Андрей Дикий - Евреи в России и в СССР Страница 32

Этими мероприятиями фактически была упразднена черта оседлости, но, с другой стороны, принудительное выселение десятков тысяч, нередко в тяжелых условиях, с недостаточно организованным транспортом, питанием, медицинским обслуживанием в пути, было встречено евреями, как новая форма «преследований», а сомнение в их лояльности воспринималось, как незаслуженное и бездоказательное оскорбление, не только выселяемыми, но и всем русским еврейством, что усиливало только антиправительственные настроения.

Таково, в общих чертах, было положение во все годы войны вплоть до февральской революции.

ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС ОТ ФЕВРАЛЯ ДО ОКТЯБРЯ 1917 ГОДА

В первый же месяц существования Временного Правительства, 21 марта 1917 года, были отменены все ограничительные для евреев законы и распоряжения. Они во всех отношениях были уравнены со всеми остальными гражданами России и перед ними открылись широкие возможности ДЛ» самого активного участия во всех без исключения отраслях общественной и культурной жизни страны и для замятия любых должностей в правительственном аппарате.

Евреи не заставили себя ожидать и по всем каналам устремились к руководящим позициям во всех, недоступных им раньше, секторах общественной и политической жизни России, а также административным постам.

Четыре еврея стали сенаторами: М. Винавер, Г. Блюменфельд, О. Грузенберг и И. Гуревич. Городским головой Петрограда – еврей Г. Шрейдер, а Москвы – еврей О. Минор. В Киеве в 1917 году мы видим заместителем городского головы еврея – Гинсбурга.

На ответственном посту управляющего делами Временного Правительства в 1917 году находился еврей А. Гальперин. Крупные места в министерстве заняли евреи: С. М. Шварц, Д. Ю. Далин (Левин), И. М. Ляховецкий (Майский), Я. С. Новаковский – все социал-демократы – меньшевики-»бундовцы».

Кроме перечисленных выше лиц, немало евреев в «февральский период» революции (до октябрьского переворота) заняли крупные посты в органах местного самоуправления.

Но не сенаторские кресла и высокие положения на государственной службе привлекали евреев, получивших все права. Неустойчивость Временного Правительства, определившаяся с первых дней его существования, и его зависимость от самочинно возникших или оформившихся организаций чисто политических – революционных, предопределяла и ненадежность, и непрочность постов и положений на государственной службе.

Революционные карьеры делались не в министерствах, а на митингах и заседаниях советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, быстро фактически присвоивших себе власть и законодательную, и исполнительную. Туда и устремилось русское еврейство, со свойственной евреям энергией, настойчивостью и уверенностью, что они «все знают и все могут».

В то время, в первые месяцы Временного Правительства, на авансцене политической жизни подвизались, соперничая друг с другом, следующие революционные партии:

Партия «Социалистов-революционеров», от которой вскоре отпочковалось ее левое крыло, назвавшее себя «левыми социалистами-революционерами»;

Партия «Социал-демократов-большевиков» (открытые «пораженцы»);

Партия «Социал-демократов-меньшевиков», стоявшая на «оборонческих» позициях;

«Бунд» – исключительно еврейские меньшевики – марксисты, не допускавшие в свою среду не-евреев, но сами весьма активно принимавшие участие в деятельности общероссийской партии социал-демократов-меньшевиков;

«Анархисты» – последователи учения Кропоткина и Бакунина, требовавшие упразднения всякой власти вообще. Все названные партии считались «революционными» в отличие от немногочисленных запуганных революционными событиями партий «буржуазных», к каковым причислялась и партия «конституционно-демократическая», переменившая свое название на «Партию Народной Свободы».

Среднее положение между партиями «революционными» и «буржуазными» занимала немногочисленная и мало влиятельная партия «народных социалистов». Для одних она была не достаточно «революционна» – другие, исходя из ее названия, причисляли ее к партиям «социалистическим».

Группировки, партии и течения «правые», патриотические, были ошеломлены революцией и пребывали в небытии.

Здесь будет уместно вспомнить, как отнеслось к партиям русское еврейство в целом. На конгрессе всех еврейских организаций, состоявшемся в первые месяцы революции, было вынесено решение на предстоящих выборах (всеобщих, прямых, равных и тайных) не голосовать за партии правее Народных социалистов. Таким образом, организованное русское еврейство отказало в поддержке партии «Народной Свободы», в составе которой, равно как и в центральных партийных органах, было много евреев, образованных и культурных, но не разделявших революционные идеи и не поддерживавших революционные методы во внутренней и внешней политике.

В центральных комитетах всех шести революционных партий, перечисленных выше, евреи составляли подавляющее большинство: от 60 до 80 %; а в «Бунде» не было ни одного не-еврея.

Поименные списки членов центральных комитетов этих Шести партий приведены в части II настоящего труда с обозначением народности каждого отдельного члена.

По причине многочисленных псевдонимов, переходов из одной фракции партии в другую (например, Бронштейн-Троцкий и Нахамкес-Стеклов из меньшевиков превратились в большевиков), а также невозможности провести отчетливую, грань между «бундовцами» и меньшевиками, списки эти не могут претендовать на стопроцентную точность и возможны некоторые ошибки.

Но общую картину племенного состава руководителей революционных партий России 1917 года они дают достаточно убедительно.

Кроме своих Центральных Комитетов, все эти партии имели широкую сеть комитетов губернских, областных, уездных, в армии, в среде рабочих и принимали самое активное участие в политической жизни страны, а нарочито в разных многочисленных «советах депутатов»; рабочих, Солдатских, крестьянских, а особенно в общегосударственном Совете Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов, который с первых же недель революции стал вторым правительством, причем более авторитетным в глазах масс, чем Временное Правительство, имевшее в первые месяцы в своем составе только одного социалиста – Керенского. И евреи в этом, втором, правительстве играли руководящую роль, занимая ключевые позиции.

В первые же недели и месяцы революции все находившиеся в ссылке и в эмиграции революционеры возвратились в Россию и принялись «углублять и расширять» революцию. Среди возвратившихся из эмиграции – подавляющее большинство составляли евреи, что видно из списков, публиковавшихся тогда (весной 1917 года), в русских газетах.

К моменту падения царского режима эмигранты революционеры были сконцентрированы в Соединенных Штатах Америки и в Швейцарии.

В США – в Нью-Йорке, где находились такие известные евреи-революционеры, как Бронштейн-Троцкий, Коген-Володарский, Радомысльский-Урицкий и многие другие. Они успешно вели пропаганду против русского правительства, внимательно следили за ходом войны и готовились к участию в назревавшей в России революции. Еще за год до революции, 14 февраля 1916 года, в Нью-Йорке состоялась закрытая конференция эмигрантов-революционеров, в которой приняло участие 62 человека, из них 50 были «ветераны революции 1905 г.», а остальные вновь принятые члены-сотрудники. Участники конференции были люди интеллигентных профессий или «профессиональные революционеры». Среди делегатов был огромный процент евреев. Материальную поддержку эта группа имела от банкира Якова Шифа, что неоднократно говорилось присутствовавшими на конференции ее участниками.

Через год с небольшим из США отплыли два парохода с эмигрантами, возвращавшимися в Россию после февральского переворота. Подавляющее большинство пассажиров этих пароходов составляли евреи, в свое время бежавшие из России, что не трудно было установить, взглянувши на списки пассажиров. Возвращались все, как «политические эмигранты», хотя между ними было немало просто дезертиров, бежавших из России, чтобы уклониться от воинской повинности. Теперь обстоятельства сделали этих дезертиров «жертвами царизма». И они, как победители ехали в Россию, чтобы принять участие в революции.

По прибытии в Россию они рассеялись по всем ее просторам, начиная с Владивостока и кончая Петроградом, и сразу же приняли самое активное участие в событиях.

В Петрограде осело этих, прибывших из США евреев (как подлинных политических эмигрантов, так и просто дезертиров, примазавшихся к своим единоплеменникам), 265 человек, о чем свидетельствует в 1919 году перед комиссией сената США методистский священник, доктор Джордж А.Симонс, который был много лет настоятелем Методистской церкви в Петрограде. В записях (протоколах показаний), 439 и 469, 65-й сессии Сената США записано следующее: «среди агитаторов были сотни евреев из Даунтауна (нижней части) восточной окраины Нью-Йорка, а в 1818 году правительственный аппарат в Петрограде состоял из 16 настоящих русских и 371 евреев, причем 265 из этого числа прибыли из Нью-Йорка».