Газета День Литературы - Газета День Литературы # 139 (2008 3) Страница 5

Именно несметными богатствами Константинополя был выкормлен монстр ростовщической банковской системы современного мира. Этот небольшой теперь город в Италии — Венеция — был Нью-Йорком XIII века. Здесь тогда вершились финансовые судьбы народов. Поначалу большая часть награбленного спешно свозилась морским путем в Венецию и Ломбардию (тогда отсюда и пошло слово "ломбард"). Как грибы после дождя стали появляться первые европейские банки. Менее пронырливые, чем тогдашние венецианцы, — немцы, голландцы и англичане подключились чуть позже; ими на хлынувшие в Европу византийские деньги и сокровища начал создаваться тот самый знаменитый капитализм с его неуёмной жаждой наживы, которая, по сути, является генетическим продолжением азарта военного грабежа. В результате спекуляции константинопольскими реликвиями образовались первые крупные еврейские капиталы.

Наши предки тоже, признаться, не отличавшиеся в то время изысканным воспитанием, неоднократно поддавались варварскому соблазну поживиться за счёт несметных богатств Царьграда. Но к чести их, да и к нашему счастью, жажда воинской наживы не затмила для них главное: русские поняли, в чём заключается самое великое сокровище Византии! Это было не золото, не драгоценные камни, даже не искусство и науки. Главным сокровищем Византии был Бог. И, объехав все известные в то время страны мира, послы князя Владимира именно здесь поняли, что существует реальное общение Бога и человека, что для нас возможна живая связь с иным миром. "Не знаем, где находились мы, на небе или на земле", — говорили наши потрясённые предки о своём присутствии на Божественной литургии в главном храме империи, соборе Святой Софии. Они поняли, какое богатство можно получить в Византии. И на это сокровище наши великие предки создали не банки, не капитал и даже не музеи и ломбарды. Они создали Русь, Россию, духовную преемницу Византии.

Так почему же стало возможным, что это величайшее в мировой истории и необычайно жизнеспособное государство с какого-то момента стремительно стало утрачивать жизненные силы? Самое интересное, что проблемы, с которыми столкнулась Византия в период своего упадка — внешняя агрессия, природные стихии, экономический и политический кризисы — были совсем не новые для этого более чем тысячелетнего государства с испытанным механизмом выхода из самых опасных ситуаций. Подобные испытания страна не раз успешно преодолевала.

Да, было множество завистливых врагов и на востоке и на западе, были землетрясения, была чума, но не они победили Византию. Все проблемы были бы преодолены, если бы византийцы смогли победить самих себя.

Сегодня мы будем говорить именно о том внутреннем враге, который появился в духовных недрах византийского общества и сокрушил дух великого народа, сделав его беззащитной жертвой тех вызовов истории, на которые Византия уже не смогла ответить.

Мы привыкли считать основой благосостояния общества его экономику. Хотя слово "экономика" да и сама экономическая наука византийского происхождения, сами византийцы никогда не уделяли ей первостепенного внимания. За свою историю византийская финансово-экономическая система пережила несколько тяжёлых кризисов, но эффективное производство и сельское хозяйство в целом позволяли выправлять ситуацию. Достаточно сказать, что в течение тысячи лет вся международная торговля была основана на золотой византийской монете.

Проблемой, которую Византия не смогла решить и которая, в конце концов, погубила её экономику, стала утрата государственного контроля над финансами, грандиозный неконтролируемый процесс оттока капитала на Запад в развивающуюся Европу. Государство выпустило из своих рук рычаги контроля над торговлей и промышленностью и, в конце концов, отдало свои основные торговые и экономические ресурсы иностранным предпринимателям.

Произошло это так. Одним из главных финансовых ресурсов страны была не нефть, как сейчас, и не газ, а таможенные поступления от грандиозной международной торговли на Босфоре и Дарданеллах. Византийцы, которые ранее всегда принципиально полагались только на свои силы в управлении страной и в хозяйственных вопросах, вдруг стали бурно обсуждать, а потом и решили, что международную торговлю разумнее предоставить зарубежным "друзьям", более предприимчивым и готовым взять на себя все расходы по созданию сложных транспортных потоков, вооруженной охране торговых путей, строительству новых портов, интенсификации и развитию коммерческой деятельности. Были призваны западные специалисты из Венеции и Генуи, за несколько столетий выросшие на византийской торговле, и им была разрешена беспошлинная торговля и поручена охрана морских коммуникаций на территории империи.

Запад всеми правдами и неправдами стал вовлекать Византию в зарождающийся тогда прообраз всеевропейской торговой организации и, воспользовавшись одним из сложных периодов в жизни империи, добился своего: император Алексий Комнин на самых невыгодных для страны условиях подписал международный торговый договор, названный "Золотая булла". На поверку этот договор оказался кабальным и выгодным только Западу.

До поры до времени все были довольны: оживилась торговля, в городских лавках и магазинах появилось невиданное прежде изобилие европейских и азиатских товаров… Но всё это не далось даром: за считанные десятилетия отечественное производство и сельское хозяйство деградировали стремительными темпами.

Разорились или попали в зависимость от иностранцев все византийские предприниматели. Когда всерьёз спохватились, оказалось уже поздно. Был аннулирован договор "Золотая булла", и император Андроник попытался вернуть стране текущие потоками за границу доходы. Он конфисковал все до одного иностранные коммерческие предприятия, высасывающие последние ресурсы из экономики государства. Это не прошло даром ни ему, ни империи. Его зверски убили, а Венецианская республика, ставшая к тому времени крупнейшей финансовой олигархией, наняла целый крестовый поход и вместо Святой Земли направила его на грабеж Константинополя. Византийцы, которые до этого воспринимали крестоносцев, в общем-то, как братьев по вере и военных союзников, были настолько не подготовлены к такому коварнейшему удару, что не организовали должного сопротивления. В 1204 году французский, германский и итальянский контингенты западных союзников осадили Константинополь и захватили его. Город был безжалостно разграблен и сожжён.

При этом венецианцы — оплот тогдашнего свободного предпринимательства — объявили на весь западный мир, что восстанавливают попранную законность, права свободного международного рынка, а главное — борются с режимом, отрицающим общеевропейские ценности. Именно с этого момента на Западе стал создаваться образ Византии как еретической "империи зла". В дальнейшем этот образ всегда, когда требовалось, извлекался из идеологических арсеналов.

Хотя через 50 лет Константинополь был освобождён от крестоносцев, Византия больше никогда не смогла оправиться от этого удара. А иностранные торговцы навсегда остались полными хозяевами и в экономике, и на византийском рынке.

Другой неразрешённой проблемой Византии стала коррупция и олигархия. Борьба с ними велась постоянно и долгое время была эффективна. Зарвавшихся чиновников и финансовых махинаторов подвергали наказаниям и ссылкам, их имущество полностью конфисковывалось в казну. Но, в конце концов, у власти не хватило решимости и сил последовательно пресекать это зло. Олигархи обзавелись целыми армиями под видом слуг и подразделений охраны и ввергли государство в пучину гражданских войн.

Откуда в Византии вообще взялась олигархия и почему она стала неуправляема? Византия всегда была жёстко централизованным бюрократическим государством, и это было отнюдь не её слабостью, а напротив, её исторической силой. Любые попытки срастания власти и частных интересов всегда пресекались здесь жёстко и решительно. Но в один из моментов, в период политических и административных реформ, возник соблазн заменить старую и кажущуюся неповоротливой бюрократическую машину на более эффективную и гибкую, в которой роль государства была бы ограничена и сведена к надзору над формальной законностью. Короче говоря, государство ради благих целей, фактически добровольно, отказалось от части своих стратегических монопольных функций и передало их в руки некого узкого круга семейств.

Эта вскормленная государством новая аристократия недолго находилась под контролем бюрократического аппарата, как это задумывалось. Противостояние шло с переменным успехом и кончилось тяжелейшим политическим кризисом, выбраться из которого пришлось ценой необратимых уступок иностранцам. Что за этим последовало, мы уже знаем. Олигархическое же разложение государства продолжалось до самого завоевания турками Константинополя.