Повод для оптимизма? Прощалки - Владимир Владимирович Познер Страница 48

В общем, лежит это на поверхности, а для меня это было очень неожиданно и чрезвычайно важно.

* * *

Рассуждая с Юлием Гусманом о том, как юмор может быть опасным или не опасным, я почему-то вспомнил (то есть я знаю, почему я вспомнил) такой советский анекдот. Встречаются американец и советский человек, и американец говорит: «Ну какая у вас свобода, вот у нас – свобода. Я могу встать перед Белым домом и кричать, что президент Рейган дурак, и мне ничего не будет». На что советский отвечает: «Ну и что, а я могу встать перед Кремлем и кричать, что президент Рейган дурак, и мне тоже ничего не будет».

Конечно, кричать, что президент дурак, это не самое остроумное, что можно сделать, но юмор здесь понятен. Так вот, я плохо понимаю, почему нельзя вообще в телевизионном эфире (я бы сказал, в нашем телевизионном эфире) шутить по поводу первого лица или высших чиновников в государстве. Вернее, так: я не понимаю, почему страна, которая претендует на то, что она идет по пути демократии, как-то к этому относится настороженно, опасливо и иногда очень резко.

Ну, понятно, что в странах тоталитарных на самом деле нельзя и за это можно даже расстреливать. И собственно говоря, в свое время, в сталинское время, за шутки про «отца народов» расстреливали, ну и сажали, тут и говорить даже нечего. Но тем не менее люди все равно шутили. Вот я помню, что когда было столетие Владимира Ильича Ленина, ходила такая шутка, что в Парке культуры имени Горького открыли тир имени Фанни Каплан. Ну, правда, сегодня не все помнят, кто такая Фанни Каплан, но уверяю вас, что тогда это было и опасно, и вместе с тем очень смешно.

Вообще в странах, где нет политического юмора, что-то не совсем в порядке, это очень плохой признак. Вообще я бы дорого дал, чтобы узнать, как Владимир Владимирович Путин относится к шуткам на его счет, я имею в виду – публичным шуткам, на телевидении. Наверное, трудно сказать, потому что он их не видит и не слышит, но вот если бы слышал, то как бы он отнесся, любопытно мне. Может быть, я когда-нибудь узнаю, и если узнаю, то я, конечно же, с вами поделюсь.

* * *

Согласно опубликованной в газете «Ведомости» информации, на этой неделе в Государственную думу внесут законопроект, согласно которому популярных блогеров приравняют к СМИ. Популярность будет измеряться тремя тысячами уникальных посещений в день. Авторами этого «прогрессивного» и «либерального» законопроекта являются депутаты ЛДПР Андрей Луговой и Вадим Деньгин. Ну, вообще страна должна знать своих героев, правда же?

Что значит приравнять к СМИ? Это значит, они должны будут проверять достоверность размещенной информации, соблюдать правила предвыборной агитации, не распространять сведения о частной жизни граждан, указывать возрастные ограничения для пользователей, ну и конечно платить налоги с рекламы.

У меня нет ни малейших сомнений, что авторы этого законопроекта побуждаемы самыми благородными устремлениями. В частности, он еще больше способствует свободе и независимости СМИ, которые и так достигли неслыханного уровня. Надо добиться того, чтобы вся информация, которую получают граждане, была бы предельно правдива и точна, хотя положение и так почти безупречное. Так что я не сомневаюсь в том, что законопроект этот пройдет в Думе на ура.

Но хотел бы обратить внимание всех вот на что. Блогер – это все-таки не журналист. Блогер – это все-таки не профессия. А вот в СМИ, в средствах массовой информации, работают или должны работать только профессионалы. Это, конечно, мелочь, но все же.

И последнее. Вот мне, проработавшему в журналистике более пятидесяти лет, как-то обидно, что ко мне приравняют какого-то блогера, как-то нехорошо получается.

* * *

Несколько дней тому назад я узнал, что небольшая группа депутатов решила обратиться в Генеральную прокуратуру с тем, чтобы возбудить уголовное дело, а затем судить Михаила Сергеевича Горбачева за развал СССР. Ну, я прямо обрадовался, знаете, чувство огромного облегчения, потому что я понял, что в стране нет проблем. Если можно заняться этим вопросом, а ему уже больше двадцати лет, значит, все хорошо. И это, конечно, очень приятно.

Ну, правда, должен сказать, что меня огорчила некоторая нестыковка: дело в том, что на самом деле Горбачев очень хотел сохранить Советский Союз, и для этого был подготовлен союзный договор. Он не был подписан, конечно, но ведь Горбачев ни при чем – это все случилось из-за господ… лучше сказать, из-за товарищей путчистов, из-за них не был подписан этот договор и, собственно говоря, из-за них прекратилось президентство Горбачева и к власти пришел Борис Николаевич Ельцин. А вот как раз Ельцин-то вместе с господином Шушкевичем и с господином Кравчуком в Беловежской пуще подписал соглашение о создании СНГ и прекращении существования СССР. Так что, может быть, надо судить Ельцина, Шушкевича, ну и конечно Кравчука? Ну, правда, Борис Николаевич почил в бозе, но это же удобно – судить мертвого, ведь он не будет возражать, тут уж вообще можно все что угодно сделать.

Да, и еще одно замечание. Вот говорят о референдуме (он был проведен 17 марта 1991 года), в ходе которого большинство сказало «да» в ответ на следующий вопрос: «Считаете ли вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных, суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?» Утвердительно ответило 76,43 %. Обращаю ваше внимание на ключевое слово «обновленная федерация», значит – не такая, как прежде, «в которой будут уважаться в полной мере права и свободы человека любой национальности», чего тоже, очевидно, не было раньше. Вот за это проголосовали «да».

Но я вам хочу напомнить, что шесть республик – Латвия, Литва, Эстония, Грузия, Армения, Молдавия – вообще отказались принимать участие в этом референдуме. И еще одна штука. Я выяснил, что по последней переписи СССР русские, этнические русские, составляли около 51 %. И понятно, что русские, конечно, были за сохранение СССР. А вот как насчет остальных? Как вы думаете, если бы этот референдум провели в каждой республике, чтобы голосовали только так называемые «титульные нации», какой был бы результат?

Я, конечно, не знаю, но об этом интересно подумать. Вообще, это я так, к