиан. Казнь же Энтони Вудвиля и других имела место также позднее {СС, р. 565, 566, 567.} указанного Мором дня.

Некоторые хронисты чем-то дополняют рассказ Т. Мора в частностях. Например, Манчини подробно описывает, каким путем Совет протектора заставил экипажи кораблей, руководимые Эдуардом Вудвилем, покинуть своего адмирала и подчиниться новому правительству страны {Mancini, p. 107 ff.}. Манчини, как и "Продолжатель кройлендского летописца", и лондонские хронисты, сообщает о вызове Ричардом в столицу ополчения северных графств {Mancwi, p. 120 ff.; CC, p. 567; GrCh, p. 232; Fabyan, p. 671.} накануне своей коронации. Письмо, отправленное в Йорк с Ричардом Рэтклифом {CC, p. 567.}, датировано 10 июня {York Civic Records, v. I. Wakefield, ed. A. Raine, 1939, p. 73.}. Если судить по документам городского совета Йорка, его встретили там благожелательно. Из Йорка к Лондону отправилось двести человек {Ibid., p. 74.}. Всего в окрестностях столицы к концу июля было около 5000 северян {Цифру эту называют Фабиан (р. 670), Стау (Summary, fol. 221), Вергилии (Three Books, p. 693). В хронике "Vitellius" речь идет о 4000. Столуорт 21 июня 1483 г. писал о 20000 людей Глостера и Бэкингема, двигающихся к Лондону (Stonor Letters, v. II, p. 161).}.

Эти отнюдь немалые военные силы оказались вне поля зрения Мора. Однако указанные просчеты компенсируются в "Ричарде III" подробным изложением событий 13 июня, детальным рассказом о проповеди Шея и речи Бэкингема. Важно подчеркнуть, что никаких нарочитых искажений описываемых фактов, которые снизили бы достоверность этой центральной части "истории" Мора, не существует. Наиболее драматичные страницы "Ричарда III" посвящены убийству сыновей Эдуарда IV. Ни один другой источник не содержит такого большого количества деталей преступления или имен причастных к нему людей. Рассказ Мора невозможно проверить ни по документам, ни по нарративным источникам, хотя ни один нарратив не может быть истолкован как опровергающий его или даже ему противоречащий. Эта уникальность повествования великого гуманиста открыла простор для всевозможных логических спекуляций его будущих оппонентов {Снимая с Ричарда III обвинение в этом преступлении, Элфред О. Легг (А. О. Legge. The Unpopular King, 1885, v. I-II) стремится доказать, что убийцами детей являлись Бэкингем и его подручные Рэтклиф и Кэтсби. Клемент Р. Маркхем называет виновником гибели сыновей Эдуарда Генриха VII (С. R. Markham. Richard III: His Life and Character, 1906; см. также его полемику в 90-х гг. XIX в. с Дж. Гайрднером на страницах "The English Historical Review"). В 1956 г. П. M. Кэндел сделал весьма остроумную попытку защитить эти взгляды (Kendall, p. 411 ff.). Однако отсутствие источников лишает концепцию Кэндела, как и его предшественников, должной убедительности. Лучший обзор контрверс по этой проблеме дан П. М. Кэнделом в "Richard III. The Greet Debate. Sir Thomas More's History of King Richard III"; "Horace Walpole's Historical Doubts on the Life and Reign of King Richard III" (N. Y., 1965, p. 8 ff.).}.

Достоверно выглядит и версия великого гуманиста о причинах разрыва Бакингема с Глостером. Она подтверждена Вергилием и Фабианом {Vergil. Three Books, p. 141 ff.; Fabyan, p. 672 etc.}. Последующие исследователи не сумели добавить к ней чего-либо существенно нового {Stow, p. 767; Gardner, p. 91-93; Ramsay, v. II, p. 503-504.}.

Итак, сравнив последовательно одну за другой страницы моровского "Ричарда III" с предшествовавшими или современными ему историческими сочинениями, мы не обнаружили ни одного выдуманного факта или лишенной реальной основы ситуации. Не вызывает нареканий и последовательность изложения исторических событий, если не считать сцены передачи вдовствующей королевой протектору второго сына Эдуарда IV в Вестминстере {Такую же ошибку допускают Манчини (Mancird, p. 108-110) и лондонские летописцы (например, GrCh, p. 230-231).}.

Более того, повествование Мора, бесспорно, самый обстоятельный путеводитель по политической жизни Англии в апреле-июле 1483 г. Впрочем, оно, как и другие "истории" тех бурных дней, не лишено пробелов: не раскрывает Мор причин внезапной и скоротечной болезни Эдуарда IV. Намек П. Вергилия на отравление {Vergil. Three Books, p. 683-684.} повисает в воздухе, не находя отклика ни в "Ричарде III", ни в лондонских хрониках, ни в летописях Росса и кройлендского монастыря. До сих пор остается открытым вопрос о завещании Эдуарда IV. Известный историкам его первый вариант, написанный в 1475 г., был пересмотрен умирающим королем, и к нему были сделаны добавления ("Codicillos nonnullos") {CC, p. 564.}. Содержат ли они назначение Глостера протектором или нет? Мор, подобно другим летописцам, не дает ответа. Однако совершенно ясно, что, какова бы ни была предсмертная воля Эдуарда IV, только успешная "операция" в Стони Стаффорд и утверждение протекторских полномочий Советом знати в Лондоне позволили Ричарду стать реальным правителем страны.

Существует и еще одна важная проблема: почему Мор столь внезапно, буквально на полуслове, оборвал свой рассказ? Гипотезы Р. С. Сильвестера и П. М. Кэндела {По мнению Р. С. Сильвестера, описывая заговор Генриха Стаффорда, Мор не мог пройти мимо его прав на корону, которые были по нормам феодального права предпочтительнее, чем у Тюдоров. Это явилось бы "смертельной параллелью" для сына Генриха Стаффорда - Эдуарда, который был в то время единственным соперником Генриха VIII, не имевшего к тому же тогда потомка (RIII, p. LXIX). Действительно, в мае 1521 г. Эдуард Стаффорд был приговорен к смерти королевским судом за государственную измену. П. М. Кэндел принимает эту точку зрения ("Richard III. The Great Debate", p. 78), но обращает внимание на то, что Мор прервал свою "историю" в момент, когда на ее страницах должен был появиться Генрих Тюдор. Согласно Кэнделу, Мор намеревался в ненаписанных частях задуманной им большой исторической работы разоблачить "отвратительное лицемерие и темные деяния первого Тюдора".} хотя и заслуживают самого пристального внимания, тем не менее не могут быть признаны бесспорными и нуждаются в дальнейшем обсуждении.

Все здесь перечисленные недочеты произведения Мора не в состоянии перечеркнуть важность "Ричарда III" как исторического источника. Т. Мор не только повествует о реально случившихся событиях; в его "Ричарде III" нет вымышленных героев: всех более или менее значительных персонажей, действующих на его страницах, исследователи успешно идентифицировали по другим источникам с реальными, жившими тогда людьми {Лишь идентификация таких эпизодических героев моровской история, как Поттиер (прим. 16), Миддльтон (прим. 67), однофамилец лорда Гастингса (прим. 69), Джон Грин (прим. 114), до сих пор вызывает сомнения.}. Впрочем, в описании исторических героев Мор не избежал отдельных неточностей. Он неправильно называет имена Бэкингема, Гастингса, проповедника Шея, на 13 лет увеличивает возраст Эдуарда IV, ошибочно считает Роттерхема главой депутации протекторского Совета в убежище к Елизавете.