Александр Горбачев - Песни в пустоту Страница 39

Когда музыкант, вокруг которого только-только начал формироваться и культ, и рынок, уходит под радар, это неизбежно вызывает недоумение и провоцирует слухи. Были они и в случае Машнина: говорили то о совместной записи с Леонидом Федоровым (тем более что лидер “Аукцыона” в середине 90-х приходился “Машнинбэнду” кем-то вроде сопродюсера), то об альбоме с Егором Летовым (тем более что группа Машнина поучаствовала в трибьюте “Гражданской обороны”). Более того, слухи эти были даже небеспочвенными, но в итоге в новом десятилетии Машнина продвигали и подталкивали другие: кончилось все тем, что Егор Летов дал вторую жизнь песне Машнина “P. S. Сам (Айя)”, перепев ее на альбоме “Долгая счастливая жизнь”.

Андрей Машнин

Общались мы с Егором еще с 80-х – Летов все время приезжал, жил у Начальника или у Фирсова, я тоже совсем молодой был, ну и мы тусовались. Ходили, бла-бла-бла за политику, Дугин… Я ничего в этом не понимал, но послушать было приятно. Тогда еще можно было просто ходить по городу с Летовым: зайти в сосисочную, взять пива, стоять и разговаривать за политику. Вообще никто не подходил. Потом стало хуже, уже можно было только у Фирсова сидеть на кухне.

Наталья Чумакова

Как-то раз мы с Егором попали на концерт “Машнинбэнда” в “Проекте ОГИ”. Мы приехали в Москву, и было какое-то окно, дня два или три надо было сидеть в городе. Делать было нечего вообще. Кто-то говорит: вот “Машнинбэнд” будет в ОГИ. А Егор категорически никогда не ходил на концерты: узнают, будут приставать, и вообще неловко, когда должен быть главный на сцене, а внимание приковано к кому-то в зале. Тем не менее уговорить его удалось. Сказали, что публика будет своя, никто не полезет, так оно и было. В результате мы сначала посидели за столиком, потом Машнин вышел… Нажрался он тогда изрядно, но это ему не помешало великолепно выступить. Я могу ошибаться, но, по-моему, как раз в этот момент родилась идея сделать проект “Машнин и Опизденевшие”, а вот насчет песни “Помоги себе сам” я точно не вспомню – идея взять ее в альбом возникла то ли уже к этому моменту, то ли позже, то ли просто это была одна из моих любимых песен – Машнин, кажется, мне ее даже посвятил на этом концерте в ОГИ, сказал что-то типа “по просьбе Наташки”.

Егор Летов

Как только я эту песню услышал на концерте в исполнении Машнина, она меня поразила жутким соответствием тому, что я сам бы хотел выразить за последние годы. У него в песнях вообще очень много того, под чем бы я безоговорочно подписался. А “Айя” – это вообще как бы сжатый манифест, концентрированная реакция на все в последнее время происходящее, на то, что касается непосредственно ТЕБЯ каждый час.

(Из интервью для посетителей официального сайта “Гражданской обороны”)

Андрей Машнин

Летов несколько раз говорил: “Давай, мол, запишем ‘Машнин и Опизденевшие’”. Я говорю – ну Игорь, ты там, а я здесь, ну как ты себе это представляешь? Кончилось тем, что мы в трибьюте поучаствовали, а Летов записал “Помоги себе сам” – от нашего столика вашему, ну и все. Технически это было невозможно, мне сразу это было очевидно. А идея была, что я составляю программу, пою, а “Оборона” играет.

Наталья Чумакова

Для того чтобы что-то сделать, нужно какое-то время побыть вместе. Стало быть, мы должны были пожить в Питере, не Машнина же в Омск заманивать. Егор считал, что музыка, которую играет “Машнинбэнд”, – это полное говно, что надо сделать по-нормальному, и Машнин будет так же орать, только под более подходящий звук. Действительно, можно было сделать очень интересно, масса вариантов была, и бог его знает, что из этого могло получиться. Это сто процентов не была бы “Оборона”, подыгрывающая Машнину, это что-то было бы совсем такое… Даже трудно представить, что именно.

Андрей Машнин

Сотрудничество с Федоровым тоже получилось через Фирсова. У нас в котельной работал басист “Аукцыона” Бондарик, из-за этого связь появилась. Гаркуша бухать приходил, за грибами мы вместе ездили в жопу какую-то. Потом в Германии мы с женой жили, а они с концертами ездили, тоже в гости ходили. Ну и Фирсов был такой идейный: давай, мол, с Ленькой запишем альбом. Но только у меня от этого никакого энтузиазма не возникло, да и у Федорова, по-моему, тоже.

Юрий Угрюмов

Мотором “Машнинбэнда”, человеком, который собирал музыкантов, организовывал концерты, благодаря которому все это и существовало последние годы, был все-таки Ильич. Потому что “Машнинбэнд”, насколько я помню, собирался эпизодически, выступал и потом снова разлетался в разные стороны. Я не уверен, что они вообще репетировали, но концерты всегда были классные.

Андрей Машнин

Все концерты устраивал или Фирсов, или Ильич. Я ни одного концерта в жизни не устроил. И более того, как только они о чем-нибудь договаривались, у меня была трагедия – бля, опять это все… И вот оно приближается, приближается… Ничего личного, но вот настолько мне эта концертная деятельность не нравилась накануне! Уж когда на сцену вылезаешь – что там, нормально, эх-ма! Весело. А лучше всего последняя песня, когда пошел в раздевалку, зная, что неделю-две можно об этом не думать. И Ильич тут же бежит – я договорился! Мы через три недели играем! И опять… Мы сыграли концертов сто двадцать, и я окончательно опух. Ну, мне все-таки сорок лет, а пацанам там в зале по пятнадцать, и они орут: “Андрюха, давай!” Я думаю – да пошел ты нахуй, какой я тебе Андрюха?! Нахуя мне все это надо?! Ильич зажигает, он меня на два года старше, я думаю – ну блин, старый человек, лысина уже, а все жужжит. Что я тут делаю вообще?!

Сергей Фирсов

Он честолюбивый человек, он хотел стать звездой, но все шло очень медленно. Собственно, почему я ушел из группы? Он меня просто заебал своими начавшимися дешевыми понтами, которые еще и жена постоянно подпитывала. И, когда он меня подставил два раза за один вечер, два концерта сорвал, я сказал: “Машнин, до свидания, это не работа”. Нет, он, конечно, приехал. Но на первый концерт опоздал на час и вышел на десять минут вместо сорока пяти. Потом начал раздавать автографы и на второй опоздал. А там группа “Дай пистолет” нас звала – у них был то ли выход альбома, то ли день рождения какой-то. И он опоздал – приехал, когда концерт уже закончился. Это было не раз и не два, и меня такое отношение просто заебало. Я работал с ним директором пять лет. И по сути, когда я ушел, группа перестала существовать. Ильич что-то там пытался делать, но это были какие-то отдельные концерты. Но для меня все-таки было большим счастьем поработать с ними – все суперлюди, все замечательные личности.

Леонид Новиков

Машнин мог бы добиться куда больших успехов, если бы сам того хотел. Но он по натуре своей созерцатель.

Андрей Машнин

После “Бомбы” Ильич развел меня еще на один альбом. Я уже ничего не хотел, но он настоял. Но там уже совсем был кавардак. Он привел каких-то друзей своих, юных рэперов – типа у нас будет как у негритосов: проект, когда приводят всех своих друзей и все играют под одним брендом. Прекрасно! Пол-альбома на них свалили. Уже и орать неохота, хотя на “Жэлезе” и на “Бомбе” я орал от души, вправду перло. Тексты пошли – самопародия какая-то.

Алексей Коблов

В 2005 году я был на фестивале в кинотеатре “35 мм”, где играли Умка, “Телевизор” и Ник Рок-н-ролл. Машнин там был лучше всех. И знаешь, что меня больше всего там поразило? У меня тогда клуб был в Зеленограде, я там арт-директорствовал. И я увидел в зале человек тридцать из молодежи зеленоградской. Я говорю: “А вы чего сюда приехали?” А они мне: “На Машнина!” То есть я увидел целую армию фэнов, которые не поленились собраться и поехать в Москву конкретно на “Машнинбэнд”.

Илья Зинин

Этот мини-фестивальчик делал я и, честно говоря, почти до последнего не был уверен, что Машнин на нем вообще выступит – знающие люди рассказывали, что он очень тяжел на подъем, ездить никуда не хочет, может отказаться чуть ли не в последний момент, и так далее. Тем не менее Андрей очень тепло отреагировал на приглашение, приехал, и никаких проблем не возникло. “Машнинбэнд” тогда уже играл очень редко, больше половины публики пришло именно на него, и сам сет прошел на ура – очень мощно, было видно, что Андрей в ударе, почти после каждой песни кричал что-то вроде: “Охуенно! Погнали дальше!” Ильич же тогда произвел впечатление совершенно наивного человека, буквально как ребенок. После саундчека мы разговорились, и он с горящими глазами начал задвигать: “Мы сейчас запишем суперальбом! Только надо будет его продать за хорошие деньги, обязательно надо будет продать в Москву! Как ты думаешь, кому предложить?” Я в тот момент работал в лейбле и очень хорошо понимал логику всех крупных представителей здешнего рекорд-бизнеса. Оперируя скучными понятиями типа “предзаказы от региональных оптовиков”, “радиоротации” и прочими им подобными, я попытался вернуть Ильича с небес на землю и убедить, что затея с продажей альбома в Москву, скорее всего, обречена на провал. “Ну как же так! Быть не может! Ты что такое говоришь? Если музыка качественная, ее обязательно купят, иначе просто быть не может! А у нас будет очень качественная! Обязательно купят! Вот увидишь!” К записи диска, как я понимаю, “Машнинбэнд” так и не приступил, а этот их концерт стал одним из последних, если не последним вообще выступлением в Москве.