Н. Денисов - Огненный крест Страница 57

Случаются пожары в степи, всё сгорает, чернеет, а ствол и ветки чапарро только слегка обугливаются. Полное воды, деревце выживает, через несколько дней на ветках появляются ярко-зеленые почки и затем разворачиваются такие же ослепительно яркие листья. Зелёное – на черных от пожара ветках. Чапарра есть разных сортов. Деревце, что называется мерей, даёт круглый год фрукты – малосъедобные, терпкие, как дёрн, но полные воды. Один старик в штате Боливар мне сказал, что Бог создал эти фрукты, чтоб спасать людей и животных в степи, когда засуха. Его самого спасли эти фрукты, когда хозяин завёз его далеко – в самое глухое имение, как завозят состарившуюся, больше не нужную собаку. Подальше, чтоб не смогла вернуться и сдохла. Так и старику хозяин оставил немного продуктов, чтоб сторожил ветхий домик, пустые сараи. И когда продукты эти закончились, а вода в колодце высохла, старик пошел по степи в город Боливар, питался и утолял жажду фруктами мерея.

По степи струится много рек и ручьёв, и все текут в Ориноко. По берегам рек зеленые заросли и длинными рядами – пальмы, издали они выглядят как посаженные. Это веерные пальмы, называемые моричалами.

Субботин показал мне на деревья, которые обвиваются вокруг стволов других деревьев, стискивают и стволы пальм. Это мато рало – дерево-убийца, душащее в своих объятиях соседей-сородичей. Не раз я видел потом в лесах за Ориноко эти мато рало, захватившие в свои объятия и по два и по три дерева, будто гигантские удавы сплетенные в страшной схватке. Побеждает в итоге мато рало: в середине сплетения можно потом найти засохший ствол «задушенной» пальмы...

В июне на берегах Ориноко вызревают плоды пальм моридже, они похожи на большие сосновые шишки – с такой же шелухой- корочкой. Внутри плода тонкий оранжевый слой совершенно безвкусной массы, а сердцевину плода занимает объёмная косточка. Попробовал я эту оранжевую мякоть, едва проглотил. Туземец, работавший со мной, сказал, что фрукт только созревший, невкусный. Хороши те, что упали в воду, раскисли, набухли. Туземец собрал несколько таких фруктов, один предложил мне попробовать. «Заквашенные» плоды моридже что надо! Потом я пил квас из этих фруктов. Квас развозил на ослике старик-туземец – в больших банках, в которых импортировали тогда продукты из США. Старик продавал квас нам, работающим, подавая напиток в картонном стаканчике с кусочком льда.

Мост через Ориноко построит позднее все тот же генерал-диктатор. А теперь мы переехали Ориноко на пароме и, не останавливаясь, помчались в порт Ордас. Там уже была оборудована пристань для океанских кораблей – работа американской компании «Ориноко майн компани». Портовики грузили один из пришедших сухогрузов – рудой железной горы Сьерро Боливар, которую американцы разрабатывали и эксплуатировали по договору с венецуэльским правительством.

Скоро генерал Марко Перец Хименес будет строить здесь национальный железолитейный завод и прекратит продажу руды иностранцам. Он изберет место для строительства в двадцати километрах от порта Ордас. Не случайно. Место символическое для свободной Венецуэлы. Называется оно по-испански матанца, то есть бойня. На этом месте и была кровопролитная схватка во время войны за освобождение Венецуэлы от испанских колонизаторов. На этом месте по приказу генерала Пиара, сподвижника Боливара, были зарублены мачете испанские монахи-миссионеры.

Когда мы подъехали к порту Ордас, расположенному у слияния рек Карони и Ориноко, с возвышения увидели, как черная река Карони вливается в желтые мутные воды реки Ориноко, и вода не сразу смешивается, а течет двумя полосами.

Там же, у слияния рек, американцы построили свой лагерь: не бараки, а домики модернового тропического стиля. Но у самого берега образовался «самозахватный», без планировки, поселок Катиллито – крепостишка на чужой земле, кои возникают в Венецуэле не случайно. Рядом с крепостишкой – большой модерновый отель, построенный по договору с хозяином земли. Туда, в отель, и поместила нас компания «Сапиес», оплатила содержание: стали мы жить на всём готовом!

Кстати, о «крепостишке». Закон Венецуэлы не карает бедных людей за постройку домиков на чужой земле – частной и государственной. И если хозяин земли захочет снести домик бедняка, он должен уплатить за постройку домика его владельцу. Государство платит столько, сколько запросит собственник домика. А он запрашивает обычно больше, чем стоит скудное его жилище. На этом бедняки зарабатывают: тайно, обычно под покровом ночи, начинают строительство на государственной земле, там, где предполагается проведение дороги или другое госстроительство.

Переночевав в отеле «Карони», мы поехали на работу. В вышине над нами летел гавиан – здешняя хищная птица с ярким оперением. Гавиан нес в клюве змею. И вдруг змея полетела камнем вниз. Я заметил спутникам: «Смотрите, гавиан уронил змею!» – «Не уронил, – сказали спутники, – а бросил нарочно на асфальтированную дорогу! Там, где нет дороги, он бросает живую добычу на камни... Так и теперь: вернётся, съест разбившуюся змею».

Мы размеряли участок, предназначенный для первой постройки, и зажгли степь. Когда все сгорело, кроме стволов и веток чапарро, два тракториста – один итальянец, другой негр раз гребли тракторами гарь, расчистили и разровняли участок, и я не смог различить кто негр, а кто итальянец. Да и все мы были черные, как кочегары, будто бы отработавшие смену у паровозной топки.

Построили большой барак с высокой крышей, как аэропланный ангар, чтоб в него могли войти все большегрузные и малые машины, чтоб их чинить здесь, ремонтировать, смазывать, заправлять топливом. Тут же соорудили механическую мастерскую и столярную. Потом начали строить бараки для жилья, и самый большой барак – для столовой, кухни.

Из Каракаса пришли семь машин-тернопулей для передвижки земли. Такая машина, вроде мощнейшего трактора, гребёт землю своей передней частью, как пастью гигантского чудовища, а задней частью вбирает ее в свой объёмный «живот» и перевозит на другое место, куда необходимо перевезти при строительстве или при расчистке площади.

Словом, жизнь в жаркой стране наполнялась новым содержанием...

Раз, вернувшись с работы, зашел я в зал столовой отеля «Карони» выпить пива. За одним столиком сидел белобрысый человек русского типа. Проходя мимо него, я спросил: «Русский?» – «Нет! Польский! – ответил он. – Садись!»

Много пива выпили мы с поляком Мишкой, много он сообщил о себе горького, трагического, о своих товарищах-поляках, их эпопее, их почти кругосветном «путешествии» от Польши до Дальнего Востока; потом в Африку; потом в Европу, в Италию; потом сюда – в Южную Америку...

Но я расскажу только малую часть повествования-эпопеи моего нового друга Мишки-поляка.

...Когда Хитлер и Сталин поделили пополам Польшу, поляки оказали героическое сопротивление немцам, польская кавалерия атаковала немецкие танки и вся погибла. А русским поляки сдавались без сопротивления. Потом (ходили слухи) большевики-НКВДэшники, говорил Мишка, в Катынском лесу расстреляли всех командиров Польской армии, а нижние чины и рядовых солдат вывезли в сибирские концлагеря. В одном из лагерей работал и Мишка. Ненавидя большевиков-НКВДистов, Мишка полюбил русский народ. Русские, сами голодные, бросали полякам хлеб через колючую проволоку лагеря. Часовым на вышках было приказано стрелять по всем, кто приблизится к территории лагеря, но русские женщины приходили и бросали хлеб пленным, рискуя своей жизнью...

Для меня многое открывалось в разговоре с Мишкой-поляком. Во что-то верилось безоговорочно, в чем-то возникали сомнения. Ведь события минувшей войны эмигранты толковали порой по своему, не зная «подоплеки», не ведая о «сговорах», о «договорённостях» вождей и фюреров противостоявших сторон, о союзнических отношениях русских, англичан и американцев. От Мишки узнал, что Черчилль договорился со Сталиным, чтоб выпустить из плена поляков, желающих пойти в английскую армию: Черчиллю нужно было пушечное мясо!

Поляков – добровольцев в английскую армию – везли под конвоем НКВД во Владивосток и под конвоем же погружали на английские пароходы. Когда Мишка прощался с русской девушкой, конвоир кричал: «Живее! Проходи! Не задерживайся, хватит целоваться, если не хочешь обратно в лагерь!»

И англичане создали из польских пленных Польскую армию под командованием генерала Андерса, и послали в Африку воевать с немецким генералом Роммелем. После Африки высадили в Италии, и там в решительном бою против немецких эсэсовцев, под Монто Касино, поляки сломили сопротивление немцев, победили, но почти вся армия Андерса полегла...

Потом, когда англичане выдавали большевикам русских казаков, поляки спасли часть казаков, прятали или переодевали их в польскую форму...

Мишка уцелел во всех мясорубках войны. Но война закончилась, и надо было где-то искать пристанище – в Польше разрушенной или в иных краях... Англичане предложили уцелевшим польским солдатам работать в угольных шахтах Англии. Но в этот раз добровольцев не объявилось. Тогда остатки польского войска Андерса посадили в аэропланы и «повезли» по странам Южной Америки...