Что с душой? - Сергей Юрьевич Катканов Страница 33

Только в свете этих фактов становится понятным, почему они так рвутся на Марс и дальше – к звездам, почему им так хочется побазарить с инопланетянами, даже если это их погубит. Неприятно, что единственная на земле цивилизация безумцев уже отождествляется со всем человечеством, презентуя себя в качестве передового отряда землян. А земляне их слушают и кивают. Даже когда эти «лидеры» порют откровенную чушь. Дело в том, что полеты к звездам невозможны. Может быть, «передовые ученые» этого и не понимают, но это прекрасно должен понимать любой человек с высшим образованием.

Куда мы собрались лететь? До ближайшей звезды – 4 световых года, то есть свет идёт до неё 4 года. Между тем, вещество не может лететь ни со световой, ни с околосветовой скоростью, законы физики этого не позволяют. А ширина только нашей галактики, Млечного пути, около 100 тысяч световых лет. Ближайшая галактика удалена от нашей на 2 млн световых лет. Эти расстояния принципиально не преодолимы ни для какого куска вещества, будь то космический корабль или человеческое тело. То есть даже на максимально предельных для вещества скоростях, какие нам вряд ли когда-то удастся достигнуть, и то пришлось бы лететь до ближайших звезд гораздо дольше, чем длится вся история человечества. Не говоря уже о том, что на таких чисто теоретических скоростях столкновение корабля даже с песчинкой вызвало бы взрыв, равный по силе ядерному, а в космосе летает много всякой хрени и покрупнее песчинки.

К тому же, 90 % материи вселенной невидимы, это черная материя (не о черных дырах речь, это другое). Что мы можем сказать о картине, если видим только 10 % её площади? Современные телескопы могут заглянуть очень далеко, но только в эти несчастные 10 %. Все наши представления о вселенной гадательны, может быть, ложны. Куда тут полетишь? Это всё равно что прыгнуть в неизвестную жидкость, которая может оказаться соляной кислотой. Но и одних только расстояний вполне достаточно, чтобы понять – человечество весьма надежно заизолировано в своём маленьком мире от всей остальной вселенной. И до ближайшей звезды люди ни когда не смогут долететь даже в том случае, если земная наука совершит прорывные открытия и перейдет на принципиально новый уровень. Так что роль космических скитальцев можно на себя не примерять. Тот максимум, в который неизбежно упрутся все наши космические притязания – это высадка на Марсе. И то вряд ли, но это хотя бы теоретически возможно. Хотя и совершенно бессмысленно. Люди на Луне давно уже побывали, а потом перестали туда летать просто потому что в этом нет ни какого смысла.

Научные фантасты, расплодившиеся, как грибы после дождя, конечно, знают о проблеме непреодолимости межзвездных расстояний. Чтобы их фантазии выглядели хотя бы наукообразно, они придумали «гиперпрыжок», наводнивший собой всю фантастическую литературу. Это когда космический корабль исчезает из обычного пространства, оказывается в неком таинственном гиперпространстве, выныривая из которого оказывается за сотни световых лет от точки старта за пару недель.

Проблема в том, что ни какой гиперпрыжок невозможен в принципе. Это безапелляционное заявление может показаться странным. Дескать, откуда мы знаем, что возможно, а что невозможно? Ещё лет 200 назад самолет казался чем-то принципиально невозможным, ни кто бы не поверил, что люди создадут машины, в которых будут летать по воздуху. А ведь летаем. Фантастика предсказала многое, что сначала казалось сказкой, а потом стало былью. Например, подводная лодка сначала появилась в романе Жюля Верна, а потом в реальности. Почему же гиперпрыжок, который сейчас есть только в фантастических романах, не может стать реальностью? Наука сделала возможным много такого, что казалось невозможным вчера, а завтра сделает возможным то, что кажется невозможным сегодня.

Эта логика кажется безупречной, но она строится на непонимании простых вещей. В этом мире много такого, что невозможно ни при каких обстоятельствах. Например, невозможно достичь температуры ниже абсолютного ноля (– 273С). Невозможно разогнать вещество до скорости света. Тут не скажешь, что пока мы этого не умеем, а потом, может быть, научимся. Речь идет об условиях существования материи, о тех рамках, пределах, в которых она может существовать. Итак, невозможное существует.

Затем, мы должны научиться делать разницу между произвольными фантазиями и научными гипотезами, и не выдавать первое за второе. Гипотеза худо-бедно базируется на сумме научных знаний, она может быть не оснащена достаточными доказательствами, но из самого её характера следует, что такие доказательства теоретически могут существовать. А произвольная фантазия не находится ни в каких отношениях с реальностью, и ни как не связана с уже имеющимися объективными знаниями. Брякнуть от бараньей головы можно всё что угодно. Можно нафантазировать полеты на Луну на пушечном ядре, выпущенном из большой-пребольшой пушки, можно придумать печку, которая сама едет безо всякого двигателя, можно – дерево, на котором растут золотые монеты. Полагаю, не надо объяснять, что это не научная гипотеза, а фантазии, и не надо доказывать, что ни чего такого быть не может. Если изобретение самолета выросло из научной гипотезы о том, что может существовать летательный аппарат тяжелее воздуха, то про денежное дерево ведь не скажешь, что может быть когда-нибудь селекционеры и выведут такую породу деревьев.

Так вот «гиперпрыжок» относится не к разряду гипотез, а к разряду фантазий, которые не находятся ни в каких отношениях с реальностью. В чем суть гиперпрыжка? А это как бы умение аннулировать пространство в тех случаях, когда оно мешает. Если, скажем, между двумя объектами расстояние составляет сто световых лет, то гиперпрыжок как бы вырезает основную часть этого отрезка, оставляя от него ту часть, которую можно измерить в километрах. То есть это уже манипуляции с пространством, аналогичные манипуляциям с веществом. Но это так же принципиально невозможно, как невозможно охладить вещество до – 300С. Ни какое самое ошеломляющее развитие науки не даст человеку такой возможности, потому что это за гранью того, что является объектом научного изучения.

Объектом изучения науки является материальный мир, и ни что, кроме материи, наука исследовать не может. Но пространство не есть материя, и наука не может его изучать. Когда-то, согласно теории большого взрыва, из точки, меньшей чем атом, появились материя, пространство и время. Некогда существовала такая реальность, в которой не было не только материи, но не было так же ни пространства, ни времени. И какое представление мы имеем об этой реальности? Вообще ни какого. Это находится за