Иоахим Гофман - Сталинская истребительная война (1941-1945 годы) Страница 42

Выводы Стефэна Куртуа, как ранее Александра Солженицына, созвучны и принипиальному направлению данной книги. Их можно коротко подытожить следующими положениями:

1. Существование советской власти обеспечивалось только массовыми преступлениями. В центр анализа советской системы должны быть поставлены преступления, методичные массовые преступления, преступления против человечества.

2. Ленин и Сталин осуществляли социальное и физическое уничтожение всех тех, кого они считали открытыми или тайными противниками своей власти.

3. Они ввели систему концентрационных лагерей.[119]

4. И они повинны в смерти не менее 25 миллионов человек. Массовые убийства были основополагающим элементом осуществления большевистской власти.

5. Гитлер развязал мировую войну, но доказательства ответственности Сталина являются убийственными.

6. Сталин был в сравнении с Гитлером еще бóльшим преступником. Сталин являлся крупнейшим преступником столетия.

Тем самым «Черная книга коммунизма» поражает ленинцев-сталинцев в их сущностную сердцевину. Ведь физическое уничтожение в целом 100 миллионов человек, из них 25 миллионов одной социалистической советской властью, нельзя прикрыть утверждением, что в теории ведь речь шла об «освободительной идеологии». Уже один облик революционных персонажей, которые в октябре 1917 г. насильственным актом узурпировали в России абсолютную власть, чтобы затем низвести покоренные народы до состояния бесправных илотов, выдает во фразе «в начале коммунизма стояла любовь к людям», по-прежнему используемой «антифашистами», низость тех, кто ее произносит. Выводы «Черной книги коммунизма» столь весомы, поскольку авторы сами в какой-то форме были приверженцами коммунизма или, возможно, все еще являются ими и поскольку в особенности издатель Стефэн Куртуа является «видным экспертом коммунизма и основательным историком», которого нельзя опровергнуть обычным крючкотворством и фокуснической диалектикой, а можно лишь лично оклеветать.

И как это унизительно для идеологов и демагогов, так называемых антифашистов, берущих на себя смелость определять, что должен и чего не должен думать свободный гражданин, когда Куртуа, не обращая никакого внимания на их табу и извращенные представления, проводит теперь исторические параллели между коммунизмом и национал-социализмом, производит сопоставления и предпринимает сравнительные расчеты, то есть следует естественному долгу историка.[120] Как до него Александр Солженицын, как Эрнст Нольте и Франсуа Фуре (Furet),[121] так и Стефэн Куртуа больше не признает самовольного запрета на исторические сравнение, ведь сравнивать означает, в конечном итоге, мыслить. Сравнение для него не только законно, но и представляет собой элементарную предпосылку исторического понимания, ведь уже Альбер Камю в 1954 г. постулировал сравнимость коммунизма и национал-социализма. Возражения «антифашистских» противников приравнивания «расового геноцида» и «классового геноцида», которое с полным правом производит Куртуа, поистине жалки и по этой причине. Ведь и это последнее табу, этот последний отчаянный аргумент теряет силу при указании на то, что Ленин и Сталин творили не только гигантское классовое убийство, но и расовое убийство, геноцид по определению «Конвенции ООН о геноциде» 1948 года. Поэтому даже левоидеологический немецкий еженедельник «Цайт» не может не снабдить свою многостраничную статью о «Черной книге коммунизма» уничтожающим девизом «Красный холокост». Куртуа не использует понятия «единственный в своем роде», поскольку большевики, на его взгляд, совершали те же или совершенно аналогичные злодеяния, что и «фашисты», которых сегодня неправомерно ставят вне закона уже почти в одиночестве. Пусть методы действий и отличались в некоторых отношениях, специфичного геноцида, как подчеркивает Куртуа, не существует. Из «Черной книги коммунизма» недвусмысленно вытекает, что преступления Ленина и Сталина против человечества не только опередили на десятилетия аналогичные преступления Гитлера, но и намного превосходили последние по своим масштабам, а частично отличались и еще большей мерзостью в осуществлении. «Что касается ленинской и сталинской России, — пишет Куртуа, — то кровь стынет в жилах.»

Об общем количестве убитых при советской власти есть согласие в том отношении, что здесь имело место подлинно массовое убийство, хотя данные значительно отличаются друг от друга и реальное число, возможно, не удастся установить уже никогда. Русский историк еврейского происхождения Медведев, бывший диссидент, в 1992 г. вновь сблизившийся с коммунистами, в 1989 г. писал о 40 миллионах жертв репрессивных мер и, основываясь на собственных подсчетах, пришел как-никак к цифре 15 миллионов погибших. Американский историк Конквест после тщательного анализа оценил число погибших только от сталинского террора в 20 миллионов, но считал вероятной смерть еще 10 миллионов. У Куртуа, как упоминалось, Ленин и Сталин предстают убийцами 25 миллионов человек. Напротив, историк профессор И. А. Курганов в № 7 московского журнала «Новый мир» за 1994 г. оценивает число жертв Ленина и Сталина за 1917–47 гг., включая, правда, «20 миллионов во Второй мировой войне», в 66 миллионов — научный результат, еще раз подтвержденный в № 63 петербургского журнала «Наше отечество» за 1996 г. и прокомментированный историком В. В. Исаевым. Нобелевский лауреат Александр Солженицын говорит о 40 миллионах жертв «постоянной внутренней войны Советского государства против собственного народа». Число 40 миллионов человек, лишенных жизни социализмом Советских Социалистических Республик, называется неоднократно — например, согласно сообщению информационной службы «Welt-Nachrichten-Dienst» от 30 июня 1993 г., «жертвами диктатора И. В. Сталина по осторожным оценкам стали около 40 миллионов человек», но при этом, конечно, остается открытым, за сколько убийств несет ответственность Ленин.

Повторим, что еще небывалые массовые преступления таких масштабов были совершены в Советской республике задолго до того, как в 1941 г. на арене появились германский Вермахт и его союзные армии, сопровождаемые оперативными группами охранной полиции и СД, и когда последние, в свою очередь, оставили на Востоке кровавый след. О злодеяниях с немецкой стороны уже появилась столь обильная, хотя и неоднородная по качеству литература и они столь детально обсуждены во всех аспектах, что в этом месте должно быть достаточно, если кратко обратиться лишь к основным методам действий, использовавшихся аппаратом рейхсфюрера СС для устранения неугодных в расово-этническом или политическом отношении на восточных территориях, — смертоносным действиям оперативных групп охранной полиции и СД, оперировавших во фронтовом тылу, и акциям уничтожения или массовой смертности в концлагерях на бывшей территории Польского государства: Треблинка, Собибор, Бельжец, Майданек, Аушвиц [Освенцим]. Аушвиц в первую очередь глубоко врезался в общественное сознание как символ нацистских зверств, хотя долгое время после войны, а также на Нюрнбергском процессе Международного военного трибунала против (немецких) «главных военных преступников» еще ни в коей мере не носил сегодняшнего символического характера. «Аушвиц не был характерен для убийства евреев», — так Стефэн Куртуа еще в 1997 г. парировал один из коварных вопросов представителя еженедельника «Цайт». Но вне всякого сомнения с названием «лагеря смерти Аушвиц» в первую очередь связывается представление о существовании газовых камер для систематического массового уничтожения человеческих жизней, и этот «индустриальный метод убийства» готов считать его единственной особенностью и Куртуа. Поскольку «Аушвиц» стал играть важную роль в советской военной пропаганде в 1945 г., эта тема настоятельно требует краткого рассмотрения в контексте данной книги.

25 ноября 1942 г. «Нью-Йорк Геральд Трибюн» после состоявшихся пресс-конференций опубликовала репортаж под заголовком: «Визе говорит, что Гитлер в 1942 г. приказал убить 4 000 000 евреев». Сколь бы сенсационным ни было это сообщение, пущенное в обращение президентом Американского еврейского конгресса д-ром Визе (Wise), Госдепартамент проявил к нему мало доверия, а американское правительство и сам президент Рузвельт не стали делать из него каких-либо выводов. Но Советский Союз, целиком поглощенный кампанией ненависти против Германии, жадно воспринял эту информацию и попытался придать ей официальный оттенок, когда наркомат иностранных дел СССР 19 декабря 1942 г. выступил с заявлением о «реализации плана гитлеровских властей по уничтожению еврейского населения на оккупированных территориях Европы». Некоторые американские газеты, якобы, уже в 1942 г. писали о «более чем двух миллионах евреев, уничтоженных газом», что, однако, не может быть подтверждено. Но, во всяком случае, в британской газете «The People» (воскресенье, 17 октября 1943 г.) со ссылкой на заявление Института еврейских проблем (Institute of Jewish Affairs) в США появилась невзрачная заметка, согласно которой Гитлер к этому моменту убил более 3 миллионов европейских евреев.