Сергей Переслегин - Иллюзии и дорога Страница 5

"Держава, Родина, Коммунизм."

ГЛАВА 3.

Подведем итоги. Революция 1917 года ознаменовалась появлением привелегированной группы, благополучию которой угрожают не те или иные "подрывные", "политически незрелые", "антисоветские" произведения, но все подлинное искусство в целом, не потеря органами массовой информации чувства меры, патриотической сдержанности или революционного самосознания, но независимая пресса, как таковая. Эта группа владеет на правах распределенной (коллективной) собственности средствами производства, то есть имеет возможность присваивать прибавочный продукт, эксплуатируя чужой труд. Сложилось классовое эксплуататорское государство, относящееся - по Энгельсу и Ленину - к ГМК-формации.

К началу пятидесятых годов крестьянство, как особая социальная группа со своими специфическими интересами, было уничтожено. Буржуазия, возрождение которой стало неизбежностью в условиях жесточайшего товарного голода, могла действовать только в экономическом подполье. Возникла мафия: тогда она откупалась от государства, позднее срастилась с ним.

Система пропаганды подчинила пролетариат - не без помощи социальных транквилизаторов, таких как водка или антисемитизм. Интеллегенция, обозванная "прослойкой", глубоко разобщенная, запуганная, в массе своей потерявшая всякое самосознание, влачила жалкое существование: обслуживала господ да лелеяла собственное угнетение.

Деградация. По любой книге или песне, фильму или зданию однозначно восстанавливается послесталинская эпоха.

Противоречия накапливались. Теряла управление экономика. Приближался голод. В связи со смертью Генерального секретаря "наверху" разгорелась жесточайшая брорьба за власть - правящий класс раскололся на отдельные группки.

Единственной надеждой руководящего слоя стала политика возврата, разумеется, на словах, к идеалам подлинного коммунизма.

Нужные слова были найдены.

Не будем предаваться иллюзиям: освобождение узников лагерей без гласной реабилитации, без открытого судебного процесса над виновниками репрессий и их идеологическими вдохновителями - сугубо прагматический шаг, рассчитанный на получение кредита доверия со стороны остатков левой интеллигенции и образованеной части рабочего класса.

О свободе речи не шло. Ее и не требовали; глотка воздуха хватило, чтобы вспыхнул факел, зажженный в двадцатые.

1957 год. "Туманность АМндромеды". Книга вышла в свет, была прочитана и принята миллионами. Обраптное влияние надстройки на базис: "слово... если оно доходит, это все." (Луньюй)

Появилось "Возвращение". Затем "Стажеры", "Хищные вещи века", "Понедельник..." Книги, сформировавшие в общественном сознании "стандартную модель коммунизма". Сейчас, по прошествии тридцати лет, я называю эту модель "наивной" и всячески критикую, но не будь ее - не было бы нас. Двух поколений, воспитанных на фантастике.

Открылась "дорога в сто парсеков".

Другую дорогу тоже высветили - ту, что закручивает спираль в кольцо. Появляется "Час быка". Стругацкие создают "Обитаемый остров" и "Улитку..."

1970 год. Поздно.

"Гадкие лебеди" с их ваджнейшей неклассической схемой преодоления инферно не успели появиться в печати.

Сражение, проигранное еще до начала. Реалии власти оставались в руках аппарата. Коммунары интеллигенты "не знали, где сердце спрута. И есть ли у спрута сердце."

Удар был нанесен симметрично: разгрому "Нового мира" соответствовал разгром "Молодой гвардии", где Беллу Клюеву сменил сначала Ю.Медведев, потом В.Щербаков. Псевдоискусство вернулось к своим привелегиям и прерогативам.

Ломали даже то, что невозможно сломать. Запретили "Час быка", давно разошедшийся по стране. Запретили песни Высоцкого.

В восьмидесятые годы контрнаступление реакции переросло в общее наступление. Сложилдась интеллектуальная атмосфера, сравнимая с обстановкой тридцатых или пятидесятых годова. Только, общество больше не желало ничему веритть, и "те, кто велят" стали эксплуатировать безверие.

Каждый решал по-своему. Убитые. Умершие от ран. Пленные. Интернированные.

Примкнувшие к победителям.

Когда теперь говорят: "время было такое", я вспоминаю переводчиков Оруэлла и Толкиена. Писателей, работавших в стол, в то время, как семьи их голодали. Вспоминаю распечатки Солженицина и Стругацких, того же Оруэлла, за которые ребята-программисты могли получить до пяти лет, везло не всем.

ГЛАВА 4.

Бюрократы и деятели псевдокультуры не уступают нам в понимании стратегии. Признаем, что огромные успехи перестройки иллюзорны: "Саурон сломлен, но ушел живым; Кольца он лишился, но оно сохранилось; Черный замок в Мордоре сравняли с Землей, но его фундамент остался цел, и пока Кольцо Всевластия не уничтожено, пока не выкорчеваны корни зла, полная победа над Врагом невозможна."*

----------------------------* - Толкиен Д. Хранители. Летопись первая из эпопеи Властелин Колец. М.: Радуга, 1989. ----------------------------

О полной победе речь пока не идет, на повестке дня вопрос, как избежать очередного тотального попражения. Пора уяснить цели войны, иначе до самого конца мы будем лишь отбивать удары, балансируя между лагерями и эмиграцией.

Интеллигенция не может взять власть. Сделав это, она неминуемо переродится в госаппарват.

Интеллигенция не может, однако, и оставить власть в руках партийно-административной системы, которая обязательно погубит страну; возможно, и не только ее.

Противоречие решается в рамках политики двоевластия. Информационная, политическая и экономическая власти разделяются. Руководство страной и все связанные с этим привилегии остаются за ГМК-струкктурой. Представители левой интеллигенции контролируют деятельность правительства, последовательно разрушая анфилады иллюзорного мира, в котором продолжает блуждать общественное сознание.

Аппарат должен быть безусловно отстранен от руководства наукой и искусством (сам факт которого абсурден, не правда ли?), тем более - от какого бы то ни было воздействия на образование. Отделять школу от государства не обязательно. Эта мера запоздала: школы как таковой в СССР уже не существует, образование дают сейчас в основном "параллельные структуры" - клубы, кружки, факультативы. Книги.

Информационо-обогащенная среда.

Две социально-политические структуры переплетаются в стране, пытаются уничтожить друг друга. Война захватывает все стороны жизни, и каждый из нас действием или бездействием своим, желая того или не желая, объективно усиливает одну из структур, толкает общество в сторону коммунизма или пролетарского госкапитализма. Нестабильность, порожденная перестройкой, означает, что иендивидувальное воздействие на систему не обязательно является малым.

Один мир правил нами семьдесят лет и создал псевдоэкономику, псевдокультуру и псевдожизнь. О другом мы смеем мечтать.