Надежда Крупская - Библиотечное дело. Избы-читальни. Клубные учреждении. Музеи Страница 45

И не только сам Ильич обратился в рабочего корреспондента, он всех товарищей втянул в это дело. Часами толковали о полученных сведениях. Ильич всех увлекал этой работой, требовал от каждого точности в передаче фактов, проверки их. Приходилось не раз ходить за добавочными сведениями. Получилась своеобразная рабкоровская школа. И каждый из нас чувствовал, как под влиянием Ильича он рос на этой работе, научался точнее, внимательнее наблюдать. Много было разговору и о том, как писать. Поменьше фраз, общих рассуждений, побольше фактов.

Если в Питере Ильич был рабкором, в ссылке он стал селькором. Много ходило к нему, как к юристу, крестьян советоваться по судебным делам. И Ильич давал советы, а попутно подробно выспрашивал каждого пришедшего к нему крестьянина или крестьянку об условиях их жизни и труда. Собирал богатейший материал.

Живя за границей, таким же путем всматривался он в жизнь немецкого, английского, французского рабочего…

Недавно, в связи с десятилетней годовщиной Октября, я перечитывала речи и статьи Ильича 1917 г. — от апреля по момент взятия власти в Октябре. В них как-то особо ярко отразилось умение Ильича наблюдать. Через три недели после своего приезда в Россию он выступает на партийной конференции, и видать, как многое он уже узнал и из беседы с солдатами, и из бесед с рабочими, с углекопами, заметил то, что другие не замечали.

Пусть рабочие и сельские корреспонденты, изучая статьи и речи Ильича, обратят внимание на его рабселькоровскую деятельность. Они увидят его поразительное умение наблюдать, видеть ростки новой жизни, растущие силы, видеть силу и гнет старого.

Они увидят, что интерес к делу, изучение рабочего движения во всей его широте, знание теории марксизма научили Ильича так зорко смотреть и видеть.

Они увидят, что умение наблюдать сделало из Ильича человека, который трезво оценивал положение (вспомним хотя бы Брестский мир), никогда не увлекался звонкой фразой, который умел находить живые силы и организовывать их для борьбы, который умел, опираясь на виденное и слышанное, опираясь на свои наблюдения, сделать свои взгляды близкими и понятными массе.

Умение наблюдать — великая сила. Мы все должны учиться наблюдать у Ильича. Вооружившись этим умением, мы сможем лучше проводить в жизнь в новых условиях его идеи.

1928 г.

ВЫСТУПЛЕНИЕ НА I ВСЕСОЮЗНОМ ПАРТИЙНОМ СОВЕЩАНИИ- ПО КИНЕМАТОГРАФИИ

В этом году особенно привлекают к себе внимание вопросы воспитания, вопросы быта, вопросы человеческих взаимоотношений, чувствуется какой-то перелом, тогда как еще год тому назад на эти темы очень мало говорили, на эти темы очень мало думали. Мы видим, что в этом году и по линии пионерской, например, и по линии комсомольской, и по линии женотдельской — везде и всюду вопросы людских взаимоотношений становятся особенно остро, и поэтому мы сейчас обращаем внимание на такие вопросы, на которые, может быть, еще года два тому назад мы не обращали внимания, и поэтому замечаем сейчас то, чего мы раньше не замечали.

Если мы будем сравнивать наше кино с кино буржуазных стран, то мы увидим очень большую разницу; у нас, конечно, немыслима ни пропаганда царизма, ни пропаганда религии, ни пропаганда шовинизма, антисемитизма. Все это на нашем экране вещь совершенно невозможная и не только невозможная потому, что такова линия Совкино, но невозможная потому, что массы не допустили бы этого. Но сейчас мы предъявляем более глубокие требования, мы не можем спокойно смотреть на то, как на экране ведется проповедь чисто буржуазного характера и в области человеческих взаимоотношений.

Возьмем следующий пример: вся наша женотдельская работа так глубоко развернулась, так захватила массы, что видеть на экране постоянную проповедь отношений к женщине как к игрушке какой-то, воспевание мелкобуржуазных семейных отношений, разрисовывание публичных домов и т. д. становится чем-то уже совершенно непереносимым, противоречащим всей нашей повседневной работе. Воспевание рвачества, которое так срослось со всей буржуазной идеологией, уже немыслимо, непереносимо. Мы ведем политику борьбы против рвачества, а на экране оно воспевается вовсю.

Мы не можем спокойно относиться к проповеди буржуазных подходов ко всем вопросам. Ведь это все переплетается. Может быть, это долго было не так заметно, буржуазный подход к тем или иным явлениям повседневной жизни не является ярко выраженной антисоветской пропагандой, но ведь это идеология, идеология буржуазная насквозь.

И вот если мы посмотрим на этот факт с точки зрения той задачи, которую подчеркивал всегда т. Ленин, задачи, которая во время пролетарской диктатуры ложится на пролетарское государство, — перевоспитать, переучить все классы, заразить их идеологией пролетарской, то как обстоит дело в этом отношении в области кино? Понятно, что требовательность со стороны коммунистов в этом отношении большая. Нельзя оставаться спокойным, когда вместо того, чтобы при помощи кино распространять пролетарское влияние на мелкобуржуазные слои, через ввозимые в изобилии иностранные фильмы распространяется мелкобуржуазное влияние не только на слой мелкой буржуазии, но в известной мере и на пролетариат, распространяется на наше подрастающее поколение.

Ведь мы не замечаем, может быть, не учитываем всей той силы, которую имеет кино. Есть целый ряд работ по психологии, которые доказывают, что инженер, агроном, рабочий, крестьянин — все те, кто имеет дело с материальными вещами, с преобладанием их, — что для них гораздо убедительнее образы, чем логические убеждения. В этом сила кино, а мы пользуемся этой силой, чтобы распространять не наши влияния. Мы не учитываем значения всего этого.

Конечно, чрезвычайно трудно создавать фильмы такие, какие нам нужны. Если бы говорилось только об этих трудностях, то тут и спору не было бы, но когда т. Рафес начинает защищать такую линию, что мы и не можем давать на 100 % нашей идеологии, то приходится возражать. Тов. Криницкий совершенно правильно поставил этот вопрос. Он говорит о необходимости идеологической выдержанности. Он признает те трудности, которые мы здесь имеем. Трудности, конечно, отрицать не приходится, потому что приходится часто работать чужими руками, потому что нет кадров идеологически выдержанных коммунистов, которые могли бы разрешить этот вопрос. Понятно, что соскальзывание неизбежно, но когда это возводится в принцип, когда говорится, что мы не можем за этим гнаться, что мы должны приноравливаться к определенным наиболее зажиточным слоям, которые могут платить, и когда о приноравливании к их вкусам если не прямо говорится, то подразумевается как нечто само собой понятное, то, конечно, с этим приходится бороться. И то, что такие нотки проскальзывают, это вносит горячность во все споры. Тут говорят о перегибе палки. Конечно, перегибы палки бывают, они неизбежны во всякой борьбе, но вопрос не идет о том, чтобы определить процент отклонения от правильной линии, а речь идет о намечении этой линии. И совершенно недопустимо для нас сознательное допущение распространения мелкобуржуазной идеологии.

Относительно торговли. Это предрассудок, когда говорят, что «нужно ориентироваться или на идеологию, или на торговлю». Я приведу такой пример. У нас монополия внешней торговли. Тут и политика и торговля связываются в одно целое. Мне кажется, когда вопрос идет о торговле книгой, о торговле кино, тут должны быть связаны и торговля, и политика, и идеология в нечто целое. Делать противоположение между тем и другим совершенно недопустимо. Ленин не раз говорил: нельзя администрирование отрывать от политики, это же надо применить и к торговле. Нельзя торговлю противопоставлять политике. Что такое нэп? Старые формы взяты. Но для чего? Для того, чтобы при помощи привычных форм проводить свою, существенно иную линию. Мне кажется, что это надо ясно и отчетливо понять, что здесь никакого противопоставления нет. Во всякой торговле у нас, в Советском государстве, ориентация на что идет? Ориентация идет на широкие массы, и с точки зрения интересов этих масс мы подходим к оценке того, допустимо это или недопустимо.

Конечно, в смысле техники достижения в нашей кинематографии очень большие. Но я думаю, что мы и этой технике и некоторым подходам к зрителю еще серьезно должны учиться у буржуазии. Если не нужна ее идеология, то ее техника, ее опыт нам очень и очень нужны. Нам тут отставать нельзя. Тут в своем выступлении т. Мюнценберг указывал на то, как умело буржуазия использует в целях агитации кино. Конечно, немцы большие мастера по этой части. У них каждое хозяйственное дело пропитано агитацией. Например, едешь по дороге и видишь большой плакат, на котором написано: «Французы отняли у нас столько-то коров, повысим хорошей кормежкой удой оставшихся коров». Вопрос о повышении удоя коров связывается с шовинистской пропагандой, с пропагандой ненависти к французам. Они связывают в данном случае идеологию с хозяйством. Они это прекрасно умеют, и тут нам кое-чему поучиться надобно.