Олег Попцов - Аншлаг в Кремле. Свободных президентских мест нет Страница 63

2004

ПИР

Закончились бесконечные новогодние, рождественские каникулы. Встретили старый новый 2004 год. Прогноз побаловал снегом, обещали морозы. Не сбылось. А дальше все, как и было: то тепло, то прохладно, сегодня -18, а к вечеру опять течет. С крыш. Переизбрали Думу, 29 декабря 2003 года собрали на первое заседание. Каждый депутат получил свое место в «зоне заседаний». «Галерочники» обижены. Узнаваемые лица пересчитывают ряды. «Почему у меня восьмой, а не шестой, а не четвертый?» Бурчат под нос: «Раньше было по-другому». Однако, надо привыкать — понятие «раньше» перестало существовать. Рисунок зала изменился. Центральный массив — партия «Единая Россия», в конце декабря 2003-го — 300, а на пятницу, 16 января 2004 года, уже 304 мандата, создают преобладающий, если не сказать больше, всеохватывающий фон. 16 января завершилось «общее построение». Все 29 комитетов возглавили «единороссы». Попытка остальных трех партий КПРФ, ЛДПР и блока «Родина» заявить свое право на главные посты была отвергнута. За такое решение проголосовали 344 депутата. «Единая Россия» воцарилась на престоле повсеместно.

Борис Грызлов в должности спикера. Опросы общественного мнения: тот или не тот? Ответы разные: злобные, радушные, нейтральные. У Грызлова хороший пример для сравнения — Геннадий Селезнев. Каким был Селезнев? Те же газеты, ставя этот вопрос, не тратятся даже на иронию. Обычным. Проявил характер, послал подальше Геннадия Зюганова. В общем, никаким. Грызлов хороший подчиненный президента, новый спикер для главы государства — голос доброжелателя. А как же оборотни? Оппозиция хихикает на «тусовках». Да и то правда, а кто «это» Селезнев? Наверное, из тех многих, «кто был никем, тот станет всем». Не исключено.

Суммарно подытожим — отсутствие интеллекта у политиков — непреходящая беда. Президент объявил войну с коррупцией. У Грызлова есть опыт. Следующим на роль оборотня среди депутатов хи-хи, ха-ха. Он мастер по своему ведомству. Так что, «Единой России» надо напрячься. Первая встреча с прессой, в кулуарах гул. Депутатам «Единой России» запретили самостоятельное общение с прессой. Грызлов утверждает — это неправда. Члены фракции уточнили: «частичная» правда, но фамилии свои просили не «светить»

Руководители трех депутатских групп, входящих в состав «Единой России», не имеют права говорить от имени фракции без согласования с Борисом Грызловым своих выступлений перед СМИ. Ну, знаете, поживем — увидим. Одно явно — прозрачности не добавится. Говорят, Грызлов не оратор. Возможно. Впрочем, и Селезнев не был Демосфеном. И Иван Рыбкин таковым не был. А все справляли свою должность председателя Госдумы исправно, как могли. И еще одно неоднозначное утверждение нового спикера: «Парламент не место для дискуссий». Этого говорить не стоило. Тем более что именно парламент — место для полемики и дискуссии. На то он и парламент.

23 января 2004 года. Распределение постов в Думе закончено. Итог таков: на 440 депутатов — 224 начальника в ранге председателей комитетов, заместителей председателей, руководителей комиссий, вице-спикеров. В этой начальственной пирамиде — ранг рядового депутата выглядит даже изысканней.

МОСКОВСКИЕ СТРАСТИ

7 декабря 2003 года, помимо депутатов Государственной Думы, в Москве избрали градоначальника. Мэром Москвы на очередной срок избран Юрий Лужков. Он получил почти 75 % голосов избирателей. В прошлые выборы, в 1999 году, за него проголосовало 69 % москвичей.

По «списку» Москвы в Госдуму от «Единой России» прошли 13 человек. Большинство из них одержали победу благодаря поддержке Лужкова. В политических анналах группу столичных кандидатов именовали как «список мэра».

Что такое Москва? По сложности управления мегаполис являет собой государство в государстве. Непросто быть одновре-менно и российским регионом, и столицей страны. Присутствие на территории федеральной власти со своими управленческими амбициями, да еще в эпоху укрепления вертикали власти, пересечение интересов федерального центра и Москвы, как большого города, в котором живут и работают 12 миллионов людей. Мегаполиса, где выпускают продукцию сотни различных предприятий, где сосредоточены ведущие театры, высшие учебные заведения, где, наконец, самый крупный транспортный узел, соединяющий практически все регионы России. Все это делает жизнь Москвы, экономически и политически сверхнасыщенной, с одной стороны, а с другой, крайне сложной и противоречивой.

Россия выстояла в конфликте высших властей и гражданском противостоянии в 1991 и в 1993 годах прежде всего потому, что Москва заявила и отстояла свою, противостоящую хаосу, позицию. Стала своеобразным буфером между «раздраем» власти и страной. В 1991-м Москва сказала «нет» перевороту, и тем самым, развернула страну в сторону демократических реформ. В 1993-м вооруженное противостояние также не пошло дальше окраин столицы. Мы редко задумываемся над тем, что именно спокойствие в Москве, взвешенная политика городской власти и позволяет федеральной власти действовать достаточно уверенно, если не сказать больше, комфортно. Не будь этой ауры, в любой конфликтной ситуации: политической, экономической, этнической, техногенной, страна рухнула бы. Крах стал бы неминуемым. Главная заслуга Ю. М. Лужкова: он предложил стране модель устойчивой и процветающей столицы. Не «одному отдельно взятому мегаполису» с функциями главного города России, а именно всей стране. Федеральных реформаторов тоже нельзя упрекнуть в отсутствии предложений, обещающих процветание и золотой дождь благополучия, но с результатами у них намного хуже. Так вот, Лужков — это и есть успешный реформатор. Все предложения и все программы, заявленные от своего имени, он воплощает всенепременно. Да, он авторитарен. И слова чиновников мэрии: «На это нужно одобрение Лужкова», повторяются слишком часто. «Так не должно быть», — скажете вы. И я готов с вами согласиться. Проблема существует. Ставшая формулой отношений народа и власти в России строка из поэмы «Кому на Руси жить хорошо» Н. А. Некрасова: «Вот приедет барин, барин нас рассудит» вполне уместна для характеристики «климата управления», сложившегося в столице. Всему виной мен-тальность исторических традиций?! Нет. Громадный опыт управ- ления, которым обладает Юрий Лужков, научил его очень точно реагировать на быстро меняющуюся ситуацию. Но и отвечать за все привык тоже он сам. И все, кто работает под его началом, понимают это.

Период реформ породил вопиющую безответственность чиновника. Лукавый постулат: «Не надо вмешиваться, рынок все отрегулирует» для России оказался разрушительной силой. Нельзя отдавать право регулировать экономику в стране тем механизмам, о которых вы не имеете никакого представления. Мало признать частную собственность, надо еще создать философию частной собственности, за ней — культуру частнособственнических отношений, а уже затем передавать право регулирования механизмам рынка.

Чиновник, который все и вся привык регулировать, увидел в самостоятельности рынка врага. И, погоняемый страхами пропустить рыночный поезд, запрыгнул в него на ходу. Рассуждения чиновника не были лишены логики. Если рынок все регулирует, то надо задать вопрос: «Что на рынке главное?» Ответ лежит на поверхности: на рынке главное не продавец, а товар! Значит, чтобы завоевать рынок, надо стать товаром и жить по законам товара.

Так власть нашла себе оправдание и даже логичность своей продажности. Понимал это Юрий Лужков? Конечно же, понимал. В стремительно нарождающихся рыночных процессах невозможно всех переучить. Стихия безответственности поглотила власть и породила устойчивую нелюбовь к ней. Выход был один: ужесточить по мере возможности личный контроль над чиновником, которому надлежало управлять городом. Вернуть повсеместно утраченную непорочность чиновника было невозможно. У каждой двери не встанешь. Но вдохновить их проектом новой Москвы Лужкову удалось. Идея, как говорится, захватила чиновничьи массы, объединив их. Так сложилась команда Лужкова. На это ушло более 10 лет. И все эти годы мэр оставался непререкаемым лидером московской команды. Наблюдая его, я ловил себя на мысли, что он сохранил и терпимость к разным мнениям, и способность отстраненно смотреть на интригу, касающуюся даже его самого. Он не обрел замкнутости, что так свойственно власти. Более того, его власть, отношение к ней не сделала его одиноким. Этим он отличается от стереотипа власти.

Его переизбрали на третий срок. Еще четыре года, последних, когда по закону можно быть избранным мэром. Дальше, если захочет сам Лужков, его могут только назначить.

Отношения московского городничего с президентами страны имели разные оттенки и претерпели множество вариаций. На Москву Лужкова призвал Борис Ельцин. В ту пору Лужков возглавлял мощное научно-производственное объединение. Их отношения были ровными. А в первые пять лет президентства Ельцина — доверительными и даже теплыми.