Александр Лапин - Куда идут русские? Страница 44

Нет для этого и экономических ресурсов. Прежняя политика строилась на задабривании окраин ценой разорения Центральной России. Коммунистический план выравнивания уровней жизни привел к тому, что на русском народе паразитировало множество других. Если же возвращаться к империи, то нам снова придется кормить нахлебников.

Но можем ли мы оставить то государство, которое у нас есть сейчас? Своего рода мини-империю, где по-прежнему живет более ста народов и народностей. На словах-то все мы братья. На деле же не все так просто. Пропаганда сглаживает углы, стараясь никого не обидеть. А робкие попытки центральной власти создать более управляемую систему наталкиваются на сопротивление на местах. Как только дело касается интересов фактически сложившихся на территории России национальных государств, инициатива затухает. Получается: ни богу свечка, ни черту кочерга. Пока существует видимое экономическое благополучие, все вроде бы спокойно. А чуть тряхнет — и все может пойти прахом. Помните, как Толстой писал о Наполеоне, сравнивая его с ребенком, который держится за веревочку и думает, что управляет каретой? Так и центр сегодня наивно полагает, что все держит в своих руках.

Это несмотря на то, что власть продолжает советскую политику задабривания. Десятки миллиардов, например, идут на восстановление Чечни. Когда в Грозном открывают самую большую мечеть в Европе, можно только порадоваться за чеченцев, но почему при этом в сельских районах Центральной России не могут сделать дорогу, провести газ, построить школу?

Думаю, с таким положением русские не будут мириться вечно.

Что остается?

Третий путь — создание национального государства. Но какой его вариант выбрать? Например, перед глазами у нас опыт Прибалтики. Там маленькие народы поставили русских в совершенно бесправное положение. Есть четкий националистический уклон: мы первые люди, а все остальные — второй сорт (не граждане). Нам это не нужно. Да и не согласятся на это другие народы, живущие в России.

Другая модель — украинская. Гражданами второго сорта там вроде никого не объявляют. Однако там «некоренных» жмут с точки зрения языка и в бытовом плане. В результате мы видим опасное разделение Украины на Восточную и Западную. Следовательно, это тоже неверный подход.

Наконец, третий вариант — Казахстан. Своего рода уменьшенный полигон, на котором уже отработано то, что нам только предстоит сделать. Ситуация там очень похожа на нашу, с одной только разницей: у них уже существует национальное государство, а у нас — россиянское.

По казахской Конституции все люди братья. Русскому языку — зеленый свет. Власть в официальных речах ратует за дружбу. За евразийство. Однако если присмотреться внимательней, за этой ширмой кроется иная картина: даже президент по-русски говорит одно, а на казахском — совсем другое. Там подавляются малейшие потуги русскоязычного населения создать национальную автономию или сохранить свою культурную самобытность. Даже в северных областях, где коренного населения с гулькин нос, акимы (губернаторы) все казахи. В мажилисе (местном парламенте) их тоже подавляющее большинство. В то время как в численном выражении титульная нация составляет лишь половину всего населения. Да и то благодаря тому, что в страну активно приглашают оралманов — коренных жителей, переехавших в Монголию или Среднюю Азию еще в 1930-х годах.

Разумеется, казахам полностью принадлежит не только политическая, но и экономическая власть.

Аналогичная ситуация и в сфере духовной жизни. Можно сколько угодно говорить о расцветании ста цветов, но строятся в основном мечети. Создаются казахские центры. Поддерживаются свои театры. Своя литература. Свои песни.

Ведется тонкая восточная политика. Все друг другу кланяются. Но никому, кроме коренной нации, ничего не светит…

Как этого избежать?

Сегодня, на первом этапе, стране нужна внятная национальная политика. Строиться она должна с учетом ментальности народа, его традиций и опыта. К примеру, в советских республиках действовал простой принцип: первый секретарь — национальный кадр, второй — русский. И наоборот. Почему бы сегодня его не вернуть? Как и пропорциональное представительство народов в органах государственной власти. Если русских сегодня около 80 % населения, то и в руководящих креслах они должны быть представлены пропорционально.

Еще один нюанс, о котором я уже упоминал: есть комплементарные — наиболее близкие нам по характеру — народы: украинцы, белорусы, те же казахи, а есть такие, с которыми мы не уживаемся. Соответственно, с одними надо сотрудничать, с другими — проявлять твердость. Мы же пытаемся со всеми вести себя одинаково.

Если говорить о социальной политике, конечно, вся она должна быть направлена на сохранение нации. Власть сказала «а», но теперь от нацпроектов пора переходить к системным мерам по сохранению русского народа.

Пока же подъем здравоохранения в основном происходит в новостных сюжетах центральных телеканалов. То же касается демографии: ввели материнский капитал, сделали пару шагов. Но нужно строить детские сады, обеспечивать достойное содержание матерям, создавать возможности для приобретения молодыми семьями жилья. Негоже бросать на произвол судьбы и стариков, которые по-прежнему прозябают в нищете. Пенсионная реформа идет уже лет 20, а результата по-прежнему не видно.

Еще один ключевой вопрос — миграционная политика. Мы имеем около 20 миллионов наших соотечественников за пределами страны. Надо звать их обратно на родину, чтобы численность русских в России не сокращалась. Для этого проблему нужно решать по-человечески, а не по-чиновничьи: в 2007-м по объявленной государством программе репатриации к нам приехало всего 500 человек, тогда как планировалось ежегодно привлекать по 300 тысяч… И все при этом должны понимать: если в том государстве, которое мы хотим построить, будет хорошо русским, будет хорошо всем. Старший брат младших не обидит. Мы всегда сможем жить в мире и согласии.

Глава 7. Какая экономика нам нужна?

В национальном государстве чиновников-мздоимцев должны сменить чиновники-патриоты

Но прежде всего нужно посмотреть, в каком состоянии наша экономика находится сегодня. Лично я сейчас вижу три экономики, каждая из которых функционирует в меру своей эффективности и живет собственной жизнью.

Три вида экономики

Первая и наиболее масштабная из них — сырьевая. Она является донором, позволяющим государству накапливать финансовые резервы. Однако данная сфера по-прежнему завязана на олигархов. То есть не менее половины всех национальных богатств так и остается за крупным — преимущественно нерусским — капиталом. Государство научилось определенным образом взаимодействовать с сырьевой отраслью. Как? Да очень просто: оно ее доит, взимая налоги, таможенные пошлины… Но это экономика прошлого. Когда-то наши горе-реформаторы рассуждали в том духе, что вот раздадим добывающие компании в частные руки и эффективные собственники займутся их перестройкой. Переведут на современные рельсы. Начнут внедрять инновации. Станут активно инвестировать в производство.

Но прошло почти 20 лет, и мы видим, никаких проблем они не решают. Почему? Первая причина: у олигархов все уже есть. Насыщение достигнуто, им не о чем переживать. Можно только скупать предметы роскоши или вывозить капиталы на Запад, чтобы обезопасить свое будущее. Для России это обыкновенные паразиты, которые могут лишь сосать кровь, ничего не давая взамен.

Вторая причина: они не способны что-либо делать сами. Помнится, Дерипаска, когда покупал ГАЗ, обещал, что скоро мы будем ездить на новых «Волгах». Но где они, эти отечественные автомобили XXI века?

Нынешние олигархи обогатились в 1990-е. Они не производственники. Не умеют организовать дело. Главный их «талант»: украсть или купить за бесценок, а потом подороже продать.

Чему эти люди научились сегодня? Помнится, Михаил Прохоров, оформив развод с Потаниным, говорил о своем намерении заняться инновациями. В частности, открыть производство водородных двигателей. А недавно читаю его интервью в деловой газете, и оказывается, что деньги он вкладывает в банальную скупку земель. Видимо, чтобы потом их выгодно перепродать.

То есть в психологии людей, распоряжающихся львиной долей наших ресурсов, ничего не изменилось, и рассчитывать на подконтрольную им экономику нельзя.

Что же с ней делать? Необходимо национализировать сырьевые отрасли. Не призываю отправить их за решетку вслед за Ходорковским (хотя кому-то, наверное, там и место). Что-то можно и выкупить.

Некоторые скажут: «Так нельзя!» А почему? Когда в Америке начался кризис, государство без долгих разговоров приступило к национализации банков и страховых компаний. И, заметьте, эти компании выросли как частные. Они в отличие от наших никогда не принадлежали народу.