Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6522 ( № 34 2015) Страница 3

Популярный портал Origo напоминает, что памятник Шандору Петефи в Ужгороде – подарок Венгрии Украине. 29 сентября 1990 года он был торжественно открыт в присутствии главы Венгерской Республики Арпада Генца и председателя Верховного совета Украинской ССР Леонида Кравчука. Кроме большого культурно-идеологического значения для обеих стран памятник национальному поэту Венгрии имеет и художественную ценность. Автор скульптуры – выдающийся деятель искусств Венгрии прошлого века, лауреат главной национальной премии имени Кошута Бени Ференцзи.

К тому же, подчёркивают все венгерские источники, именно для предотвращения направленных против памятника выходок в 2012 году городские власти Ужгорода при материальной поддержке тамошнего генконсульства Венгрии установили видеокамеры в той и без того оживлённой части площади Петефи, где стоит памятник поэту.

За бескультурьем, однако, не уследишь. Если внутренние рамки у человека отсутствуют, никакие внешние ограничители не удержат его в границах цивилизованного поведения, человеческой морали. В Закарпатье враждебность ко всему неукраинскому (за исключением кредиторов и грантодателей, разумеется) приобрела антивенгерскую направленность. Объектами нападок становятся памятники и памятные места, связанные с историей венгров (чаще всего памятник на Верецком перевале в честь 1100-летия перехода венгерских племён через Карпаты).

Политический, идеологический смысл этих выступлений обнаруживается и в том, что обычно они происходят в знаковые, праздничные для венгров дни. Так что у венгерских читателей не остаётся сомнений в политическом содержании этого месседжа. А ведь Венгрия «со всей широтой души» поддерживает Украину и её борьбу за территориальную целостность, пеняет посетитель сайта Magyar Hirlap. Так может, о целостности не Украины, а памятника Петефи и надо нам беспокоиться? – иронизирует его виртуальный собеседник. Зуб даю, горячится проницательный читатель, что это, как и прежде, дело рук социал-националистической партийки «Свобода». Украинские демократы начинают распространять украинское превосходство – резюмирует другой участник дискуссии…

Если два года назад авторитетная украинская газета «2000» писала, что обретение родины венграми (для чего в исторической науке есть специальный термин – Honfoglalа's) на Украине продолжается, то теперь есть основания предположить, что оно не состоялось. Стоит ли потом обижаться, что украинские инородцы с надеждой смотрят в сторону своей исторической родины, будь то Венгрия или Россия... Украина даже для украинцев, не выбившихся в олигархи или народные депутаты, – суровая мамаша. Люди озлобляются и звереют. Вместо толерантности, способности и желания понять и принять иное – агрессивное отторжение вплоть до уничтожения будь то памятника, будь то, страшно сказать, человека…

Убийство писателя и журналиста Олеся Бузины и последовавшее за ним ликование и улюлюкание в соцсетях в духе «и так будет с каждым!» выявило такой заряд ненависти в украинском обществе, что оно само содрогнулось. Грешным делом подумалось, что, может, украинское государство специально разрешает и поощряет разрушение памятников (как бы из идейных соображений), чтобы как-то канализировать им самим выпестованную энергию человеконенавистничества, направить её на прямые, материальные разрушения. И то сказать, какие добрые мысли и высокие чувства могут появиться у человека, живущего, как большинство моих сограждан, на один доллар в день? Как говаривал Бернард Шоу устами своего героя, нельзя быть джентльменом меньше, чем на пятьдесят тысяч в год.

А в нашем случае нищета вкупе с национал-ненавистнической идеологией накладывается ещё и на чудовищное целенаправленное обескультуривание общества. Последнее «завоевание» тут – отключение российского телеканала «Культура». Но он же совершенно не политизированный! – сетовал официально-патриотически настроенный телезритель, в прошлом мой старший коллега. Объяснять ему, что в этой стране культура как таковая – уже идеология, уже опасна, неблагонадёжна, подозрительна?..

Так что пусть венгры не обижаются. Не в Петефи дело. Те, кто крушит памятники, не знают ни строчки ни из украинских, ни из венгерских классиков. Нас вот не обошёл «ленинопад», как назвали украинские идеологи кампанию по разрушению памятников вождю мирового пролетариата. На самом деле никакой это не «-пад». Памятники сами не падают, и местных жителей никто не спрашивает, хотят ли они, чтобы те «пали». Просто приезжает группа молодчиков – и наутро памятника как не бывало. Так в Измаильском районе не осталось ни одного Ленина. В одном из сёл, рассказывают, сельский голова не раз ночевал на главной площади, чтобы воспрепятствовать вандализму. Но не жить же «под Лениным»!.. Памятник всё равно разгромили.

Так что пусть гранит крушат – всё лучше, чем людей убивать. Другое дело, что внутреннее одичание неизбежно влечёт за собой озлобление, агрессивность. На территории Украины плёнка человеческой цивилизации, гуманизма оказалась особенно тонкой – и прорвалась. А вырвавшейся энергии всё равно, что сносить на своём пути.

Наталья ЗАПОРОЖЕЦ, Одесская область, УКРАИНА

Теги: Европа , Украина , Россия

Ординарность и романтика

Парадоксальный факт из истории: день смерти Иосифа Сталина всего неделя отделяет от дня рождения Виктора Гюго, и Гюго при этом чаще всего вообще не вспоминают, да и Сталина поминают без особо громких всхлипываний. Реальный вождь погружается всё глубже в академическую Лету, зато Сталин легендарный продолжает шествовать путём своим железным в мире воодушевляющих сказок.

Несколько лет назад я выступал в одной из Сорбонн на семинаре славистики. Звучит шикарно, но в аудитории сидели десяток русских девочек – таков во Франции интерес к современной русской литературе. Интерес к советской был куда выше – это были голоса из страшного военного лагеря, который, стало быть, их тоже чаровал, а кому интересно, что делается в третьеразрядном супермаркете? Тем не менее заведующая кафедрой тонко поинтересовалась, почему эти странные русские никак не могут забыть Сталина.

А почему эти странные французы никак не могут забыть Наполеона, ещё более тонко спросил я. Уж сколько русские гуманисты его бичевали! Толстой изобразил его самовлюблённым пошляком, Александр Крон через сто лет в своём подзабытом бест­селлере «Бессонница» с явным намёком на Сталина возмущался, что Наполеон истребил четверть населения Франции, а французы погребли его прах в центре грандиозного собора и даже не борются за то, чтобы его оттуда вынести. Однако им всё равно не приходит в голову приложить к русским те мысли, которые развивал применительно к ним самим Виктор Гюго, для кого прения о Наполеоне были ничуть не менее жгучими, чем для нас прения о Сталине.

Партии, пришедшей к власти после падения «корсиканского чудовища», Наполеон внушал «ещё больший ужас, чем Робеспьер», она старалась представить Бонапарта «поочерёдно под всеми страшными масками, от Тиберия до нелепого пугала, начиная с тех, что нагоняют страх, сохраняя всё-таки величественность, и кончая теми, что вызывают смех. Итак, говоря о Бонапарте, каждый был волен рыдать или хохотать, лишь бы только в основе лежала ненависть».

Она, возможно, была бы не так уж и плоха, эта ложь во спасение, если бы её можно было каким-то образом оградить от разоблачений. Но, увы, когда вскормленный ею романтичный Мариус (помните, разумеется, «Отверженных» Гюго) начинает интересоваться судьбой своего отца, участвовавшего во всех наполеоновских походах, его околдовывают «барабаны, пушки, трубы, размеренный шаг батальонов, глухой и отдалённый кавалерийский галоп». Для страстной юности пропаганда, в которой не всё правда, легко становится пропагандой, в которой всё неправда. «Им овладело фанатическое увлечение наполеоновским мечом, сочетавшееся с восторженной приверженностью наполеоновской идее. Он не замечал, что, восторгаясь гением, заодно восторгался и грубой силой», создавал «двойной культ: с одной стороны, божественного, с другой – звериного начала».

Он пытается очаровать этим культом и не менее пламенных юных республиканцев: «Воцаряться всюду, где бы ни появился, торжествовать всюду, куда бы ни пришёл, делать местом привала столицы всех государств, сажать королями своих гренадеров, росчерком пера упразднять династии, штыками перекраивать Европу, – пусть чувствует, что когда он угрожает, рука его на эфесе божьего меча! ...Какая блестящая судьба быть великой нацией и создать великую армию и, подобно горе, посылающей своих орлов во все концы вселенной, дать разлететься по всей земле своим легионам, покорять, властвовать, повергать ниц».

«Есть ли что-либо прекраснее этого?» – вопрошает юный сталини… пардон, бонапартист.