Левый фашизм (СИ) - Нигматулин Марат "Московский школьник" Страница 36

Некоторые, возможно, обвинят меня в том, что я презираю наш народ. Эти обвинения, конечно, будут тогда ложны. Я люблю наш народ, и этих людей я тоже люблю. И они совершенно не виноваты в том, что вынуждены жить так.

Я выезжаю из городка и ныряю в полную темноту. Это вообще очень странное чувство: ехать в полнейшей темноте. Чувствуешь себя капитаном батискафа, рассекающего морскую глубину. Такая темень здесь стоит потому, что в ближайших деревнях нет электричества. Так я и продвигаюсь через эту вязкую темную субстанцию осенней ночи. Дорога абсолютно пустая. За четыре часа езды я не встретил ни одного автомобиля.

На часах уже 1:07 ночи. Пора ложиться спать. Я останавливаю автомобиль, глушу мотор и откидываюсь на свое водительское кресло. Все мое тело расслабляется, начинает наваливаться сон, и я уже готов уйти в царство Морфея... Тут я слышу вдалеке шум автомобиля. Невероятное тарахтение (владелец, видимо, снял глушитель) все приближается. Я немедленно просыпаюсь и начинаю искать в бардачке нож. Нож находится, и я снова откидываюсь назад, делая вид, что сплю. На самом деле я сосредоточенно слушаю, сжимая в руке свое оружие. Через пару минут напряженного ожидания мимо меня проносится «Нива». Я провожаю ее взглядом. Следующие минут сорок я не могу уснуть, – продолжаю вслушиваться в ночные звуки. Лишь к двум часам ночи усталость становится сильнее страха. Я засыпаю, но нож в бардачок не убираю.

Тут нужно сделать небольшое отвлечение. Москвичи, выезжающие летом на свои дачи в ближайшее Подмосковье, видят вдоль шоссе бесконечные ряды всяких заведений. Магазины, кафе, мотели, заправки и т.д. Так вот, в провинции ничего подобного нет. Даже вдоль больших дорог очень редко встречаются какие-либо заведения. Можно ехать много часов, не повстречав на пути никаких признаков цивилизации (кроме самой дороги, конечно).

Да, кафешек здесь нет, но есть разбойники.

«Как?!» – вскрикнет московский читатель, пролив кофе из «Старбакса» на джинсы «Левайс» – «Какие разбойники в век альтернативной энергетики и цифровой экономики, в век «Телеграма» и «Фейсбука», в век Илона Маска и Стива Джобса?!».

Я отвечу: самые обычные.

Как вы понимаете, дороги в провинции пустые. Особенно ночью. Поэтому всякие «лихие люди» ездят по ним в поисках жертв. Камер видеонаблюдения здесь нет, полиции нет, свидетелей нет. Некоторые думают, что такие разбойники грабят только фуры. Конечно, грабить фуры – это самое выгодное, но если грузовика не попалось сегодня, то они поживятся и легковушкой. Техника грабежа может быть разной. Могут прижать автомобиль к обочине, а потом ограбить и убить водителя. Могут прикинуться терпящими бедствие. Туристами прикидываются, грибниками. Слышал, что иногда даже проститутками. Если разбойники – женщины, конечно. Говорят, что у них какая-то беда стряслась. Друг ногу в лесу поломал, ребенок маленький в том же лесу потерялся. И все они просят тебя в лес зайти. А как зайдешь, – там тебя топором по голове. Я сам два раза так останавливался. В оба раза мне хватило ума в лес не пойти.

Первый раз это было так. Тоже поздней-поздней осенью это было. Еду я по дороге. У обочины вижу четырех мужиков. Они мне машут. Останавливаюсь. Говорят, что, мол, мы – грибники; друг ногу поломал вон в том лесу. Подвезете нас? Я ответил, что подвезу. Они тогда говорят, что надо мне с ними в лес пойти – за другом. Вот тогда я и додумался: кто ж в это время года грибы собирает? Да и вид у мужиков был явно не как у грибников: брюки, кожаные куртки, низкие ботинки. А в лесу такая грязища, что только в резиновых сапогах и брезентовых штанах пройти можно. Да и неужели четыре здоровых мужика не смогут дотащить одного человека до дороги? Я им и говорю: вы идите, а я тут подожду. Они меня сначала начали наперебой уговаривать пойти с ними. Я не шел. Тогда они начали ругаться и угрожать мне. Один из них схватил меня за куртку и крикнул: «А ну пошел в лес!». Но я успел вырваться и уехать.

Второй раз описывать не буду, а то растяну и без того большую статью.

Еще они любят на тех нападать, кому не посчастливилось заночевать на обочине. Подходят к машине, открывают дверь, водителю перерезают горло. Потом грабят.

Вот именно поэтому я и достал нож тогда. А то мало ли что.

В федеральной прессе о деятельности разбойников обычно не пишут. Только если уж кого-то поймали или если они совсем разбушевались. А вот в прессе провинциальной сообщения о них постоянны: там кого-то убили, здесь кого-то убили, вон там целую семью, а вот тут пенсионера. Словом, о провинциальной прессе я расскажу позже.

Рабство в российской глубинке.

Но ночь миновала, а я остался цел. Просыпаюсь я то ли яркого света, который бьет мне в глаза через лобовое стекло, то ли от невыносимой духоты. Открываю глаза и чувствую, что в машине реально нечем дышать. Мигом завожу мотор, открываю дверь. На моих часах 10:19. В целях безопасности спал я в куртке и ботинках, а потому совершенно не отдохнул. Все тело болит. Выхожу из машины и начинаю делать гимнастические упражнения прямо на обочине. И не важно, что там дальнобойщики подумают. Свое здоровье важнее. Примерно через сорок минут я заканчиваю. Теперь тело хорошо размято, я полон энергии и готов ехать дальше. Ах да, забыл зубы почистить! Достаю из багажника баллон воды и кое-как делаю это над канавкой. Все, теперь все необходимое сделал точно. Правда, теперь хочется неимоверно есть, а до ближайшей харчевни 50 км. Ну, ничего.

Следующие несколько часов езды ничего особенно интересного не представляют. Вдоль дороги раскинулись бескрайние леса. Иногда в поле зрения попадают болота. Еще реже встречаются бедные-бедные деревни. Вот тут должен сказать, что деревни в районе Шатуры, которые я описал ранее, – это очень даже хорошие деревни. Они хотя бы были похожи на человеческие поселения. В этих местах же деревня – это несколько полуразвалившихся и почерневших от старости домиков. Большая часть деревень здесь брошена, хотя есть и такие, где продолжают жить люди. Я останавливаюсь у случайной деревни. Она оказывается брошенной. Дворы давно заросли дикой травой, а дома стоят пустые. Я подбираюсь к двери одного из домов и пытаюсь ее открыть, – она поддается. Захожу внутрь.