Матвей Ганапольский - Самый лучший учебник журналистики. Кисло-сладкая книга о деньгах, тщеславии и президенте Страница 53

Но ей наплевать. Она знает, что я хороший рассказчик, и она хочет поговорить со мной, чтобы сделать:

1) маленькую заметку для газеты в раздел «Светская хроника»,

2) большой основательный материал для ее журнала,

3) средний материал для другого журнала о здоровом образе жизни,

4) еще один материал для колонки «хобби» в еженедельную газету,

5) материал в журнал типа «GQ» в раздел «Стильные звезды», для чего с ней приехали какие-то костюмеры и стилисты, и на мне будут рубашки и пиджаки от разных модных фирм, которые увезут сразу после съемки. Но уже сейчас меня отгоняют от вешалки, чтобы я случайно не посадил на эту одежду пятно.

Эта журналистка еще ни за кем не замужем, но уже зарабатывает на мне, как Хизер Миллз на Поле Маккартни при разводе.

Так вот, я никогда не даю подобных интервью, а вам советую подобные интервью не брать.

Ваша встреча с гостем для интервью должна предусматривать виртуальный контракт. Контракт не денежный, но смысловой.

Вы должны вспомнить, что за последние пять лет жизнь полностью изменилась.

Представим, что вы все же решили взять у меня интервью. Но тут вы обнаруживаете, что:

1. В Интернете десятки моих интервью на все темы.

2. На различных сайтах изложено двадцать вариантов моей биографии, причем все они неправильные. А правильную я вам не расскажу.

3. Я начал вести блог, потом забросил, но мог бы и далее его вести, отзываясь на любое событие «online». Но есть мои еженедельные публикации как колумниста, из которых и так все ясно.

4. В Интернете вы также найдете все неприятное, что обо мне думает аудитория, и данные о журналистских наградах, которыми меня, видимо по ошибке, наградили.

Так скажите, о чем мне вам еще рассказать?

Остается только одеться в костюмы от Dolce & Gabbana.

Поймите, мне просто скучно вам рассказывать все сначала, если я это много раз рассказывал. Если все это есть рядом и достижимо одним нажатием кнопки.

Я уверяю вас, что могу взять интервью почти у любого, вопрос только в потраченных усилиях, чтобы договориться. У меня есть набор блистательных друзей, с которыми я мог бы сделать интервью хоть завтра и это будет общественно интересно. Но я этого не делаю, потому что уважаю их. По сравнению с тем, что они рассказали мне пять лет назад, в их жизни мало что изменилось, а все слухи и сплетни вывешены в Интернете.

Я могу прийти к ним и спросить: «Как дела?», но я знаю, как у них дела.

Я могу прийти и спросить, правда ли то, что о них пишут в желтой прессе. Но я, как и все, знаю, что это неправда, и ходить для этого к ним не нужно.

Для интервью обязательно должен быть повод, и этот повод должен быть обоюдно важен.

Тот, к кому вы идете, должен хотеть дать вам интервью не меньше, чем вы хотите его взять.

Ему должно быть что-то в жизни интересно, и ваша главная задача угадать, о чем ему интересно говорить именно сегодня.

Это должна быть одна, очень хорошо продуманная и сформулированная тема. Она должна быть предложена за достаточный срок, чтобы человек успел подготовиться. Потому что некоторые блистательно говорят импровизационно, а другие любят писать заметки, которые цитируют во время интервью. Но их написанные заметки потом будут бриллиантами вашего интервью, а фразы станут афоризмами.

Иногда молодые журналисты с завистью читают чужие интервью и считают, что они сделаны по блату. Бывает и так. Но иногда это необходимость – согласитесь, что интервью у генерала должен брать кто-то из военных журналистов, которые лучше разбираются в военных вопросах.

Конечно, люди стараются давать интервью проверенным журналистам, которые им симпатичны, которые не переврут их слова и адекватно донесут смысл.

Но поверьте мне, если у вас есть тема действительно интересного разговора и достаточно респектабельное СМИ, где интервью появится, то вы можете смело звонить любому известному человеку.

И он согласится, не спросив вашего возраста и биографии.

Но если откажет, то не стоит расстраиваться, ведь отказ это не более чем слово «нет».

А теперь вернемся к началу, к истории передачи про мои любимые книги.

Ах, если бы вы слышали, как я о них рассказывал. Я был максимально подробен, я листал любимые страницы, сопровождая все это чтением фрагментов.

Любимые стихи я читал с придыханием, картинно закатывая глаза.

Я знал, что у меня есть время.

Жаль сознавать, что все это я делал зря.

Вспомните опыт с вашей бабушкой. В нем я продемонстрировал вам примеры разной плотности мысли и, соответственно, изложения.

Если бы эта дама предупредила меня, что передача будет двадцать шесть минут, то я бы уложился точно в это время.

Мы бы определили оптимальное количество книг, выбрали бы самые важные. Я бы рассчитал приблизительное время рассказа на каждую, и все было бы записано именно так, как надо. Я бы говорил о каждой книжке сжато, оставляя самое главное. И даже учитывая то, что передачу обычно пишут на двадцать процентов времени больше, чем она идет в эфире, я бы точно справился.

Но девушка поступила иначе. Она писала ее два часа, причем перебивала меня уточняющими вопросами.

Все это не войдет в передачу.

Она будет состоять из набора обрывков моих мыслей, не имеющих ни начала, ни конца, размером в двадцать шесть минут. Просто потому, что я говорил для другого временного формата.

Когда она уходила, то сказала мне: «С вами было так интересно!..»

Я готов был ее убить.

Хотя теперь я осуждаю эту эмоцию. Но совсем не потому, что я передумал прекратить ее недолгую журналистскую жизнь, а совсем по другой причине. Если устранять всех тех, кто с молодым задором губит интервью, то нужно стать Рембо и с мрачной улыбкой и огнеметом выкосить половину подобных молодых дарований.

Ровно в тот момент, когда я писал эту главу, моя дочь включила телевизор, чтобы посмотреть что-то в ее стиле.

Как известно, сейчас на экран со своими передачами пошли модные журналы. С тем же бессмысленным задором, с которым делается их журнальное варево, они лепят свои телевизионные поделки.

И в этот раз, загнав в студию очередной десяток гламурных кошечек и парней с надписями модных марок одежды на лбу, вместо мыслей, они слепили очередной шедевр, вызывающий стойкий рвотный эффект.

Записано это было следующим образом: вначале их посадили и сказали, чтобы они разговаривали, только посмешнее. Они это и делали, демонстрируя пещерный интеллект. Периодически от неизвестных, никак не связанных с разговором причин, им становилось смешно. Потом их нехитрую беседу смонтировали, оставив, естественно, эти смешные моменты, но подклеив к другому тексту.

Лозунг передачи, как я понимаю, был таков: больше красок от «Beneton» и больше белых зубов от «Blend-a-Med».

На экране получилось следующее:

ГЛАМУР 1: А где ты собираешься отдыхать? (Смеются.)

ГЛАМУР 2: В Майами, там у моего папы дом. (Плохая склейка, смех, все закатываются.)

ГЛАМУР 3: А ты будешь кататься на яхте? (Первый гламур вдруг впадает в истерику и со смехом сползает со стула.)

ГЛАМУР 2: Да, он торгует нефтью, так что купить яхту для него не проблема. (Общая истерика, в которой неожиданно проскальзывает сказанная кем-то за кадром фраза: «Нюхать, только чтобы мама не узнала! Ой, не могу!..», ярко демонстрирующая, о чем именно была эта часть разговора и что осталось за кадром.)

Я спросил дочь, что обозначает это телевизионное преступление и когда эти молодых людей арестуют.

Дочь объяснила, что я слишком радикален, а смысл этой программы не в разговоре, а в новых моделях одежды, в которых все сидят. Вот, например, этот парень, – она показала на экран, где очередной гламур бился в приступе беспричинного хохота, – он сидит в свитере от Fabrizio Graziano. Это хороший свитер, пояснила дочь, и я вполне мог бы подарить именно такой ее мотоциклисту на день рождения. А слушать разговор в передаче нет смысла, добавила она и сказала, что вообще не слышит текст, а только смотрит картинку.

– Я пойду и принесу тебе «пепси», – мрачно сказал я. – Наверное, твоим отцом был не я, а эта алюминиевая банка.

– Спасибо, папочка, только похолоднее, из морозильника, – пробормотала дочь, не отрываясь от экрана.

К сожалению, эта передача типична. Профессиональная журналистика вымирает быстрее, чем в свое время вымерли динозавры, причем без всякого мифического метеорита.

У молодежи слишком много денег, у домов моделей слишком много модной одежды, а у продюсеров слишком большие аппетиты, чтобы противится логичному перетеканию денег в свои карманы.

И в заложниках оказываются те, кто случайно включил телевизор на канал, где это перетекание происходит.

Остается надеяться на ту молодежь, которая воспринимает журналистику как профессию, а не как способ пиара нового костюма или кроссовок.

И тут есть надежда, потому что самое лучшее интервью у меня взял один молодой провинциальный журналист. Я до сих пор рассказываю это студентам как пример профессионализма и осмысленности.