Александр Чернышев - Погибли без боя. Катастрофы русских кораблей XVIII–XX вв. Страница 49

К 18 часам ветер достиг силы 6 баллов, поменял направление на зюйд‑ост и продолжал усиливаться. Малые корабли спешили укрыться в гавани. В 20.30 в Туапсе прибыл из Севастополя танкер «Москва», ведя на буксире корпус недостроенного турбинного тральщика № 250 («Павел Головин»). Из‑за начавшегося шторма танкер с тральщиком на буксире не решился входить в порт и встал на якорь на внешнем рейде.

Сильный зюйд‑ост принес с собой тягун – сильные колебания водной массы портовой акватории. Волны достигали такой высоты, что свободно перекатывались через мол, ограждающий Туапсинский порт. В гавани начало рвать тросы, заведенные с кораблей на причалы.

Первыми «жертвами» шторма стали эсминец «Бойкий» и подводная лодка «Щ‑214». «Бойкий» стоял ошвартованный кормой к стенке завода, с носа были отданы два якоря. С левого борта эсминца в 15 метрах кормой к стенке стояла подводная лодка «Щ‑214», по правому борту – «Щ‑202». Эсминец ремонтировался и не мог самостоятельно отойти от стенки.

В 23.25 силой ветра и накатом волн «Бойкий» стало разворачивать влево, его якоря поползли и «Щ‑214» начало сдавливать между бортом эсминца и стенкой. Командир эсминца капитан‑лейтенант Г. Ф. Годлевский, начиная с 00.40 22 января, неоднократно обращался к командованию военно‑морской базы, ЭПРОНА, и командирам кораблей с просьбой отбуксировать эсминец на рейд. Только в 2.30 для оказания помощи к эсминцу подошел буксир «Алупка». Он долго возился, но ничего сделать не смог. Его мощности не хватало, чтобы отвести корабль от стенки, ветер и тягун были сильнее его.

В порту тем временем начался всеобщий аврал. Вследствие большого наката была прекращена погрузка транспорта «Азов». Крейсер «Красный Кавказ» просил отвести от его борта плавкран.

В 2.30 22 января оперативный дежурный штаба базы передал по УКВ всем кораблям: «Ожидается ухудшение погоды, принять меры». Это указание запоздало. Командиры кораблей сами уже начали принимать различные меры: заводили на причалы дополнительные швартовы, подкладывали между бортами и стенками новые кранцы. На кораблях поднимали пары и готовили машины к работе. При дальнейшем усилении ветра и волнения корабли удерживались работой машин. Некоторые командиры кораблей самостоятельно решили выходить на рейд.

Крейсера, эсминцы и крупные транспорты даже в благоприятную погоду швартовались и выходили из порта с помощью буксиров. В базе находились пять буксиров: «Рекорд», «Алупка», «Шахтер», «Гарпун» и «СП‑16». Однако «Рекорд» – намотал на винт трос и до 13.50 22 января стоял без движения; «Гарпун» и «СП‑16» ремонтировались, «Шахтер» смог приступить к работе только после 8 часов утра 22 января.

После 3 часов у эсминца «Бойкий» стали рваться швартовы, и в 3.40 он прижался своим левым бортом к подводной лодке и навалился кормой на стенку. В 4.00 лопнул кормовой швартов у подводной лодки «Щ‑214» (командир капитан‑лейтенант В. Я. Власов), ее корму стало разворачивать влево, а правым сетепрорезателем бить по левому борту «Бойкого». В 4.20 на буксире «Алупка», пытавшемся оттащить эсминец от стенки, сорвало буксирное устройство, и он не мог в дальнейшем оказывать помощь. «Щ‑214» встала лагом к стенке и оказалась зажатой между ней и левым бортом «Бойкого».

Командир «Бойкого» сообщил оперативному дежурному штаба базы: «Сорвало со швартовов, терплю бедствие, ломаю подлодку». Через пять минут он повторяет сигнал и просит выслать на помощь буксир. Но ему никто не отвечает. С эсминца выпускают пять красных ракет, пытаясь привлечь внимание рейдового поста, но и это не помогает. Тогда «Бойкий» дает холостой залп из орудий. Только после этого прибывает командование базы, посылает к «Бойкому» буксир «Шахтер», который прибыл в 8.10. Дважды он пытался завести буксирный трос на эсминец, и дважды конец рвался. Чтобы сохранить корму и борт эсминца от поломок команда подкладывала кранцы, пробковые матрацы, парусиновые койки.

Для освобождения подводной лодки, зажатой между стенкой и левым бортом эсминца, с ее носа был заведен на стенку, на наиболее удаленный кнехт швартов, после чего лодка шпилем была продвинута вперед и освобождена от сжатия. Около 9 часов буксир «Шахтер» вывел «Щ‑214» на рейд.

При усилении ветра и волнения и другие корабли, стоявшие у причалов, также пытались выйти на рейд. Командир крейсера «Красный Крым» капитан 2‑го ранга А. И. Зубков просит выслать два буксира, крейсер удерживался у причала, подрабатывая своими машинами.

Командир эсминца «Шаумян» капитан‑лейтенант С. И. Федоров дважды просил прислать буксир, поскольку швартовы порвались, и корабль держался у причала, работая машинами. Не дождавшись буксира и не в силах удержаться у стенки «Шаумян», выбрав якоря, дал задний ход, отошел от причала и в 6.35 вышел на рейд.

К 6 часам ветер усилился до 10 баллов и вновь поменял направление на зюйд‑вест, у плавбазы «Нева» оборвало кормовые концы, и корабль развернуло по ветру. Нос немного отошел от причала и держался на швартовах, с кормы плавбазы был отдан якорь.

В 7.25 командир эсминца «Смышленый» капитан 3‑го ранга В. М. Шегула‑Тихомиров просил выслать буксир для заводки кормовых концов. Но вместо буксиров командир базы приказывает командирам эсминцев «Смышленый» и «Сообразительный»: «Выйти на внутренний рейд, стать на якорь, буксиров не будет».

Оставаться у причалов означало окончательно разбить корабли. Поминутно под борта и корму «Сообразительного» подкладываются кранцы. Корабль крениться на 15–20 градусов. Командир «Сообразительного» капитан 3‑го ранга С. С. Ворков играет аврал и отходит от причала. С трудом разойдясь со стоявшей на якоре подводной лодкой, эсминец выходит к голове широкого мола, маневрируя среди стоявших на рейде кораблей, и в 8.00 становится на якорь почти у самого брекватера. На рейде его болтает, порою корабль кренится на 35 градусов.

Корпус недостроенного тральщика «ТЩ‑250» около 7.40 оторвался от танкера «Москва», и громадные волны выбросили его на берег. Час спустя танкер снялся с якоря и ушел в Поти.

На подходе к Туапсе ожидались подводные лодки: «Щ‑209» возвращалась с позиции, «Л‑6» на буксире спасателя «Юпитер» шла из Новороссийска. Но им сообщили, что гавань не принимает, и приказали отстаиваться в море.

Наиболее тяжело пришлось крейсеру «Молотов» и эсминцу «Смышленый», стоявшим у нефтепирса, против входа в гавань. «Молотов» был ошвартован правым бортом к причалу, оба якоря были отданы и с кормы заведен конец на бочку. По корме крейсера стоял эсминец «Смышленый», ошвартованный левым бортом к причалу. С усилением ветра до 7 баллов и большой зыби с него на пирс были заведены дополнительные концы.

К четырем часам ночи ветер стал заметно крепчать. Сильный ветер и волны стали раскачивать крейсер «Молотов» и бить его о стенку, швартовы рвались один за другим. Получив с поста гидрометеослужбы штормовое предупреждение, помощник командира корабля сразу же поднял по авралу боцманскую команду и распорядился завести на причал дополнительные швартовые тросы. Ветер усиливался, на берег пошла крутая высокая волна. Корма крейсера навалилась на причал, ее несколько раз с силой ударило о стенку. Командир крейсера капитан 1‑го ранга Ю. К. Зиновьев приказал играть боевую тревогу. В 4.45 весь личный состав крейсера был на боевых постах. Моряки электромеханической части поднимали пары в котлах и готовили главные машины к немедленной работе.

На «Смышленом» в 5.25 был сыгран аврал и на причал заведены дополнительные швартовы. К тому времени крейсер Молотов своей кормой прижался к корме эсминца. От сильной волны в гавани «Смышленый» стал кренится, концы рвались и левый борт сильно бился о сваи пирса, нанося повреждения обшивке корпуса. Кнехты по левому борту частично надломило, а на корме сорвало. Концы крепились за основания орудий, между левым бортом и пирсом подкладывались кранцы и тюки из пеньки.

К 7 часам «Молотов» стал наваливаться на стенку и биться о нее правым бортом, швартовые концы рвались, возникла опасность разрушения всего правого борта. С крейсера просят выслать буксир, так как корабль оторвало от бочки. Через пять минут командир базы предал: «Действуйте самостоятельно. Буксиров нет, разрешаю выход». Ю. К. Зиновьев решил самостоятельно отойти от пирса на чистую воду. Отданы носовой и кормовой концы, выбраны якоря, и корабль отошел от пирса, с намерением встать на внутреннем рейде на якоря развернувшись по ветру.

Но, стоявшие на якорях корабли, стесняли маневренное пространство гавани. Через пять минут после начала маневрирования был отдан правый якорь, затем левый, при этом корабль подрабатывал машинами: правая – самый малый назад, левая – самый малый вперед.

Однако тягун, шедший с моря был такой силы, что левая якорь‑цепь оборвалась, и крейсер не мог удерживаться на месте на одном якоре и швартовах, заведенных на причал и вместе с тем не имел возможности ни маневрировать в тесном ковше туапсинского порта, ни выйти в открытое море. Волнами крейсер сносило к бетонному молу. Тонны воды обрушивались на моряков, работавших на полубаке.