Валентин Зорин - Некоронованные короли Америки Страница 66

Есть ли в Соединенных Штатах Америки помещики? Некоторые ответят на этот вопрос отрицательно. Дескать, это не Европа и помещики — понятие не американское. Но те, кто так думает, ошибаются. Помещики в Америке есть и сегодня, да такие, что не снились старушке-Европе.

…На многие сотни километров раскинулись в Техасе владения семейства Клейбергов. 400 тысяч гектаров — больше, чем вся территория северо-восточного штата Род-Айленд, — расположенные на самом юге страны, — таков размер поместья Клейбергов.

Еще когда не только Ханты и Мерчисоны, но Форды и Рокфеллеры были мелкой сошкой, Клейберги входили в круг избранной американской аристократии. И хотя они не ведут род свой от первых переселенцев из Старого Света, тех, кто в США играет роль титулованной знати, огромные богатства уже сотню лет назад проложили Клейбергам путь в высшее общество.

Правда, тогда эта семья носила другое имя — Кинги. Ее родоначальник капитан Роберт Кинг был ближайшим другом и сподвижником Роберта Ли, человека, стяжавшего в американской истории славу незавидную и мрачную. Генерал Роберт Ли — тот самый Ли, который, возглавив мятеж южан-рабовладельцев, командовал их армией во время войны Севера и Юга и был заклятым врагом вождя северян президента Авраама Линкольна. Богатства свои Кинг нажил типично разбойничьим путем. Когда в середине прошлого века Соединенные Штаты отторгли от Мексики значительные территории, вошедшие впоследствии в штат Техас, военная знать, и в том числе Кинг, по дешевке скупила их.

Так возникли огромные поместья Кингов. В 1885 году престарелый вояка отправился в мир иной, оставив жене и дочери владения в сотни тысяч гектаров. На их пастбищах паслось свыше 100 тысяч голов крупного рогатого скота, несколько десятков тысяч овец и табуны лошадей, насчитывавшие многие и многие тысячи голов.

Многократно описанные, окруженные ореолом романтики, лихие ковбои из техасских прерий в широкополых шляпах и живописном одеянии — это пастухи, тяжким трудом добывающие хлеб, гоняя стада и табуны Кинга и его соседей — богатейших плантаторов Техаса. Разнесенный Голливудом по белу свету облик отчаянного сорви-головы, мчащегося на диком скакуне и стреляющего с бедра сразу из двух кольтов, не имеет ничего общего с настоящими ковбоями — пастухами и табунщиками.

Кинг, став хозяином огромных поместий, пригласил для управления ими ловкого и пронырливого дельца Роберта Клейберга, назначив его генеральным управляющим своих поместий. Дочь Р. Кинга оказалась особой оборотистой и отнюдь не романтичной. Она сообразила, что может сделать выгодный бизнес, соединив папашины деньги с ловкостью рук его управляющего. Вскоре после похорон Роберта Кинга состоялась ее свадьба. Девица Кинг стала миссис Клейберг, и с тех пор одна из богатейших помещичьих семей Соединенных Штатов носит эту фамилию.

В настоящее время поместья Клейбергов меньше всего напоминают идиллические картины бескрайних прерий со скачущими ковбоями. Это крупное современное капиталистическое хозяйство с завершенным циклом, объединенное в корпорацию «Кинг рэнч». Сельскохозяйственную продукцию, поступающую с клейбергских плантаций, обрабатывает целая сеть заводов и фабрик, вокруг которых вырос город Кингсвилл. 10–12 миллионов килограммов мяса поставляет ежегодно «Кинг рэнч» знаменитой чикагской мясоконсервной компании «Свифт».

Однако огромных просторов техасских прерий клейбергскому семейству уже мало. По дешевке скупили они крупнейшие скотоводческие латифундии не только в Бразилии и Аргентине, но и в далекой Австралии. До революции на Кубе Клейберги владели там 50 тысячами акров плодородных земель. Нужно ли удивляться бешеной ненависти этого клана к народу революционной Кубы, изгнавшему их с острова Свободы?

Мясо и шерсть — вещи, конечно, доходные, и в прошлом веке обладатели огромных стад и пастбищ занимали видное место в иерархии американских богачей. Но пришли новые времена, а с ними и новые мерки. Многие некогда богатейшие семьи уже не являются таковыми, и их имена, в прошлом известные всей Америке, сейчас забыты. Клейберги избегли этой судьбы. Виной тому опять же случай.

Когда началась нефтяная лихорадка, выяснилось, что недра их пастбищ чрезвычайно богаты нефтью. Но если многие соседи Клейбергов оказались слишком старомодными и, не оценив открывавшихся перспектив, продавали свои нефтеносные земли оборотистым Ханту, Мерчисону, Ричардсону и другим, то Клейберги сами воспользовались свалившейся на них удачей.

Типичные плантаторы и торговцы, они не стали заниматься разработкой нефтяных месторождений. Клейберги сдали свои нефтеносные участки в аренду Рокфеллерам. Только на промысле, арендованном у Клейбергов рокфеллеровской «Стандард ойл оф Нью-Джерси», стоимость месторождений газа, по оценкам 1963 года, составила 900 миллионов долларов. «Нефтяная» рента, которую эта семья получает от Рокфеллеров, вместе с доходами от «Кинг рэнч» сделала семейство Клейбергов одним из богатейших в стране; размер его личных капиталов приближается к 200 миллионам долларов. И хотя это значительно меньше, нежели у «самых богатых» из техасских баронов, старинное имя семейства, их обширные связи делают Клейбергов весьма влиятельными среди владетельных князей Техаса.

В последние годы семейство возглавляется внуками капитана Кинга — братьями Робертом Клейбергом-младшим и Ричардом Клейбергом. При этом братья строго разграничили между собой функции. Роберт непосредственно занимается бизнесом, а Ричард, будучи в течение многих лет членом конгресса от Техаса, представлял интересы семьи в столице. Небезынтересно отметить, что когда молодой учитель техасского колледжа Линдон Бейнс Джонсон решил попробовать свои силы на поприще политики и приехал в Вашингтон, то начал он с должности личного секретаря конгрессмена Ричарда Клейберга, которому привез рекомендательное письмо из Техаса.

Соседом и приятелем первого из Клейбергов был свирепый и диковатый Уильям Вэггонер — гроза всей округи, человек, по любому поводу и без повода пускавший в ход не только увесистые кулаки и хлыст, но и огромный пистолет, с которым он никогда не расставался. Принадлежавшие ему поместья составляли 300 тысяч гектаров в Техасе и Нью-Мексико.

Когда пастухи вэггонеровских стад, роя глубокий колодец для скота, наткнулись на нефть и примчались с этой вестью к хозяину, тот рявкнул на них: «К черту нефть. Моему скоту нужна чистая вода». Старомодного плантатора, упрямца и ретрограда, ждала бы судьба большинства техасских богатеев прошлого века, не сумевших вовремя понять цену нефтяному морю, если бы вскоре он не умер, оставив богатства внуку, тоже Уильяму Вэггонеру. Тот оказался куда оборотистее деда, и вскоре облик его поместий преобразился. Газета «Нью-Йорк таймс» пишет: «Гигантские пастбища Вэггонера усеяны ныне нефтяными вышками, вокруг которых лениво разгуливают стада коров и табуны породистых скакунов».

Вэггонер-младший, в отличие от Клейбергов, не пожелал делить доходы от нефти с кем-либо и самолично основал компанию «Вэггонер петролеум», став одним из независимых дельцов нефтяной промышленности. Его богатства оцениваются сейчас в 300–350 миллионов долларов.

Когда хотят сказать о рядовом американце, в Америке говорят — Смит. Это как у нас Иванов. Однако житель одного из крупнейших техасских городов, Хьюстона, Роберт И. Смит никак не может быть отнесен к разряду миллионов американских Смитов, бьющихся в нелегкой борьбе за существование. Главное, что отличает хьюстонского Смита, — счет в банке. На счете капитал размером в 200 миллионов долларов. Этот приближающийся к 80 годам юркий старичок — один из тех немногих, кто выиграл в безумной лотерее техасской «черной лихорадки» — погоне за нефтью. Разбогатев, Смит начал вкладывать деньги в недвижимость, вошел в правление крупных страховых компаний, занял пост директора хьюстонского «Нэшнл бэнк оф коммерс».

Мой однокашник и коллега корреспондент «Известий» в Соединенных Штатах Станислав Кондрашов побывал как-то на одном из техасских ранчо, принадлежащих Роберту Смиту, По ранчо водил его управляющий Дик Мур, 39-летний здоровяк с румяным лицом и седой головой. Он, рассказывает Кондрашов, как заведенная пружина. На нем ковбойские штаны и ботинки, но он не на коне, а в машине. Из машины он и показывает ранчо. Сотни гектаров земли, около 2 тысяч голов крупного рогатого скота. Угрюмый тучный бык с воспаленными глазами, Мистер Смит заплатил за него 40 тысяч долларов — цена полутора десятков автомобилей. На ранчо фабрика кормосмесей, механизированная, кажется, до предела. На пульте управления — кнопки и рецепты кормосмесей для каждого вида скота: только нажимай, О мистере Смите Дик Мур говорит с собачьей преданностью и благоговением. Ранчо для Смита — забава, хотя и здесь он не упустит ни цента.