Клод Дюфрен - Великие любовницы Страница 39

В раздумьях и молчании прожила тридцать шесть лет та, что стала сестрой Луизой Милосердной. 6 июня 1710 года она наконец отправилась на встречу с Тем, кому отдала всю свою душу…

При ее жизни никто, включая и короля, когда он ее любил, не понял человеческих качеств этой женщины, которая была исключением из правил. Намного позже в своих «Разговорах по понедельникам» Сен-Бев воздаст ей почести, в которых отказали ее современники. Он написал:

«Из трех женщин, которые по-настоящему занимали Людовика XIV и поделили между собой его сердце и его царствование: мадам де Лавальер, мадам де Монтеспан и мадам де Менте-нон, первая намного интереснее других, единственно интересная сама по себе. Намного уступая двум другим в уме, она намного превосходит их сердцем; по этому поводу можно сказать, что она живет в другом измерении, до которого эти две умные женщины никогда не достанут. Всякий раз, когда хочется представить себе идеальную любовницу, думаешь о Лавальер. Любить ради любви, без заносчивости, без кокетства, без оскорблений, без честолюбивых задних мыслей, без денежного расчета, без прагматического интереса, без тени тщеславия, потом страдать, уступать, жертвовать своим достоинством, давать себя унизить, а потом поплатиться за это; когда пробил час, смело отдаться более высоким надеждам, найти в молитве и в Боге источник энергии, нежности и обновления; сохраняться, созревать и укрепляться с каждым шагом, дойти до наполнения разума сердцем – вот какой была ее жизнь, последние годы которой развили в ней стойкость и героизм, чего никак нельзя было ожидать от такой хрупкой особы…»[77]

Да, действительно, Луиза де Лавальер заслужила, чтобы ей наконец воздалось по заслугам… И кем – Сен-Бевом, которого в чем в чем, а в благожелательности трудно заподозрить…

6

Людовик XV

меж двух прекрасных огней

Распространялся ли на королевских фавориток закон о престолонаследии в той же мере, в какой он касался королей? В это можно было бы поверить, увидев, каким образом мадам де Помпадур получила звание «королевы сердца». При Людовике XV назначение официальной фаворитки действительно принимало характер почти официального события и вызывало такой переполох при дворе, что можно было подумать, что речь шла о возведении на трон новой королевы Франции. По правде говоря, этот монарх, оправдывая данное ему народом прозвище Любимый, мог бы называться Любящим за свои подвиги на любовном фронте.

Однако его чувственная жизнь началась самым спокойным и приличным образом. Когда в 1727 году Людовик XV женился, ему было всего семнадцать лет, и он ни разу не вкусил запретного плода. Его жена Мария Лещинская хотя и старше его на целых семь лет, но тоже была, как говорится, того же поля ягода. Она была не только старше мужа, но к тому же не избалована природой ни в плане красоты, ни в плане богатства: ее отец, король Польши Станислав Лещинский, лишился трона и был вынужден бежать из страны. Поэтому молодость Марии никоим образом не была похожа на ту безбедную и безоблачную жизнь, какую обычно вели принцессы. Часами она ткала с матерью ковры и дважды в день ходила к мессе. Мария, естественно, даже не надеялась стать королевой самой славной страны Европы, и поэтому, когда отец сообщил ей эту новость, она упала от радости в обморок. Странный случай: несмотря на скромное положение девушки, несмотря на ее непривлекательность, Людовик XV проявлял к жене очень большое внимание, настолько большое, что оно нашло свое выражение в рождении… десяти детей и заставило однажды королеву воскликнуть в изнеможении: «Постоянно лежу, постоянно беременна, постоянно рожаю»! После чего, решив положить конец проявлениям чувств слишком «нежного» муженька, Мария Лещинская придумала изобретательный ход: ссылаясь на свою всем известную набожность, она решила нарушить практику этих любовных игр… всякий раз, когда отмечался день какого-либо святого. А поскольку в нашем календаре святых предостаточно, бедному Людовику часто случалось натыкаться на закрытую дверь семейной спальни.

Последствия этой набожности Марии и преданности ее избранникам Божьим сказались весьма скоро: Людовик XV обнаружил, что при дворе толкутся множество кандидаток на его благосклонность, которые только и ждут, чтобы восполнить скудность его супружеской жизни. Но если король дождался свадьбы для того, чтобы стать мужчиной, потребности его необычайного темперамента и тяга к удовольствиям очень скоро стали расти и заставили его перестать «отвлекать» жену. А та очень обрадовалась охлаждению к ней мужа и его изменам. Она компенсировала это тем, что с удвоенной энергией стала молиться… и играть, что явно не гармонировало с набожностью. Но каждый утешается так, как он умеет…

Итак, Людовик начал свою любовную карьеру, благодаря которой он вошел в историю наравне с другими его деяниями, а может быть, и больше. И начал он в семейном кругу, если можно так выразиться, поскольку тремя первыми его любовницами стали три сестры из Нель. И каждая из них была объектом настоящей официальной распродажи. Первая, кто дала ему зеленый свет, носила титул графини де Майли. Она вовсе не была красавицей, а ее фигура и голос больше напрашивались на сравнение с гренадером, нежели с прекрасной феей. Ее сестра, маркиза де Вентимиль, перешедшая ей дорогу, тоже красотой не блистала, что не помешало королю сильно привязаться к ней. Да так сильно, что он даже сделал ей ребенка. Но эта честь оказалась роковой: роды прошли неудачно, и в сентябре 1741 года мадам де Вентимиль умерла. Но ничего! У семьи нашлось подкрепление в лице третьей сестры, герцогини де Шатору, которая перехватила эстафету. Мадам де Шатору знала, что ей было нужно – как можно дольше сохранить при себе короля при очень сильной конкуренции. Чтобы избавиться от конкуренток, она решила находиться при короле чуть ли не круглые сутки. Так, в 1744 году, когда король начал новую военную кампанию против императора Австрийского, герцогиня решила поехать на войну вместе с ним. Счастливые были времена, когда война не могла нарушить любовные идиллии!

Но этим решением мадам де Шатору подписала смертный приговор своей любовной связи с королем. По возвращении с войны король тяжело заболел в Меце. С каждым днем ему становилось все хуже, несмотря на молитвы, которые ежедневно возносила вся Франция. Он был так плох, что даже попросил своего исповедника соборовать его. Тот оказался человеком решительным и перед соборованием потребовал удалить ту, из-за которой случился этот скандал. Думая, что настал его последний час, король уступил и получил отпущение грехов, как пожелал. И тогда церковь, гордая тем, что одержала моральную победу, совершила непростительную ошибку, поведав королевскую исповедь граду и миру. Простой народ сразу же возненавидел герцогиню. Когда она покидала Мец, ее карету забросали тухлыми яйцами! Но тут, как в сказке, Людовик, стоявший одной ногой в могиле, не стал туда ставить вторую и, словно по волшебству, выздоровел. В благодарение Господу за это чудо, в Париже была построена новая церковь, которая потом стала нашим современным Пантеоном.

Поправившись и возвратившись в Версальский замок, король пожелал вернуть любовницу, которая лежала в постели с воспалением легких. Но болезнь ее не остановила! Нельзя было терять «место», и, дрожа от лихорадки, мадам де Шатору примчалась в Версаль. Но переоценила свои силы, и не королю, а ей пришлось расстаться с жизнью, что случилось 8 декабря 1744 года. На сей раз у семьи больше не было сестры, дабы возместить потерю. Король исчерпал все запасы семейства Нель в этой области. «Пост» фаворитки был вакантным…

Кому же было суждено его занять? Именно этот вопрос и волновал придворных в последние дни уходившего года, поскольку им надо было поскорее заручиться благосклонностью новой «королевы сердца», причем желательнее всего до ее «назначения», чтобы заслужить ее признательность. Но при всем при этом надо было не ошибиться с кандидаткой. Многие женщины готовы были заменить мадам де Шатору, но король не подавал признаков того, что сделал свой выбор. В любом случае среди этих всех дам были две «реальные» кандидатки: герцогиня де Рошешуар, которая уже была раньше в ранге сестер Нель, и мадам де Ля Поплиньер, которая пользовалась «покровительством» большого знатока в этом вопросе герцога де Ришелье. И именно между двумя этими претендентками сердце короля никак не могло сделать выбор. И вдруг, совершенно неожиданно для всех, в марте 1745 года прошел слух о том, что обеих фавориток в этом забеге обошла какая-то незнакомка. Этот слух подтверждает герцог де Люен, который в своем «Дневнике», написал: «Говорят, что несколько дней тому назад король посетил бал-маскарад в Версале. По этому случаю кое-кто даже пустил подозрительные слухи, что у него при этом были некоторые амурные планы, и было замечено, что вчера он весь вечер протанцевал с одной и той же особой, о которой все говорят. Однако это только пустые подозрения. Вчера король был очень доволен тем, что его никто не узнал…»