Сергей Кургинян - Кризис и другие Страница 49

Давайте теперь взглянем на "пирамиду образа" как на единое целое.

Что бросается в глаза? Что вся эта "пирамида" разваливается без подтверждений. А вот когда появляются эти самые подтверждения, то оживает мумия, которую хранит "пирамида", – Его Величество Образ. Оживая, он начинает ворожить. И тогда всем наплевать, каковы реальные отношения между дуумвирами. Может, они воркуют, как голубки… А политическая ситуация развивается так, как будто бы они неистово грызутся. Образ, ожив, подминает все. В конце концов, он тянет в нужную сторону и самих дуумвиров.

Итак, все зависит от подтверждений, оживляющих мумию образа, спрятанную внутри рассмотренной "пирамиды". Что это такое – поясню на самом элементарном примере.

Приехав в Москву после сакраментальных новогодних каникул, я стал проглядывать информационные сводки и выборку наиболее существенных статей о ситуации в стране. И наткнулся на материал А. Пионтковского "Третий Февраль" (Грани.Ру, 7 января 2009 года). А. Пионтковского я считаю одним из наиболее талантливых оппозиционных аналитиков. Иногда он избыточно увлекается, попадая в ловушку бездоказательности. Но, во-первых, это происходит редко. Во-вторых, кто без греха? В целом же А. Пионтковский и умен, и адекватен, и талантлив (ум и талант – это разные вещи).

В прочитанном мною после новогодних каникул материале А. Пионтковского было сказано о том, что уже трое кремлевских либералов сбежало с путинского корабля. К числу этих либералов были отнесены Л. Радзиховский, Н. Сванидзе и Д. Орешкин. В подтверждение такой своей оценки А. Пионтковский давал ссылки на статьи указанных либералов в "Ежедневном журнале" (Ej.Ru).

Я сразу же обратился к этим статьям. Обратившись же, вынужден был категорически не согласиться с оценкой А. Пионтковского в том, что касается Л. Радзиховского и Н. Сванидзе. Данные представители российской политической элиты произвели на свет божий тексты, вполне отвечающие их ролевому статусу. Либерал, даже если он поддерживает власть, всегда должен дозированно фрондировать, скорбеть, страдать по поводу несовершенства мира и так далее. Л. Радзиховский и Н. Свандидзе страдали, скорбели и фрондировали именно в той мере, в какой им полагалось скорбеть и фрондировать в соответствии с тем, что социологи называют "ролевой матрицей".

А вот статья Д. Орешкина "Итоги года. 2008-й как похмелье" вызывала вопросы.

№16. 27.05.09 "Завтра" No: 22

Статья Орешкина, возбудившая Пионтковского (и как мы скоро увидим, не его одного), вышла в "Ежедневном журнале" 3 января 2009 года. Орешкин в этой статье и впрямь демонстрирует предельную определенность позиции. Для того чтобы это доказать, мне опять придется прибегнуть к развернутому цитированию:

"Трудно сказать, определяющий, решающий или завершающий год прожил В. В. Путин… Мне кажется – завершающий. Определяющим был год Беслана, когда стало окончательно ясно, что он за человек и по каким рельсам едет. Решающим – когда высокая нефть ударила в слабое темечко и он начал посверкивать глазками. Вполне допускаю, что для большинства соотечественников определяющий год только начинается. Как часто бывает в России, он может слиться с решающим и завершающим в один клубок прозрения, разочарования и ненависти. А не хотелось бы".

Подведи Орешкин на этом черту, все равно многое находилось бы, согласитесь, в сложных соотношениях с политкорректной ролевой матрицей, верность которой соблюдают другие, впечатлившие почему-то А. Пионтковского, либералы. Ибо ясно и из одного этого фрагмента, что Путину конец (у него завершающий год), что он – чудовище (во время Беслана стало понятно, что за человек и по каким рельсам едет), что у него "слабое темечко".

Но дальше всё это (для ролевой матрицы и так чрезмерное) как бы обнуляется фразой: "А не хотелось бы". Не хотелось бы Орешкину клубков прозрения, разочарования и ненависти, порождающих понятные политические процессы. А раз не хотелось бы – то и ладно. Ну, поругал власть… Ну, малость перебрал в радикализме по этой части. Но поскольку отработал назад – роль можно, с натяжкой, считать исполненной.

Но Орешкин сразу же после своего политкорректного "не хотелось бы" резко поворачивает к предельной и абсолютно неполиткорректной исповедальности, заявляя: "То есть, если уж совсем начистоту, очень даже хотелось бы. Послать бы Гитлереныша и всех-всех-всех его сказочных друзей в Краснокаменск для овладения основами экономической теории и трудовыми навыками швеи-мотористки. Ненадолго – лет этак на 8-10".

Тут же Орешкин оговаривается: "Умом понимаю, что это неправильное желание".

Но главное не в том, что Орешкин понимает умом. А в том, что он предъявляет в качестве своего отношения к Путину. Путин для него – "Гитлереныш". Ему наступает "капут" (завершающий год, то бишь). Это не чужая позиция, которой Орешкин оппонирует. Мол, понимаю вас, господа радикалы, но… Это позиция самого Орешкина. Конечно, слегка смягченная оговоркой про то, что он умом понимает неправильность такого желания.

Но в том, что касается СВОЕЙ, а не чужой, оценки личности Путина, СВОЕЙ, а не чужой, оценки характера идущего процесса… Тут, повторяю, всё заострено до предела.

Путин – хуже, чем "крошка Цахес". Он даже не Гитлер, а Гитлереныш. Сюжет со сказочными друзьями Гитлереныша, которых надо послать на 8 – 10 лет в Краснокаменск, – тоже, согласитесь, расшифровки не требует.

С аналитической точки зрения, однако, важно только, зафиксировав некую политико-лингвистическую аномалию (что уже сделано), попытаться выявить ее генезис. При этом факт наличия аномалии важен лишь при определенном генезисе.

Если причиной высказывания Орешкина является только личное его отношение к Путину, то, с аналитической точки зрения, обсуждать нечего. Можно, конечно, спросить, почему Орешкин вознамерился выразить отношение только в январе 2009 года. Но это вопрос, отдающий патетической морализацией. Не мой вопрос, то есть. Поскольку я в подобных ситуациях считаю правильным (да и моральным тоже) задавать только аналитические вопросы.

Для аналитика же "либо – либо". Либо надо доказать, что в произошедшем есть что-то, кроме самовыражения Орешкина. Либо надо вывести орешкинское высказывание из разряда аналитически значимых.

Итак, гипотеза #1 – что всё просто. Орешкина ПРОСТО "достало", ему ПРОСТО надоело, он ПРОСТО самовыразился, и всё.

Доказали справедливость этой гипотезы – закрыли тему.

Располагая орешкинским текстом, лишенным всяческого контекста, мы должны считать гипотезу #1 наиболее вероятной. Но какова бы ни была ее вероятность – хоть 99%, хоть даже 99,9% – всегда остается 1% или 0,1% в пользу гипотезы #2.

Гипотеза #2 – что всё не просто, или не так просто. Эта гипотеза предполагает, что в котел кипящих орешкинских эмоций по поводу Путина была брошена маленькая щепотка чего-то этакого… Что, мол, "уже можно" (год-то завершающий!). Или даже что "пора, а потом поздно будет". Сие могло быть сказано или угадано. Главное не то, КАК был подан уловленный Орешкиным мессидж. Главное – КЕМ он был подан.

Не желая поддаваться конспирологическим соблазнам, я поначалу присвоил гипотезе #2, предполагающей наличие некоего субъекта и мессиджа, статус крайне маловероятной. Но поскольку даже малая вероятность – это все-таки вероятность, то я не прекратил сходу слежение за "антипутинским джихадом" Орешкина. И, как выяснилось, правильно сделал.

Потому что 27 января 2009 года премьер-министр РФ В. Путин дает интервью агентству Bloomberg. На вопрос: "Какой Ваш основной недостаток"? – Путин отвечает: "Доверчивость".

2 февраля 2009 года в The New Times выходит статья Орешкина "Доверчивый вы наш…". В которой Орешкин упражняется в остроумии по поводу данного высказывания Путина, сравнивая оное с гитлеровским: "Своей слабой чертой считаю нерешительность". Заодно Орешкин проводит параллель между Путиным и Сталиным, но походя. Параллель с Гитлером – главная и развернутая. "Как это по-нашему, – пишет Орешкин, – по-сверхчеловечески: зная слабое место и понимая всю тяжесть ответственности, сделать все, чтобы мир ни на секунду не заподозрил фюрера в постыдных колебаниях". И так далее.

В целом статья маловразумительная, но подтверждающая, что не праздники с их возлияниями подействовали на Орешкина. Праздники позади. А атака на Путина воспроизводится с утроенной силой. При этом параллель с Гитлером сохраняется.

Что это доказывает? То, что Орешкин не ПРОСТО самовыражается, а занимается публичной политикой. Занимается ею осознанно и уверенно. Но снова возникает тот же вопрос: а был ли мессидж?

Публичная политика без мессиджа осуществляется теми, кто располагает политическими возможностями. Орешкин ими явно не располагает. Значит, он либо просто странно себя ведет, либо обладает иными, не политическими, а элитными (властными, околовластными etc.) возможностями.