Матвей Ганапольский - Кисло-сладкая журналистика Страница 31

И громко хохочет, оставляя, ведущего в сильной задумчивости.

После эфира, не ответив толком ни на один вопрос, гость проверяет, где висит его фотография. Обнаружив ее, он снова бежит к главному редактору, снова дарит ему книгу про червей, жалуется, что его фото висит около женского туалета, и просит повесить у входа, где висят фото Горбачева, Клинтона и Шредера. За это обещает подарить еще одну книгу. Кроме этого, он просит сфотографировать его заново, потому что он похудел на шесть килограммов.

Его фото перевешивают при нем. Он дарит еще одну книгу и, надев не то пальто, убегает.

Его фото немедленно снимают и, в виде мести за червей, вешают на дверь туалета.

Это типичный гость, но аудитория ничего не знает и слушает его откровения, принимая их за божественные.

Как говорил одному закоренелому преступнику специальный агент Джеффро Гиббс из моего любимого сериала «Морская полиция» («MSFI»): «Ты еще жив, только потому, что до нашей встречи я не знал о твоем существовании».

Мне близки такие мысли старика Джеффро.

Некоторых гостей я пристрелил бы еще на подходе к студии.

Причина такого желания кроется в моем глубоком враждебном убеждении, что гость тоже считает ведущего помехой. Он хотел бы говорит с аудиторией сам, один на один, посылая ей те две мысли, которые ему подарил его мощный интеллект, подорванный неумеренным потреблением алкоголя и заботой о благе народа.

Гости отвратительны. Я могу привести только несколько их ужасных черт, которые мне приходится терпеть уже много лет.

Гости не готовятся к передачам. Они сидят и ждут, что их спросят.

Начав говорить, гость не смотрит на часы и не понимает, что такое говорить форматно.

Несмотря на предупреждение, что осталось двадцать секунд до новостей, гость вдруг вспоминает, что не сказал главного. Он обвиняет в этом ведущего и требует, чтобы его пригласили еще раз.

Гостю никогда не нравится вопрос для голосования.

Гостю не нравится, как проголосовали слушатели. Как бы ни проголосовали, всегда не в его пользу.

Особенно гостю не нравится то, как сформулирована ведущим тема его отрезка эфира.

Любимая фраза гостя: «Мы уже пятнадцать минут не о том говорим!..», хотя, кроме самого гостя, все пятнадцать минут никто не произносил ни слова.

Уже анекдотом стала реальная история, когда в эфир пришел начальник железной дороги. Он говорил про рельсы, шпалы и расписание электричек. Гостя предупредили, что ему дадут знак, когда нужно будет заканчивать. Но когда ведущий посмотрел на часы и незаметно описал рукой в воздухе кольцо, что означало – пора закругляться, гость кивнул головой и бодро сказал: «А теперь я расскажу вам о кольцевой железной дороге».

Ведущий упал в обморок.

Я мог бы круглосуточно описывать вам, как мне было бы хорошо, если бы не было гостей. Но это будет лукавством.

Именно наличие гостей, их уровень и определяют сейчас престиж и рейтинг СМИ.

Поэтому нам необходимо посмотреть на гостей с другой стороны, обсудив реальные проблемы, которые вокруг них возникают, а так же как выйти из некоторых непростых ситуаций.

Конечно, все журналисты – гении. Но я уже писал, что аудитория давно выучила наизусть все, что эти гении могут сказать. Поэтому существование гостей благоприятно, хотя бы с той точки зрения, что аудитория отвлекается на гостя и идет линчевать надоевшего ведущего не сегодня, а через пару дней.

На фоне неготовности гостя к эфиру ведущий кажется паинькой.

Поэтому забудем о собственной гениальности, и потанцуем вокруг гостя.

Танцы начинаются с его прихода.

У нас на станции есть правило: когда приходит гость, его встречает ведущий и лично разговаривает с ним минут десять – пятнадцать.

Подчеркиваю, лично!

Мне очень не нравится это правило. Сейчас, когда я пищу эти строки, я уже далеко не мальчик. Когда выйдет эта книга, мне будут все сто. Должен ли я, в таком почтенном возрасте, увенчанный лаврами, званиями, почетными медалями и поцелуями, встречать с улыбкой какого-нибудь пацана и угодливо предлагать ему чаю?

Не лучше ли будет, если его встретят референты, а я царственно войду в студию за минуту до эфира, и милостиво кивну гостю головой. Гость встанет навытяжку, споет гимн и возьмет у меня автограф. И, может быть, после этого я начну эфир.

Не лучше. И я объясню почему. Гость приходит с улицы, где занимался черт знает чем. Он должен поговорить с вами на конкретную тему, в конкретный отрезок времени. Гость может прийти к вам после джакузи с двумя девицами и лепестками роз либо с горячего заседания какого-то парламентского комитета.

Гость может, но не обязан, специально готовиться к эфиру. Раз он приглашен, значит, известно почему. И его обязанность – только прийти вовремя. Остальное должны сделать вы.

Я вхожу в гостевую комнату, сияя широкой улыбкой, трясу ему руку и говорю, что его визит – это праздник не только для меня, но и для моей тещи. Конечно, это ложь, тем более что именно моя теща поручила мне удушить гостя, как только я его увижу, за последнюю модернизацию пенсионного закона.

Гость вздрагивает. Он слышал о моей манере вести эфир. Он пытался у главного редактора выбить другого ведущего. Но у нас правило – гости ведущего не выбирают. Увидев меня, гость раздумывал, не выпрыгнуть ли ему в окно, однако его сбила моя улыбка и предложение кофе.

Я усаживаю его в кресло и перехожу к следующей ступени охмурежа.

Я говорю, что радиослушатели прислали много вопросов к этому эфиру (ложь), очень много вопросов и у меня (у меня один вопрос: когда он уйдет?), но, прежде всего, я хочу узнать: какие вопросы хотел бы поднять сам гость?

И это чистая правда.

Вы не знаете, где был гость. Вы не знаете, какие аспекты сегодняшней темы его интересуют. Конечно, вы выстроили свою схему передачи, нахватав тезисов из Интернета. Но, согласитесь, насколько богаче станет программа, если вы согласуете ее течение, взяв за основу желание гостя.

Гость никогда не предложит обсуждать то, в чем он плохо разбирается.

Когда гость скажет, что ему все равно, что обсуждать, пропустите эту фразу мимо ушей. Она ничего не значит. Продолжайте выяснять, что интересно гостю, не торопясь придумывать свою схему.

Это плохо, потому что она для гостя будет мертва, и передача проиграет. Если же вы дадите говорить гостю о том, что для него важно – успех обеспечен.

Я еще раз хотел бы акцентировать внимание на этой необходимости говорить то, что знаешь и любишь, и не отступать от этого правила.

И вот пример на эту тему.

Известная журналистка Юлия Латынина ведет авторскую передачу в нашем эфире. Она тонкий знаток Российского Кавказа.

Она знает все тейпы и легко называет труднопроизносимые фамилии полевых командиров. Еще она легко ориентируется в делах кремлевских лидеров и в людях, которые рулят спецслужбами. Про ФСБ она рассказывает в лицах, как будто с пистолетом стояла за шторой, когда принимались очень интересные решения.

Значительная часть эфира посвящается проблемам Кавказа. Когда она рассказывает о Кавказе, то поражаешься, откуда она знает так много подробностей. Так же интересно, с подробностями, она рассказывает об интригах высшей власти.

Однако об этом я уже писал, некоторым слушателям все равно, о чем говорит ведущий. И однажды позвонил настойчивый слушатель, который потребовал объяснить, в чем разница между Обамой и Хилари Клинтон.

Юлия замялась. Она только что в деталях, рассказывала, как в Ингушетии, люди в масках поймали двух братьев Махачевых, идущих по улице за сигаретами. Поскольку уже был вечер, настоящие бандиты, устроившие взрыв на улице, куда-то убежали, а братья были небриты, то их сразу обвинили в терроризме. Одного брата убили сразу, на улице, возле киоска с сигаретами, а другому отбили почки. И где он сейчас, неизвестно. Мать Махачевых хотела жаловаться, но к ней заехали те же люди в масках и сказали, чтобы она молчала, иначе они сожгут ее дом.

– Так что вы можете сказать про Обаму и Хилари? – требовал настойчивый слушатель. – В чем между ними разница?

– Я не знаю в чем разница, – сказала Юлия. – Но я знаю, что между ними общего. Они, оба, ничего не знают, что есть братья Махачевы, и что у них большие проблемы.

И продолжила свой рассказ об издевательствах над мирным населением в Ингушетии.

Слушатель обиделся и написал мейл Алексею Венедиктову. В нем он назвал себя «заслуженным слушателем», обвинил Латынину в некомпетентности и в том, что она игнорировала его вопрос. Письмо было разухабистым по стилю, и от него веяло хорошим сытным обедом с зубочисткой в зубах.

Венедиктов, прочитав письмо, немедленно нажал на компьютере «Delete» и вывесил приказ, в котором предложил всем ведущим четко объявлять темы, на которые принимаются звонки в каждом эфире. А тех, кто звонит не на тему, он приказывает гнать вон.