Александр Хинштейн - Какого цвета страх Страница 36

Через полгода после выхода мой статьи они будут куда более разговорчивы и откровенны. Через полгода случится пресс-конференция, которая станет одним из самых знаковых событий в жизни современной России.

Но это произойдет лишь в ноябре 98-го.

21.05.1998

«БОРИС АБРАМОВИЧ, МНЕ ПОРУЧЕНО ВАС УБИТЬ»

Название статьи — не плод больного воображения. Эти слова произнес действующий офицер контрразведки, подполковник ФСБ Александр Литвиненко.

20 марта 1998 года он пришел к Борису Березовскому и сообщил, что Лубянка готовит на него покушение.

Спустя несколько дней то же самое подполковник Литвиненко повторил в кабинете Евгения Савостьянова, заместителя руководителя президентской администрации. В качестве доказательства чекист привел с собой ещё трех офицеров. Все они подтвердили: на Березовского объявлена охота.

Длинные руки советских спецслужб — излюбленная тема диссидентов и западной прессы. Ледоруб Троцкого, отравленный зонтик болгарина Маркова, раскрытое окно невозвращенца Раскольникова…

Десятилетиями всевидящее око Лубянки наводит ужас на обывателей и добропорядочных самаритян. И хотя ФСБ далеко не КГБ, уверенность в чекистском всесилии продолжает жить в массах. Не мудрено: редкие покушение, убийство или взрыв обходятся без заявлений потерпевшей стороны — «мы перешли дорогу наследникам Феликса».

Руководители ФСБ (как, впрочем, и СВР, и ГРУ) не пытаются даже опровергать миф о своем зловещем могуществе. Надоело.

Однако «дело Березовского» выходит за все мыслимые рамки. История приняла официальный оборот.

В кабинете Савостьянова подполковник Литвиненко написал заявление, где изложил все обстоятельства. Якобы в конце прошлого года замначальника Управления по разработке и пресечению деятельности преступных организаций (УРПО) ФСБ капитан второго ранга Камышников приказал ему (Литвиненко) убрать политического бизнесмена.

Свидетели тому — трое сослуживцев Литвиненко по седьмому отделу УРПО, в котором он работает.

Обескураженный Савостьянов потребовал объяснений у директора ФСБ Николая Ковалева. Как утверждают наши источники, Ковалев обалдел не меньше Савостьянова и дал указание провести служебное расследование.

От должности временно были отстранены начальник управления Хохольков, его зам Камышников, а также практически все сотрудники седьмого отдела, включая и самого Литвиненко.

Разбирательство продолжалось больше месяца. Только на прошлой неделе чекисты были восстановлены по службе. Но дело этим не кончилось. Сейчас УРПО проверяет Оргинспекторское управление ФСБ. Вовсю «копает» Управление собственной безопасности, контрразведка в контрразведке.

И наконец, самое важное: заявление Литвиненко стало поводом для возбуждения Главной военной прокуратурой уголовного дела по признакам превышения служебных полномочий.

Вот только что они сумеют найти?

Наша справка:

Управление по разработке и пресечению деятельности преступных организаций (УРПО) было создано летом 1997 года на базе Управления перспективных программ (УПП). В задачу новосозданной структуры входит борьба с оргпреступностью во всех её проявлениях.

УРПО едва ли не самое закрытое подразделение ФСБ. Оно не входит ни в один из пяти департаментов и подчиняется напрямую первому заместителю директора ФСБ. Кроме того, управление абсолютно независимо от других служб; здесь есть своя «наружка», свое силовое подразделение, свой оперативно-технический отдел. Даже базируется оно не на Лубянке.

Набор в УРПО проходит очень строго. По приказу директора ФСБ, сюда принимаются только офицеры со стажем оперативной работы как минимум пять лет. Предпочтение отдается людям, прошедшим «горячие точки» — Чечню, Афганистан. Видимо, этим и объясняется тот факт, что УРПО укомплектовано на 50-60 процентов.

С момента создания управление возглавляет генерал-майор Евгений Хохольков, бывший до этого начальником УПП.

Каким образом собирались убрать Березовского? Что это должно было быть: автокатастрофа, взрывное устройство, телефонная трубка, пропитанная ядом?

А главное — зачем?!

Ни на один из этих вопросов подполковник Литвиненко и трое его товарищей ответить не могут. Или не хотят?

— Какое уголовное дело? Какой Березовский? — с трудом проговорил Литвиненко, которому я дозвонился по служебному телефону. — Впервые слышу это от вас.

— Как же так? Утверждается, что именно вы написали заявление.

Литвиненко немного помолчал. Потом промолвил:

— Ничего не могу сказать по этому поводу. Ни-че-го.

Не правда ли, весьма странное поведение для человека, решившего положить конец чекистскому беспределу? По всем законам жанра ему следовало бы как раз, напротив, прибегнуть к помощи прессы, как это делали Калугин и прочие «вероотступники» из КГБ.

Не менее странно выглядят и обстоятельства «заказа». Как утверждает в своем заявлении Литвиненко, в декабре 97-го замнач управления Александр Камышников в присутствии (!) других сотрудников отдела (что, с глазу на глаз это было сделать нельзя?) поручил ему убить Березовского. Никакого письменного распоряжения на этот счет Камышников не давал. Более того, не было заведено и оперативного дела, а это обычно положено.

Как именно следует расправляться с Борисом Абрамовичем — в России или за рубежом, огнем или мечом, — замнач не объяснял. Равно как не объяснял, зачем вообще потребовалось браться за оружие.

И почему Литвиненко? На Рэмбо он не похож. Вопросы, которыми ведает подполковник, к Березовскому отношения не имеют. (Литвиненко работает в отделе, занимающемся борьбой с оргпреступностью исключительно в Москве и Московской области.)

Дальше. Указание было дано в декабре. Литвиненко пришел к Березовскому в конце марта. Что заставило его молчать три этих месяца? Попытался он хоть как-то выполнить приказ?

Ответа нет…

— Убежден, что никто из руководителей УРПО, как, впрочем, и любого другого подразделения ФСБ, подобного приказа не отдавал. Даже непрофессионалу видно, как много нелогичностей содержится в обвинениях Литвиненко. Это больше походит на попытку свести счеты с требовательным руководителем, чем на «борьбу за правду». — Такое мнение высказал в беседе со мной начальник Центра общественных связей ФСБ генерал-майор Александр Зданович. — Заявляю официально: ФСБ не занималось и не занимается политическими убийствами.

Логично? Вроде бы логично.

Но когда я мысленно возвращаюсь на четыре года назад, то начинаю отчасти разделять беспокойство Бориса Абрамовича.

Слишком многие хотят его смерти.

На тот свет Березовского пытались отправить как минимум дважды.

Весной 94-го с ручки входной двери квартиры Бориса Абрамовича сняли гранату.

7 июня того же года была взорвана его машина и Березовский чудом остался в живых. Он, охранник и 8 прохожих получили ранения различной тяжести. Водитель погиб.

Председатель Совета директоров АвтоВАЗа Владимир Каданников (будущий первый вице-премьер) пообещал два миллиарда тому, кто поможет раскрыть преступление. Не помогло. Дело до сих пор не закрыто.

Любопытная подробность: в расследовании теракта непосредственное участие принимал не кто иной, как наш герой Александр Литвиненко, тогда ещё сотрудник Управления по борьбе с терроризмом ФСК. Как видно, знакомы они не первый год.

На Лубянке не исключают, что отношения Литвиненко и Березовского выходят за рамки чисто служебных. Более того, слух о «дружбе» подполковника с российским магнатом широко ходил по управлению. Несомненно слышал об этом и замнач Камышников.

Стоило ли поручать «убийство» именно Литвиненко? Иезуитство какое-то: брат идет на брата.

Осведомленные люди пытаются объяснить эту загадку.

Дескать, разговор между Камышниковым и Литвиненко действительно был. Литвиненко возмущался чересчур «интеллигентными» методами ФСБ. Вопрошал, почему мы не можем жестче расправляться с бандитами и преступниками, как это делают ЦРУ или «Моссад».

«Раз ты такой смелый, возьми да и прикончи своего друга Березовского», — вроде бы ответил Камышников. Понятно, в шутку.

Но Литвиненко шутку запомнил. И когда их отношения с замначем окончательно ухудшились (а они и раньше были далеко не теплыми: Камышников — человек жесткий, служил в особых отделах на Северном флоте, прошел все «горячие точки» бывшего СССР), решил использовать сказанное сгоряча. Благо свидетели дискуссии имелись. И большинство, подобно Литвиненко, имели зуб на Камышникова.

Что ж. Если все слова, брошенные полушутя, доводить до прокуратуры, лично я обвинялся бы бог знает в чем: в том, что хочу убить, прирезать, четвертовать, повесить и пр. кучу людей. Например, директора ФАПСИ Старовойтова.

Дыма без огня не бывает. Но одно дело — зажженная конфорка. И совсем другое — пожар в Службе речного флота.