Светлана Бондаренко - Неизвестные Стругацкие. От «Отеля...» до «За миллиард лет...»:черновики, рукописи, варианты Страница 42

Глебски, пятясь, выходит из номера, плотно прикрывает дверь. Когда он возвращается в холл, там пусто, только стоит у бара Симонэ и пьет что-то спиртное прямо из горлышка.

— А где Хинкус? — тупо осведомляется Глебски. Симонэ машет рукой.

— Он как с цепи сорвался. Вцепился в дю Барнстокра и уволок его вон…

— Куда?

— Ну, куда? Туда, на снег…

— Дурак… Наверное, до сих пор считает, что дю Барнстокр — это и есть Вельзевул. Пошли наверх, надо прогнать в подвал женщин…

— А Мозес?

Глебски, не ответив, начинает подниматься по лестнице.

— Что Мозес? — орет ему вслед Симонэ.

— Мозеса больше нет, — бросает Глебски, не оборачиваясь.

Он поднимается на второй этаж, идет по коридору к железной лестнице, ведущей на крышу. Проходит мимо двери в номер Олафа — дверь перекосило взрывом, видны огромные неподвижные ступни мертвеца. Под железной лестницей Глебски останавливается.

— Брюн! Кайса! — кричит он.

Ответа нет. Что-то с хрустом ломается у него под каблуком Он опускает глаза. На полу — раздавленные очки Брюн. Тогда он начинает поспешно взбираться по железным ступенькам. Грубой деревянной двери больше нет. Ее вынесло с петель и отбросило в сторону. В стене павильончика — зияющий пролом, пол усеян осколками стекла. И на полу лежат два теле Брюн и госпожа Сневар, и тени от расщепленных досок крыши, колеблемых ветерком, колышутся на их мертвых лица; Глебски опускается возле них на корточки, осторожно касается кончиками пальцев щеки госпожи Сневар, отдергивает руку затем приглаживает ее растрепавшиеся волосы. Озирается.

Лицо у него каменно-спокойное. Взгляд его останавливается на пулемете, который взрывом отбросило к выходу из павильончика. Пулемет снаряжен и готов к стрельбе, лента змеей раскрутилась по полу, придавленная мертвыми телами. Глебски принимается осторожно освобождать ее, очень осторожно, словно боясь разбудить мертвецов. Он сматывает ленту на локоть одной руки и прислушивается к нарастающему гулу винтов вертолета.

Он устанавливает сошки пулемета на край пролома, тоже очень осторожно и аккуратно, словно готовится к призовой стрельбе.

Гул усиливается, черное тело вертолета растет на фоне пронзительно-синего неба.

Глебски целится. В прорези прицела и на мушке — охваченное стальным переплетом ветровое стекло кабины. Белые пятна лиц за ветровым стеклом. Одно-единственное лицо, ясно отчетливо видимое, — нагловатое, с усиками, с челкой на низком лбе. И Глебски нажимает на спуск.

Долго, бесконечно долго гремит очередь, сматывается, втягивается в магазин лента, градом сыпятся стреляные гильзы.

И огромная туша вертолета со всего размаха врезается в крышу отеля «У Алека Сневара».

Слепящее желтое пламя взрыва, тугие струи дыма, затем — алое всепожирающее пламя напалма… Все трещит, грохочет, рушится… И вдруг столб иссиня-белого пламени, затемняющего свет солнца, взлетает над долиной, и чудовищный грохот потрясает далекие мутно-сизые скалы…

Громадная яма на том месте, где стоял отель, а вокруг — на гектары раскинулись неопрятные языки копоти. Люди в форме копошатся в яме и вокруг, взлетают и садятся вертолеты, сползаются к яме бульдозеры и экскаваторы.

Растрепанный, перепачканный сажей дю Барнстокр, дрожащая щека залеплена пластырем, беспомощно разводит руками:

— Не знаю… Ничего не знаю, господа… Было убийство, было следствие… а потом кто-то напал, стрельба, взрыв… Ничего не знаю, клянусь!

Растрепанный, перепачканный сажей Хинкус-Филин, заросший подбородок залеплен пластырем, руки в наручниках:

— Вельзевул половину добычи хапнул и бежал, вот Чемпион его здесь и настиг, так все и вышло… И это есть мое чистосердечное признание…

5 января 1977 года.

Многие профессиональные критики упрекали группу «Людены» в мелочности и отсутствии глобальности: нет, чтобы изучать в творчестве АБС идейную составляющую, их интересует антураж, выдуманные авторами факты… в общем, обвинения были того же рода, что и обвинения фантастики в том, что она не классическая литература.

Но группа «Людены» всегда отличалась свободой выбора, что исследовать и как исследовать: что тебе интересно, тем и занимайся. И часто вместо того чтобы (как это положено в классических критике и литературоведении) излагать свои идеи, подкрепляя их цитатами из произведения, «людены» поступали наоборот: из частного, мелочи, какой-то зазубринки в произведении выводили путем долгих поисков и обсуждений нечто общее, присущее творчеству АБС вообще или какому-то произведению в частности.

К примеру, «загадка люгера» из ОУПА. Привожу часть дискуссии «люденов» из ньюслеттера «Понедельник».

Константин Рублев: Прошу консилиума люденов вот по какому поводу. В ОУПА так описывается пистолет Хинкуса: «Это был люгер калибра 0,45 с удлиненной рукоятью» (М.: Знание, 1982.-С. 187).

Если не ошибаюсь, калибр 0,45 = 11,43 мм типичен исключительно для американского оружия, тогда как люгер — система европейская, где не бывает больше 7,62 — 7,65 — 7,92 9 мм. Нет ли у кого доступа к книге Жука «Револьверы и пистолеты» для справки о соответствии калибра системе?

Вадим Казаков: Даю подробное экспертное заключение оружию, затребованное К. Рублевым. Мне тут дали на день «Револьверы и пистолеты» А. Б. Жука (М.: Воениздат, 1983). Помимо этого заглянул я кое-куда еще. Сообщить имею следующее:

1. Калибры пистолетов.

«Почти во всех европейских странах и во многих странах мира калибры оружия и патронов обозначаются в миллиметрах. В Великобритании, США и еще в ряде стран они обозначаются в долях дюйма (в сотых долях — в США, в тысячных в Великобритании)… Далеко не всегда обозначения калибр (выраженные в долях дюйма, можно переводить в миллиметр исходя из соотношения 1 дюйм = 25,4 мм. Иногда эти обозначения условны и представляют собой как бы названия конкретных патронов». (Следуют примеры. Скажем, 9-мм патроны обозначаются.38, хотя 0,38 дюйма — это точно не 9 мм, а 9,65. Аналогично 7,65 мм условно приравнены к.32. К тому же обозначения калибров могут содержать и другие данные — о длине патрона, о его мощности и т. д., причем произвольно заменять дюймовые обозначения миллиметровыми и наоборот нельзя — даже при внешнем совпадении калибра окажутся совершенно различными патроны, глубина и форма нарезов в стволе, форма камор и т. п.) «Поэтому во всем мире, независимо оттого, дюймовой или миллиметровой системы придерживается та или иная страна, иностранные калибры принято обозначать так, как они обозначаются в стране, впервые выпустившей данную модель оружия или данный патрон. Так, патроны Маузера, «Парабеллум», «Намбу» и др. во всем мире обозначаются только в миллиметрах». (А. Б. Жук. — С. 295.)

2. Из истории системы.

Пистолет, впервые сконструированный Г. Борхардом, переработанный Г. Люгером и получивший в модернизированном виде обозначение «люгер» или, чаще, «парабеллум», имел и имеет до сего дня две модификации по калибрам — 7,65 и 9 мм, в равной мере распространенные. Описанные у А. Б. Жука оригинальные германские модели (1902 г., 06, 08 и т. д.), их иностранные аналоги (например, швейцарская модель 06/29) никаких иных калибров не имеют. Вообще, судя по книге Жука, подражания системе Люгера практически отсутствуют (за исключением разве что германской модели «Эрма» КГП-68, которая по существу есть все тот же люгер с теми же данными, но с меньшим числом патронов и с укороченной, а не удлиненной, как в повести Стругацких, рукоятью). Среди же американских моделей чего-либо даже отдаленно напоминающего люгер нет в помине. Очень и очень приблизительно внешне смахивают на люгер финский Л-35 и шведский М-1940 (система Лахти), а также японский «Намбу». Но перепутать их с люгером совершенно невозможно (хотя бы по внешнему виду затвора).

Из сказанного следует:

1. Маркировка люгеров по американской номенклатуре (т. е. в сотых дюйма) — нонсенс.

2. Люгеры калибром более 9 мм (а тем паче 11,43, что примерно соответствует.45 или, в более привычном написании, 0,45) в литературе не описаны (а дотошность Жука, надо сказать, производит сильное впечатление).

3. Следовательно, дважды упомянутый в «Отеле…» «люгер калибра 0,45» (см., напр., с. 101 и 123 сб-ка «Посещение») есть явление достаточно фантастическое даже для фантастичен повести.

4. В журнальном варианте повести (Юность. — 1970. — № 11.— С. 40) фигурировал просто «парабеллум с удлиненной рукоятью». Без всяких калибров. И никаких недоумений не возникало.

Так что все сомнения К. Рублева абсолютно основательны. В чем и подписуюсь.

Виктор Курильский: О пистолете Хинкуса. Да, он интересен не только тем, что заряжен патронами с серебряными пулями. Константин Рублев прав — кольтовский калибр 0,45 дюйм характерен для европейских пистолетов, исключения чрезвычайно редки и лишь подтверждают правило. Просмотрев книгу Жука, я не нашел сведений о том, что пистолеты конструкции Георга Люгера, более известные как «Парабеллум», выпускались калибром 0,45 (лишь 7,65 и 9 мм) или с «удлинен рукоятью», что адекватно увеличенному магазину. Емкость магазина же была неизменной — 8 патронов (правда, известна т. н. «артиллерийская модель», которая комплектовалась барабанным магазином системы Леера на 32 патрона, но и это чудовище имело ту же рукоятку).