Олег Попцов - Аншлаг в Кремле. Свободных президентских мест нет Страница 36

Хотя Запад на самом деле никогда не вникал в суть реформ, как и их социальных последствий. Он принимал любую критику реформ как происки либо коммунистов или силовых структур.

ОТРАЖЕНИЕ УСТАВШЕГО СИЯНИЯ

Ельцин после отставки — тема, не лишенная смысла. Враги с удовольствием «хоронили» Ельцина, предрекая ему скорый конец. На этот счет однажды иронично и точно высказался Григорий Явлинский: «Напрасно торопитесь, ребята! Он еще на ваших поминках и выпьет, и закусит».

Говорят разное: очевидное улучшение здоровья первого президента России после передачи дел преемнику Путину — результат китайской медицины. Пенсионер Ельцин, действительно, ездил в Китай, и его пользовали китайские лекари. Так ведь и европейские доктора пользовали, и отечественные, но уже давно Ельцин не выглядел так хорошо. Он похудел на двадцать с лишним килограммов, прибавил в стройности, и грузность крупной фигуры перестала быть заметной. Особенно искренним выглядит удивление тех, кто рядом с бывшим президентом стоит. Владимир Шевченко, бессменный шеф протокола Кремля со времен Михаила Горбачева, сохранивший верность и Ельцину и после его ухода с поста главы государства, говорит мне восторженным взвинченным шепотом: «Ты не поверишь, он помолодел лет на 10. Много двигается, много читает, дотошно интересуется политикой. Честное слово, другой человек!»

Все справедливо. Все имеет очевидное объяснение — нет прессинга отрицательных эмоций, который давил постоянно, и, в конце концов, доконал его, но Ельцин хотел быть властью всегда. И, когда она была в его руках, и когда он ее лишался. И восстановленные физические силы, желает он того или нет, возвращали ему иллюзию если не обладания властью, то уже точно сохраненного влияния на нее.

И он даже отправляется куда-то не для того, чтобы уступить любопытству, посмотреть, развеяться. Ничего подобного! Он самозаряжен политически. Он едет, чтобы подтвердить людское внимание к себе как к конкретному политику, а равно и факт влияния в мире своей прежней власти. К Лукашенко, Шаймиеву, Шираку. И ко всем не так просто, а чтобы…

Ельцин заложил фундамент под строительство союза России с Белоруссией, а значит, как ему кажется, имеет право быть недовольным незапланированным вариантом развития событий. Он и не скрывает своего недовольства. Ах, как бы был хорош союз! А в Татарстан поехать, чтобы восхититься возведенным православным храмом и сообщить согражданам, что ему явилось чудо. Да полно! Возведение храма — это замечательно, Шаймиеву не откажешь в мудрости. Но пригласил он Ельцина по иной причине.

Именно при нем заключался двусторонний договор между Татарстаном и Россией. И хитрый Сергей Шахрай сумел сохранить у Татарстана, а значит, и Шаймиева, некую иллюзию суверенности.

А вот с кириллицей Татарстан обидели, и Шаймиеву нужен Ельцин, чтобы он вразумил своего наследника: татарину латинский алфавит в самую пору, и предки его территории никакого отношения ни к Тамерлану, ни к Хану Батыю не имеют. Татарстан — плоть от плоти продолжение Российской империи.

Вообще, упрекнуть Ельцина в беспомощности или некой отрешенности от происходящего никак нельзя. И, хотя его редкие выступления в печати или по телевидению исполняют роль некой инъекции, которая просто необходима для «взбадривания» политической элиты и оживления ее памяти, столь же важна она и для самого Ельцина. «Я есть, а, значит, есть целый пласт, и пласт необъятный, материалов о сотворении русского капитализма наших дней, как и сотворения демократической власти». И не станем обманывать себя: как первое, так и второе, было не лишено удручающих ошибок, когда желание кратно опережает профессионализм. Накопителем этих взаимоисключающих действий является даже не сам Ельцин, а скорее, Семья. Она, надо отдать ей должное, не сидела сложа руки. А усилила свои возможности, опираясь не в олигархический пул. И алюминиевый король Олег Дерипаска сыграл в этом деле ключевую роль. Брак Валентина Юмашева и Татьяны Дьяченко, урожденной Ельциной, закольцевал ситуацию. Олигархи в своем большинстве были предрасположены к Ельцину. Он дал возможность им состояться.

А СЧАСТЬЕ БЫЛО ТАК ВОЗМОЖНО

Небольшое отступление. 24 мая 2001 года. Сообщение из Санкт-Петербурга с пометкой «срочно». Состоялась защита диссертации министра внутренних дел РФ Борисом Грызлова. Получился кандидат политических наук. Ученое звание, рожденное в новой России. Нигде в Европе или в США политику наукой не считают, а потому те, кто посещает уважаемые зарубежные научные центры, тщательно скрывают это звание, если оно у них есть. Прикидываются нормальными учеными или просто политологами.

Тема диссертации милицейского министра: «Политические партии и российские трансформации: теория и политическая практика». Похоже, что-то вроде «Краткого курса истории партии «Единство», партийного строительства в России, в общем, на личном опыте. Ну, защитился и защитился, с кем не бывает? Однако министр сделал заявление. А государственный рупор агентство ИТАР-ТАСС передало это заявление в подробностях. К тому времени Грызлов сообщал обществу, как он предполагает, развитие партийного движения в стране пойдет по трем направлениям: либеральному, социал-демократическому и консервативному. Не упрекнем диссертанта в новизне. Об этом сегодня не говорит только ленивый. Но дело даже не в свежести или парадоксальности мыслей диссертанта. Грызлов — чуть больше года депутат Государственной думы от движения «Единство». Одноименную фракцию возглавил в Думе. Менее полутора месяцев — глава МВД. Ни в каких пристрастиях к партийному строительству замечен не был. Изысканиями на этой ниве не занимался. Фракция Грызлова в ГД РФ — «прокремлевская», самостоятельности лишена полностью. И вдруг теоретический труд на тему общественно-политических образований в России. Разумеется, каждый волен заниматься тем, к чему он расположен. Кто о науке подумает…

Впрочем, при чем здесь наука? В политику пришло поколение прагматиков, людей, вне идеи, вне морали, благородства, скромности и даже человеческого достоинства. С людьми все ясно, а что будет с политикой? И еще, процесс вырождения только у нас или у них тоже? Разумеется, вопрос праздный: «Нужна ли тебе диссертация?» Для чего? Другой вопрос нужна ли она науке? Или еще определеннее: зачем из науки делать сквозящую пустоту?

Все эти бесчисленные академии, техникумы, именуемые неизменно университетами — есть путь к уничтожению авторитета образования и авторитета науки. Встанешь в отдалении, посмотришь на всю эту суету и выдохнешь с отчаянием: мельчает страна.

Я уже говорил: власть делает человека одиноким. Чем больше у человека власти, тем сильнее его одиночество. Масштаб власти прямо пропорционален одиночеству.

Мой друг (нет смысла называть его имя), неизмеримо более меня знающий Путина, рассказывал. В период своей работы в Петербурге Путин мог позвонить и назначить встречу. В положенное время мой знакомый ждал Путина в обусловленном месте. Подъезжал автомобиль, мой знакомый садился в него. Некоторое время они ехали, затем машина останавливалась у какого-то ресторанчика, выбирали столик в нешумном месте, усаживались, и, обменявшись десятком необязательных фраз, молчали. Мой друг — журналист, и его меньше всего интересовало молчание, но Путин, пригласивший его на этот разговор или встречу, молчал. И моему коллеге ничего не оставалось, как подстроиться под предложенное состояние, все-таки высокое начальственное лицо — заместитель мэра. Таким Путин был в 1991 и в 1995 годах.

И сейчас, в Кремле поздно вечером, если приоткрыть дверь кабинета можно увидеть, как президент, откинувшись на спинку кресла, сидит один и сосредоточенно смотрит прямо перед собой. Мне чудится: я вижу эту картину, а еще я вижу Путина на татами в белых борцовских одеждах. Восточные единоборства, которыми увлекается президент и в которых достаточно преуспел, предполагают погружение в себя.

Он не из тех, кто торопится, и когда оппонент устанет ждать, его внимание притупится, он примет решение, и оно будет уподоблено броску, как в единоборстве, стремительно, согласно примененному приему. Это та доля неожиданности, которой он наделен, и которая всегда будет соответствовать его натуре.

2001 год.

Должно же, наконец, состояться кадровое обновление в высшей власти? В правительстве — нервное затишье, никто не знает своей судьбы. В кадровых перестановках, которых ждут, затянувшаяся пауза — это затяжной период бездействия правительства. Решения не принимаются, бумаги идут по кругу. Мини-стры избегают контактов с прессой, вице-премьеры — контактов с министрами. Политологи, жирующие на прогнозах, тоже устали. Надоело короновать и низвергать. Один слух нелепее другого. Почему президент медлит? Он сомневается. И тем, с кем он советуется, тоже не доверяет. Обычно случается прямо противоположное: неопытный руководитель бывает неоправданно решителен, чем желает скрыть свою неопытность.