Светлана Бондаренко - Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до «Трудно быть богом»: черновики, рукописи, варианты. Страница 43

На аэродроме Николаю и Жилину сказали, что командир фотонного планетолета первого класса «Тахмасиб» Алексей Петрович Быков остановился в гостинице, этаж такой-то, номер такой-то. Алексей Петрович был еще не одет. Он стоял посередине комнаты с полотенцем в руках, взъерошенный, в красивом шелковом халате. Совершенно не меняется, подумал Коля. Такой же рыжий, такой же красный, такой же сердитый, такой же добрый. И у него по-прежнему круглый облупленный нос.

Алексей Петрович уставился на вошедших маленькими глазками и сдвинул брови, похожие на зубные щетки.

— А, — сказал он скрипучим голосом. — Борт-инженеры. Здравствуйте, борт-инженеры.

Он бросил полотенце на спинку кресла и обнял Николая, на секунду прижавшись холодной щекой к его щеке. Затем он протянул руку Жилину.

— Жилин Иван Федорович, — сказал Жилин. — Назначен в ваше распоряжение.

— Рад, — сказал Алексей Петрович. — Прошу.

Он взял полотенце и сказал:

— Располагайтесь. Я сейчас приду.

Он вышел в соседнюю комнату. Коля сел на диван и спросил вслед:

— Как поживает Антонина Николаевна?

— Хорошо, — отозвался Алексей Петрович из соседней комнаты. — Спасибо.

— А Володя и Верочка?

— Хорошо. Спасибо. Володька ногу вывихнул.

— Что вы говорите! — сказал Коля.

— Да, — сказал Алексей Петрович натужным голосом. По-видимому, он надевал ботинки. — С трамплина прыгал, малек.

— Молодец, — сказал Коля и посмотрел на Жилина. Жилин сидел у стола, уткнувшись в журнал. Журнал был очень специальный — он назывался «Структуры отражающих слоев».

— Между прочим, — сказал из соседней комнаты Алексей Петрович. — Есть две новости.

— Да? — сказал Коля.

— Ляхов четвертого октября стартует в АСП.

— Это мы уже знаем, дядя Леша. Хорошо получается, правда? Пятидесятая годовщина первого спутника, День Межпланетника и первый пилотируемый старт в АСП.

— Так и задумано, — сказал Алексей Петрович.

— А вторая новость? — спросил Коля.

— Вторая новость не столько важная, сколько удивительная. — Алексей Петрович вышел в гостиную, застегивая пилотскую куртку. — Кангрен нашел на Меркурии развалины.

— Что-что нашел?

— Какие-то развалины. Плиты, скрепленные металлическими брусьями.

— Здорово, — сказал Коля. — Такие же, как на Марсе?

— Ну, этого я не знаю, — сказал Алексей Петрович. — Ляхов получил из Фернбекса фотограмму. — Он сел у стола напротив Жилина. — Подождем, увидим. Не очень-то я верю в эти развалины. Кангрен любит пошуметь.

— Все равно здорово, — сказал Коля. — Пора бы наконец поискать и на Земле.

— Это не нам искать, — сказал Алексей Петрович. — Это пусть глубоководники ищут.

— Они ищут, — сказал Жилин, глядя в стол.

Алексей Петрович посмотрел на него с любопытством и сказал:

— Ну и пусть ищут. А мы полетим на Амальтею.

— Да ну? — сказал Коля и тоже поглядел на Жилина. Жилин широко улыбнулся.

— У вас там, кажется, супруга работает? — сказал Алексей Петрович.

— Да, — сказал Жилин и улыбнулся еще шире. — Пять лет не виделись.

— Мы знакомы, — сказал Алексей Петрович. — Очень, очень энергичная женщина, Елена Ивановна.

— Да, — сказал Жилин. — Говорят, ее там побаиваются. Я и сам ее побаиваюсь.

Алексей Петрович хотел что-то сказать, но, видимо, раздумал.

— Давайте завтракать, — предложил он.

— Мы позавтракали в самолете, дядя Леша, — сказал Коля.

Алексей Петрович огорчился.

— Ну вот, — сказал он. — Может быть, еще раз позавтракаете?

— Честное слово, дядя Леша, — сказал Коля.

— Мы сыты, Алексей Петрович, — сказал Жилин.

— Ну и черт с вами, — сказал Алексей Петрович. — Сидите голодные.

Он подошел к буфету-автомату, нажал несколько кнопок и через минуту достал из буфета поднос. На подносе стояли три пиалы, соусник, стакан томатного сока и пластмассовая подставка с двумя белыми палочками, завернутыми в целлофан. Острый неповторимый запах распространился по комнате. Жилин вдруг сел очень прямо и вытянул шею. Стул под ним крякнул. Алексей Петрович поставил поднос на стол. Жилин поглядел на поднос и гулко глотнул.

— А может быть, хотите? — снова спросил Алексей Петрович. — Превосходный чифань. Или вы не едите китайский чифань?

— Собственно, а что я ел за завтраком? — рассудительно сказал Жилин, глядя на поднос, — пустяки. Чай с булочкой.

Коля не выдержал и все-таки захохотал. Жилин был великим поклонником китайской кухни. Он считал ее вершиной гастрономических устремлений человечества.

Алексей Петрович, взявший было палочки, положил их на поднос и оглядел борт-инженеров:

— Вы любите жаркое «сы-бао»? — спросил он Жилина.

— Очень, — сказал Жилин и снова глотнул.

— Ой, не могу, — сказал Коля и лег на диван.

— А еще что? — спросил Алексей Петрович, поворачиваясь к буфету.

— Салат с вермишелью из гороха «маш», — сказал Жилин быстро. — Салат из медуз с креветками. И бульон с крабами, если можно.

— А каракатицу с ростками бамбука? — спросил Алексей Петрович, нажимая кнопки.

— М-м-м… Очень! — сказал Жилин. — Перестань верещать, Николай.

— Не могу, — сказал Коля, подтягивая колени к подбородку. Он сипел от смеха.

— Что он понимает, — сказал Алексей Петрович, возвращаясь к столу со вторым подносом. — Все межпланетники любят чифань.

Они принялись за еду, ловко орудуя палочками, то и дело подливая в пиалы темно-коричневую сою. Алексей Петрович ел молча, поглядывая в окно, где на горизонте темнели в белесой дымке исполинские треугольные силуэты ионолетов. Жилин сначала тоже молчал, а потом вдруг начал рассказывать о том, как на островах Мяоледао ловят каракатиц. Коля отдыхал, время от времени вставляя: «Ой, не могу».

— Тогда ее снимают с крючка и надрезают мантию, — сказал Жилин.

— Ой, не могу, — сказал Коля.

Алексей Петрович задумчиво покачал головой и вдруг спросил:

— А скажите мне, борт-инженеры, какова температура первичной рекристаллизации стандартного отражателя?

Коля перестал смеяться и сел.

— Сто пятьдесят тысяч, — сказал он.

— Плюс-минус три тысячи градусов, — сказал Жилин.

— Правильно, — похвалил Алексей Петрович. — Температура низкая. А что вам в Школе говорили относительно траекторий в поле Юпитера?

— «В поле Юпитера надлежит идти по возможности вне плоскости системы спутников, усилив противометеоритное наблюдение и держась не ближе ста тысяч километров от поверхности Юпитера».

— Правильно, — сказал Алексей Петрович. — Золотые слова. Найдите это место и загните страницу, как говаривал капитан Катль.

В соседней комнате замурлыкал видеофон. Алексей Петрович залпом допил сок, приложил к губам салфетку и вышел.

Коля и Жилин поглядели друг на друга.

— Ого, — сказал Жилин. — Где мои учебники?

— Слушаю, — раздался голос Алексея Петровича. — Да, я Быков. Что? Очень приятно, здравствуйте. Так… И чем я могу помочь?.. Нет, этого я сделать не могу. Не имею права… Послушайте, господин… э-э… господин Маки… Нет, это исключено. Можете обратиться в Комитет межпланетных сообщений… Да… Нет… Передайте господину академику мои наилучшие пожелания и прочее. Саёнара.

Когда Алексей Петрович вернулся в гостиную, лицо его было краснее обыкновенного. Он убрал подносы, сел в кресло и некоторое время молча глядел на Жилина и Ермакова.

— Вот как, — сказал он наконец. — Господин Быков, академик весьма занят и настоятельно просит отложить старт на полторы недели. Вот как.

— Какой академик? — спросил Коля.

— Академик Сусуму Окада. Он летит с нами. Звонил его секретарь. Но я не отложу старт ни на сутки. Я стартую точно в шесть ноль-ноль шестого октября.

Коля слыхал о Сусуму Окада. Это был крупный японский физик, работавший в области создания фантастического вечного двигателя времени.

— Да, это нехорошо с его стороны, — сказал Коля. — А кто еще летит с нами?

Алексей Петрович сразу подобрел.

— Юрковский летит, — сказал он. — И Гришка Дауге. Ты не забыл Юрковского и Дауге, малек?

Юрковский и Дауге, Быков и Крутиков, Богдан Спицын и отец. Страшный и прекрасный, с детства знакомый рассказ о страданиях, о потерях, о победе. Люди, которые бросили к ногам человечества грозную планету. Люди, которые нашли в черных песках Венеры Урановую Голконду — след удара чудовищного метеорита из антивещества.

— Вот он, — сказал Коля и ткнул пальцем в сторону Жилина. — Он рассказал мне эту легенду на первом курсе, и мне пришлось поправлять его, потому что он называл Юрковского Диковским. Всякий малек знает эти имена.

— То-то, — сказал Алексей Петрович.

— Вас называют первыми Десантниками, — сказал Коля.

Алексей Петрович покачал головой.