Валерий Коровин - Главная военная тайна США. Сетевые войны Страница 36

Что происходит в это время с российской стороной?

Российское общество просто жестко «колбасит», потому что вскрывается полное отсутствие контроля федерального Центра над ситуацией в принципе. Саботаж коррумпированных чиновников, работают на полную катушку либеральные СМИ, сформированные западным сетевым кодом, который создал необходимый контекст российского информационного поля еще на стадии подготовки. СМИ «завывают» по поводу каждого громкого эпизода в Чечне, по поводу любого успешного действия федеральных сил, общая истерика, правозащитники «бьются в экстазе», власть подавлена и растерянна. Это деморализует общество, на экранах постоянно — трупы, гробы, матери плачут, Ельцин пьяный мычит. Очевидно, что власть уже не контролирует ничего. На этом фоне «гуляют» олигархи. Генералы продают оружие боевикам, тотальная коррупция, чиновники разложены, ситуация вскрыла все имеющиеся на тот момент нарывы, существовавшие в российском обществе, в прогнившей системе ельцинской вакханалии. Те, кто понимает ситуацию, имея правильно сформированный сетевой код, — либеральные журналисты, олигархи, которые ориентируются на Запад и знают, как и что делать в каждой конкретной ситуации, — контролируют общую политическую ситуацию в стране.

Почему все это происходит? Потому что в Чечне идет сетевая война Америки против России, а все происходящее в российском обществе и во власти — ее прямое следствие — типичная сетевая операция. Кто правильно считывает сетевой код — тот управляет процессами, мотивацией чеченцев, подогревая конфликт, напоминая о том, что они борются с оккупантами, их формула проста: мы бьемся за независимость. Кремль при этом ничего не понимает, генералы смотрят на Кремль, коррупция торжествует, общество деморализовано, Запад и его ставленники — олигархи — хозяйничают в стране. Мотивация российской стороны туманна. Все это — результат успешной фазы ведения сетевой войны. Конечная цель данной стадии — полное разложение и, в результате, уничтожение российской государственности как таковой; как следствие распад России и финальная победа в геополитической войне континентов, выраженная в единоличном мировом могуществе Америки.

Но здесь горячая фаза останавливается, российская сторона, не выдержав напряжения, капитулирует. Но капитулирует не перед бандами чеченских сепаратистов — это расходный материал сетевой войны, их интересы сетевые стратеги не учитывают, — Россия капитулирует перед Америкой, потерпев поражение в сетевой операции.

Это цена полного игнорирования геополитической логики истории и сетевых стратегий, которые тогда не то что не учитывали, о них просто никто никогда не слышал. Россия поражена, война остановлена на условиях сепаратистов, получивших полный контроль над территорией, где не существует никаких представительств федеральной власти и можно спокойно, игнорируя российские Конституцию и законы, делать все, что вздумается. Единственное условие российской стороны — пока формально не декларировать выход Чечни из состава России. На текущей стадии этого и не требовалось, так как в сложившихся условиях могло привести к неконтролируемому распаду страны, к чему американцы на тот момент еще не были готовы.

Но дальше вскрываются противоречия в самом чеченском обществе. «Победа» и самоустранение внешнего врага приводит к кризису мотиваций. В момент, когда чеченцы начинают разрабатывать первую Конституцию своего «независимого» де-факто государства, они обнаруживают, что традиционное общество чеченцев, традиции их предков полностью противоречат привнесенным ваххабитским моделям. Начинается внутренний конфликт, мотивации чеченцев пошатнулись. Россия к тому времени свои мотивации приводит в порядок: весомость российской Конституции, которую ранее все ненавидели, была повышена ценой личного авторитета Владимира Путина, который с самого начала поставил ее выше своей возможности оставаться президентом столько времени, сколько его будет поддерживать население. Сохранение целостности России при Путине стало национальной идеей в пику ельцинизму; региональная фронда Совета Федерации была усмирена, губернаторы разогнаны, территории привязаны к Центру с помощью института полпредства. Патриотизм стал одним из ключевых моментов формирования новой путинской либерал-патриотической модели.

Так как чеченские мотивации на этом фоне, напротив, пошатнулись, у тех, кто формировал сетевой код с их стороны, возникла необходимость действовать более тонко. В разработку сетевой стратегии следующего этапа была включена работа с этносами на Кавказе, с этническими группами в России, работа с чеченской диаспорой в Москве и т. д. Сетевая война продолжилась, но перешла на более тонкий уровень. Начинается работа по подготовке чеченских идеологических институтов, способных создать и обосновать новые мотивации, откорректировать старые. На этой стадии к чеченской элите подключаются прямые агенты влияния английской разведки. Если раньше этого не требовалось, потому что и так все шло как по маслу, то в момент, когда чеченцы начали возвращаться к своим традиционным национальным архетипам, потребовалось непосредственное, более плотное участие английских специалистов, взявших ситуацию в Чечне на ручное управление. Именно в этот момент в окружении чеченского руководства появился английский бизнесмен польского происхождения Мансур Яхимчик, который в свое время был активным участником антикоммунистического движения и одним из лидеров польской «Солидарности» в Кракове. Он вдруг проявил неожиданный интерес к суфийской версии ислама Чечни, принял гражданство Чеченской Республики — Ичкерии, стал советником чеченского президента по внешнеэкономическим вопросам. С его подачи были налажены контакты чеченских лидеров с английской финансовой элитой, он устраивал встречи чеченских лидеров с английскими лордами, с Маргарет Тэтчер, бывшей на тот момент советником компании «Бритиш Петролеум», с руководителями других крупных компаний. То есть, как только чеченцы начали всерьез заниматься восстановлением своих традиционных архетипов, не ваххабитских, которые к тому времени были уже отвергнуты, а собственных, национальных, они тут же привлекли к себе более пристальное внимание, у них сразу появился интересный по-ляк-англичанин, заинтересовавшийся чеченским исламом. Именно при его непосредственном участии был создан Кавказский инвестиционный фонд в апреле 1997 года, в Вашингтоне была зарегистрирована Кавказско-американская торгово-промышленная палата, а лорд Макальпайн — представитель финансовой группы Голдсмитов — пообещал вложить в чеченскую нефтяную отрасль 3 млрд долларов, но с учетом того, что он получает право бессрочной аренды всей чеченской нефтяной отрасли, то есть уже тогда фактически речь шла о ее покупке.

Сетевая операция в Чечне началась до горячей фазы, протекала в обе чеченские военные кампании и продолжается сейчас. В чеченской ситуации совершенно открыто существуют уязвимые места, которые используются западными стратегами против России по сей день. Шаткость нынешнего затишья в Чечне заключается в том, что мир там сложился на основании доминирования светской части чеченского общества, установившей строго светскую систему социального устройства, навязанную Россией силовым путем. И вновь, как и прежде, в Чечне совершенно исключены традиционные модели. Сейчас они так же, как и в советский период, полностью подавлены, никакого баланса и учета традиционалистского фактора нет. Светская модель победила и держится на давлении Центра. В такой ситуации всегда остается задел для обращения к подавленным чеченским национальным архетипам с вражеской стороны, на основании которых можно в любой момент вновь разогреть ситуацию. Чеченский конфликт заморожен совершенно случайным образом, и нынешнюю стабильность в существующих условиях ничего не стоит разрушить. Стоит только вновь ослабить давление — изменить внешнеполитическую стратегию в пользу Запада, поставить на другие фигуры в Чечне, ослабить финансовые потоки, да что угодно — и все повторится с самого начала. Временное затишье наступило скорее от общей усталости. Сетевая война не может быть остановлена. Но ее направленность может быть обращена вспять.

Новая площадка сетевой войны

После того как сетевая операция США против России в Чечне была подморожена ценой колоссальных усилий Кремля и огромных жертв со стороны российского общества, новым объектом пристального внимания Запада стала вторая часть бывшей Чечено-Ингушской ССР, а именно населенная, так же, как и Чечня, вайнахами — по сути кровными братьями нохчи — Ингушетия. И дело здесь совершенно не в этнических пристрастиях западных стратегов, просто Ингушетия, с точки зрения геополитики Кавказа, занимает почти то же самое стратегическое положение, что и Чечня. Разница лишь в различии граничных условий и предпосылках формирования сетевого кода следующей фазы сетевой войны на Северном Кавказе. В принципе, Ингушетия по совокупности параметров имеет все шансы стать «второй» Чечней в плане ведения сетевой войны. Надо лишь грамотно подготовить и разогреть ситуацию.